Чтение 17–й страницы книги ~Стойкий запах лосьона~

- Это хуже, - Левин задумался. - Тебя, конечно, потаскают, нервы
потреплют. Тут еще многое будет зависеть от того, какую позицию займет
руководство больницы: главврач, начмед. У тебя как с ними?

- С начмедом нормально. С главным похуже, он вообще дерьмо. Едва ли
станет меня защищать, скорее отдаст на съедение.

- А зав патологоанатомическим отделением как?

- Она подтвердила мой диагноз. Вскрывала она.

- Это важно.

Костюкович хотел было сказать, что это ничего не меняет, поскольку
"они любовники", как сказано в жалобе на имя главврача, и подтвердить
диагноз теперь нечем - все похищено, но передумал.

- Я написал объяснение в прокуратуру, хотел вам показать, - он достал
из кармана сложенный вчетверо листок бумаги.

Пока Левин читал, Костюкович размышлял: "Сказать ему или нет, что обе
жалобы, конечно, инспирированы, что написаны, как он уверен, не матерью
Зимина? Но где у него доказательства? Он не имеет права назвать тех, кого
подозревает, они легко отопрутся: скажут, что у них нет и не было
оснований обвинять Костюковича, что они испытывают к нему только уважение
и дружеское расположение, недавно даже обедать его приглашали в
гриль-бар". "А разве не так?" - "Приглашали с расчетом". - "С какой стати,
зачем!" - "Да, нам не очень приятно, что после смерти нашего товарища Марк
Григорьевич все еще копается в этом. Это верно. Да и мать Зимина
недовольна этим. Вот и вся наша корысть. Тут любезнейший Марк Григорьевич
загнул..."

- Ну что ж, бумага составлена нормально. Пусть этот Думич и возится:
доказательств, что ты невиновен, нет, кроме твоих слов, но и у жалобщика,
как я понимаю, тоже одни слова. Есть категория дел особенно ненавистных
следователям: заказные убийства, дела об изнасиловании и подобные твоему.
Работы сейчас в прокуратурах по горло: захлебываются, есть дела покруче,
которые надо разматывать немедленно, в срок, а с твоим можно и погодить,
не горит. Вот так оно и будет, увидишь. В данном случае время - твой
союзник. Так что относи следователю эту писульку, не нервничай, работай
спокойно, чтоб у тебя опять кто-нибудь не помер, - сказал Левин.

- Спасибо, Ефим Захарович.

- Пожалуйста, доктор. Кстати, у меня к тебе есть тоже
профессиональный вопрос, - Левин вышел в другую комнату и вернулся, держа
в руке небольшой зеленый туб, который Михальченко на пару дней взял в
информационном отделе "Фармации". - Какое-то лекарство, показывал жене, но
она с таким не сталкивалась. Посмотри и растолкуй мне, аннотация внутри.

Костюкович открыл туб, в котором оказались маленькие таблетки, там же
аннотация, он развернул листок.

- Это довольно мощный препарат. Сейчас такой только за валюту купишь,
- он вложил листок на место, закрыл туб. - Решили попринимать? Кто
порекомендовал? В связи с чем?

- Объясни мне подробней, с чем это едят?

- Мы в невропатологии редко этим пользуемся. Но вообще в клинической
практике он применяется довольно широко; оказывает стимулирующее влияние
на синтез белка в организме.

- А конкретней?

- Стимулирует вес, улучшает общее состояние, при заболеваниях, когда
организм истощен, назначают в предоперационном и послеоперационном
периодах. Пользуются им в гинекологии и в кардиологии. В общем, это
препарат широкого спектра.

- Значит, не наркотик?

- Нет, нет... Вы можете дать мне его на один день, хочу показать
коллегам в больнице? Похоже, это - новинка.

- Но только на один день, Марк. Мне срочно надо вернуть. Это приятель
достал себе, попросил, чтоб я показал жене, она все-таки опытный провизор.

- Чем он болен, ваш приятель?

- Перенес инфаркт.

- Пусть с лечащим врачом тоже посоветуется, - заметил Костюкович. -
Препарат сильный...

Вернувшись к себе, Костюкович еще раз прочитал черновую копию своей
объяснительной записки, исправил несколько фраз, сделав их пригодными для
прокуратуры, открыл пишущую машинку и начал печатать. Через какое-то время
вошла сестра.

- Я затеяла маленькую постирушку, дай мне твои грязные сорочки. Я
воротники постираю вручную, - сказала она.

- Брось ты мучить руки, сунь в машину, ничего с этими сорочками не
сделается... Возьми, они в правом шкафу, все на одной вешалке.

- Ты, конечно, крупный специалист прачечных наук, но не лезь в
бабские дела... Что это? Где ты взял? - она указала на зеленый туб,
стоявший на письменном столе.

