Петрович. Потом, вздохнув, качает головой и начинает потихонечку копать
дальше.
решаются нарушить драматической тишины. Только слышно, как постукивает
лопата да тяжело дышит Савосин.
корточки. Я поспешно спрыгиваю к нему.
начинает расчищать землю вокруг.
опередили. Могила ограблена, все ценности украдены, а жалкие остатки
погребальной утвари перемешаны с землей. Вряд ли удастся обнаружить даже
целый, непотревоженный скелет.
Не иначе, как с той стороны, а то бы мы сразу на его ход наткнулись. Ах
подлец, подлец!
вечером все о том, как ловко нас провели древние грабители.
драгоценности могли они унести?
Поживут возле него некоторое время, а потом откочуют на новые места.
Приедут, может, только через год, чтобы еще раз тризну справить.
могилки, не подозревая, что она ограблена? - спросил Алик.
ними стояла нелегкая. Хоть курганы в степи никем не охранялись и не таили
в себе разных хитроумных ловушек, как пирамиды египетских фараонов,
добраться до погребения местным грабителям было, пожалуй, не легче. Ведь в
толще пирамиды уже были проложены строителями готовые ходы, пусть и
защищенные ловушками. А чтобы ограбить погребение под курганом,
приходилось от его подошвы прокапывать наклонный лаз длиной в
шестьдесят-семьдесят метров, вытаскивая землю корзинами или мешками. Лаз
обычно рыли круглый, не больше метра в диаметре. Копать его грабителям
приходилось, сидя на корточках или даже лежа. И не промахнуться -
проложить ход прямо к погребальной камере, а то вся работа впустую. Рыть
же проход в более податливой, рыхлой земле курганной насыпи было
бесполезно. Она бы осыпалась, то и дело заваливая лаз и грозя придавить
грабителей. Нелегким было воровское дело и опасным. Но желающие заняться
им всегда находились.
Посуда и всякая бытовая утварь обычно их не интересовали. Все это они, к
счастью, оставляли нам, правда безжалостно перебив, поломав, пока шарили в
гробнице.
довести до конца. Нам пригодится все - даже оброненная бусинка.
ушло на то, чтобы расчистить камеру и перещупать буквально каждый комочек
земли. Но результаты мало порадовали нас. Мы раскопали скелет
погребенного. Это был мужчина лет примерно сорока. Довольно рослый: свыше
метра семидесяти. Кости у него были, пожалуй, немного потолще, чем у
нынешних мужчин этого возраста. Значит, был он крупнее, массивней,
осанистей.
возможных точек, каждую косточку нанесли на план и пропитали особым
составом, чтобы не разрушилась на солнце и свежем воздухе. А то бывает,
при неосторожном вскрытии гробниц веками пролежавшие в них скелеты
исчезают на глазах потрясенных археологов от легкого дуновения ветерка,
превращаются в пыль, прах.
которой он лежал. А вокруг в почтительном молчании собрались все участники
экспедиции и ребятишки, набежавшие из поселка.
голову приходят грустные мысли о бренности всего земного. Ведь это встреча
с представителем далекого прошлого, единственным свидетелем тех загадочных
событий, какие интересуют археолога.
земледелец? - спросила Тося.
мало для этого вещей нам оставили грабители. Судя по осколкам керамики,
это был все-таки кочевник.
только земледелием и полностью оседлых. Все они имели и развитое
пастушеское хозяйство. Разводили преимущественно овец и лошадей, в меньшем
количестве рогатый скот - главным образом быков, запрягая их в повозки и
плуги.
обильного подножного корма для скота. А земледелие развивалось лишь там,
где природные условия ограничивали возможность постоянных кочевок.
определить, какой именно образ жизни вело данное скифское племя -
преимущественно оседлый или в основном кочевой, очень нелегко. Об этом я
долго размышлял вечерами, сидя в одиночестве у затухающего костра, когда
все уже уходили спать.
того, какой по преданию загадали скифы персидскому царю Дарию. Когда он
вторгся в степные просторы, они прислали ему письмо - необычное, ведь
писать скифы не умели. С недоумением рассматривал царь нарисованных птицу,
мышь, лягушку и пучок стрел. Что они могли означать?
покорности, какие привык получать от перепуганных противников: якобы скифы
готовы сдаться, сложить оружие и отдать в его полное распоряжение не
только своих скакунов, которых, по мнению царя, олицетворяла
попрыгунья-лягушка, но и всех вообще обитателей степи до последней мыши, и
даже птиц в поднебесье.
расшифровал их послание правильно. Означало оно совсем иное: "Если вы,
персы, не можете летать, как птицы, зарываться в землю, как мыши, скакать
по болотам, как лягушки, не укрыться вам от скифских стрел!"
и наконечником стрелы: о чем они могут рассказать? И ошибочный вывод может
увлечь на ложный путь. Не всегда это постигнешь логикой. Порой бывает
весьма полезно дать волю фантазии. Этому нас учил Олег Антонович,
устраивая на раскопках во время студенческой практики занимательные
соревнования.
обоз. Степь совсем иная, чем ныне, - дикая, пустынная. От этого она
кажется еще просторней. Нет ни дорог, ни полей, ни селений - сплошной
ковер цветущих трав до самого края неба. Их никто не косит, и травы
вырастают такие, что местами могут скрыть с головой даже всадника.
кочевые войлочные домики-кибитки на огромных деревянных колесах. В них
играют, смеются и плачут дети, привычные к бесконечным странствиям,
негромко поют женщины, занимаясь своими делами. Изнывая от зноя, бредут
стада. Блеют овцы, ржут горячие кони, протяжно ревут медлительные волы.
Подгоняя их, гортанно кричат пастухи, носятся вокруг на злых полудиких
лошаденках.
весь этот пестрый и шумный, неторопливо движущийся мир, осторожно едут
воины, выслав вперед дозоры.
любой момент, словно из-под земли, могут налететь вражеские всадники.
Засвистят стрелы, засверкают мечи. Отобьют часть обоза, угонят отары овец
и табуны лошадей, исчезнут так же внезапно враги, как и появились из
знойного марева.
лучшие пастбища, всегда были не прочь ограбить соседей. Военные набеги
кормили скифов. И только перед лицом вторгшегося в родную степь
чужеземного врага все племена действительно объединялись.
родным домом, просторнее которого трудно найти, но и верной союзницей,
надежной защитницей.
войска в степь, скифы не стали на него нападать. Они отступали, заманивая
врага в степные просторы. Всадники на горячих конях все время маячили на
горизонте, но боя не принимали. Царь приходил все в большую ярость, а
потом ему стало страшно. Кругом облегла его войско немая, враждебная
степь. И непобедимый Дарий повернул свои отряды назад. Они уходили,
тревожно оглядываясь и все ускоряя марш. А на горизонте, провожая их
восвояси, все так же маячили молчаливые всадники в остроконечных
башлыках...
нам грабителями? Не заманивают ли и меня призрачные всадники на ложный