- У Ефима Захаровича. Это западногерманский. Хочу показать ребятам в
больнице.

- Чем он интересен?

- Посмотри, по сколько он миллиграммов! Такого я еще не встречал!..
Умеют немцы делать!

- Я видела на днях такой же у Погоса.

- Тоже достал? Ну, ему сам Бог велел, это, кажется, его хобби?

В другой комнате зазвонил телефон. Ирина вышла, затем крикнула
оттуда:

- Марик, тебя! Нежный женский голосок, обрадуешься.

- Марк? Здравствуйте. Это Каширгова, - услышал он, взяв трубку.

- Вы же на курсах в Киеве, Сажи!

- Я приехала на субботу и воскресенье. Есть неотложные дела по
дому... Тут, говорят, кое-какие новости появились за время моего
отсутствия? Я позвонила коллеге из отделения, чтоб узнать, как там у них
дела, а он мне и выложил: кража из архива, главный вызывал его и
допрашивал о наших с вами отношениях. Что вообще произошло? Если вы
свободны, подъезжайте ко мне, поговорим.

- Кое-что произошло. Но лучше, если мы встретимся где-нибудь в
городе, - сказал он.

- Давайте тогда в сквере напротив агентства "Аэрофлота". Это мне
удобней всего, близко от дома. Когда вы сможете?

- Минут через двадцать.

- Договорились, - она положила трубку.

Он обрадовался этому звонку, тому, что увидит Сажи, что сможет ей все
рассказать и посоветоваться.

Сидя в сквере на скамье, он ждал ее появления из переулка,
всматривался в его глубину. Ему хотелось увидеть ее еще издали и
наблюдать, как она идет. Но Сажи появилась с другой стороны, неожиданно, и
когда она возникла перед ним, Костюкович даже растерялся. Он подвинулся на
скамье, как бы предлагая ей сесть.

- Здравствуйте, Марк. Так что произошло? - сразу спросила она.

Он подробно пересказал ей жалобу матери Зимина, разговор с
главврачом, наконец, о вызове в прокуратуру.

- Значит, мы с вами любовники? Что же, вы человек интересный, вполне
могли бы занять это место в моей жизни, как, надеюсь, и я была бы достойна
занять это место в вашей, - усмехнулась Сажи. - Так что молва ни вас, ни
меня не оскорбила. Что же касается остального, тут посерьезней... А вам не
приходило в голову, что жалоба Зиминой в прокуратуру - это продолжение
одного действа: сперва кража из архива, жалоба главному, наконец, в
прокуратуру. Нарастающее давление, кто-то спешит поставить точку, добить
кого-то из нас - вас или меня?

- Нет, Сажи, тут последовательность иная, я высчитал: сперва жалобы,
обе, а уж затем кража. Но против кого все это - против вас или против
меня? Или бьют так, чтоб по обеим мишеням?

- Сейчас мы на это не ответим, копаться, чтобы защититься по
одиночке, тоже бессмысленно. Нужно у этого человека или у этих людей
выбить козыри.

- Каким образом?

- Есть такая возможность, Марк. По просьбе кафедры я всегда даю им по
одному блоку из каждого органа, когда интересный, необычный случай. Они
там делают учебные стекла для студентов.

- А у вас в отделении знают об этом?

- Знает старшая лаборантка. Обычно я звоню на кафедру, и от них
кто-нибудь приходит и забирает у нее. Но в этот раз я относила сама - шла
на кафедру и захватила с собой. Так что если я заимею стекла, восстановить
протокол вскрытия и патогистологический диагноз довольно просто. И
никакого пробела в моем архиве не будет. Но сегодня суббота, завтра
воскресенье и после полудня я улечу. Можно, конечно, попросить на кафедре
у их заведующей лабораторией Зиночки, чтоб мне сделали срезы с моих же
блоков, забрать эти кусочки к себе и у меня же окрасить, сделать стекла.
Но, во-первых, опять же сегодня и завтра выходные дни, разве что только
профессор Сивак там, еще кто-то из патологоанатомов да студенты;
во-вторых, делать стекла у меня - рискованно: тот, кто совершил хищение из
архива, полагаю, следит за дальнейшим развитием события в моем отделении,
и сделать скрытно стекла у меня в лаборатории будет нелегко. Тут есть
серьезный риск.

- Я попробую это провернуть на кафедре, - сказал Костюкович.

- Каким образом?

- Во-первых, у меня хорошие отношения с их заведующей лабораторией,
поскольку я там довольно частый гость, и она знает, что я с профессором
Сиваком над чем-то вместе работаем. Мне только нужно знать регистрационный
номер стекол.