значку "Ворошиловский стрелок", словно хотела убедиться в том, что он не
оторвался.
спадавшие на лоб. - Сорок восьмой! Забавная история.
гражданину подарим. Подзаработает. Берите и пользуйтесь! Что дальше?
взгляд на содержимое. Вдруг на его лице появилась светлая добрая улыбка и
он мечтательно прищурился.
поднес один листок к глазам. - "Когда умер Владимир Ильич Ленин, один из
поэтов писал следующее:
Михаил, - что поэт имел в виду не фотографические портреты Владимира
Ильича, а весь его облик, все его дела, и считал, что только века смогут
дорисовать портрет этого величайшего человека эпохи. Поэт ошибся и
просчитался здорово. Видимо он недостаточно хорошо знал нашу партию.
Нашелся такой художник революции, зодчий нашей социалистической стройки,
который не в века, не в сотни лет и даже не в десятки сумел поднять на
невиданную высоту нашу советскую страну и тем самым нарисовать портрет
Владимира Ильича, о котором писал в своем стихотворении поэт. Этим
величайшим, гениальным художником ленинской эпохи, этим зодчим
социалистической стройки, который нарисовал на деле портрет Ленина, каким
он должен быть, является наш вождь и учитель товарищ Сталин..."
Хватит тронных речей!
Огромного значения был человечище. Как хорошо помнится: 9 декабря тридцать
седьмого, Горький...
Отложить!
Он привстал, опустил дрожащие руки на папку, придавив ее как живую к
поверхности стола. - Это надо! К этому еще придут!
молодому гражданину.
принадлежавшие ему. Он ласково посматривал на них, то и дело подравнивая
по краю стола.
на открытый ящик.
единодушно решили избавиться от них.
три папки и вышел на улицу. Остальные последовали за ним.
домиком, засунул под низ несколько скомканных листов бумаги и чиркнул
спичкой. Бумажный домик воспламенился. Старички неподвижно стояли,
торжественно глядя на костер, отражавшийся в их напряженных глазах.
Турусов вышел из круга и, прижимая к груди свои две папки, широко
открытыми глазами наблюдал как огонь облизывал до черноты бумагу и картон.
Федор.
завороженно наблюдавшие костер из истории.
отца и деда. Сказать, что не было их у тебя, что сам вырос, как трава, а
значит и после тебя никого не будет.
товарищ Алексей зашли последними.
все-таки есть история, раз боятся ее. Значит есть она, и только что часть
ее превратилась в пепел по воле этих сумасбродных пенсионеров! И ради
того, чтобы избавиться от нее они готовы на все! Ради этого один из них
бросался на Радецкого с ножом!"
раскрыл и, одев очки в железной оправе, стал водить пальцем по написанным
от руки строчкам.
товариществе иностранных рабочих в СССР объявляю закрытым. Остались
разрозненные документы и воспоминания, по которым события все равно не
воссоздать."
несколько строчек, следовавшие за номером 961.
утомленно на товарища Федора. - Но я думаю, что на сегодня хватит.
тридцатых, - поддакнул товарищ Михаил. - Эти два ящика разберем потом.
нас еще одно важное изъятие, потом две недели отдыха.
думал.
пригоршню пепла, поднес ко рту и что было силы дунул. Пепел, рассыпаясь на
микроскопические частицы, поплыл в густом от сырости ночном воздухе
Выборга.
мягок и доброжелателен.
поддержавший старую песню у костра, отправились в сторону центра.
зaговорил товарищ Алексей. - Четыре комнаты на одного... Вы не думайте,
что я сам себе это устроил... Я вижу, что вы, молодой человек, весьма
серьезны...
извиняться?! За то, что у вас все в порядке?
избегаю. На моей площадке семья - шесть человек - в одной комнате живет.
Хотел отдать им две комнаты, так горисполком запретил. Назвали это
квартирными махинациями... поэтому и извиняюсь. Да и то только перед вами.
У вас какой-то строгий взгляд, словно вы не из нынешнего, а из нашего
поколения. Я бы даже сказал - справедливый взгляд... Сколько вам лет?
старика.
не с кем. Я уже уходил от них несколько раз... Они у меня дома хранили все
эти папки, бумаги, отрывки истории... А мне страшно делалось оттого, что
лежат мертвым грузом удивительные события, яркие и зловещие биографии, все
темное и все светлое вперемешку. Сам думаю: как же так, почему люди своей
истории не знают? Почему не ищут свои корни? Почему до этих папок никому
дела нет? Написал я тогда воспоминания, в основном о том, чему сам
свидетелем был. Принес в издательство, думал обрадуются, удивляться
начнут. Ничуть! Сидит чиновник сорок восьмого года рождения и в лицо мне
говорит, что не было и быть не могло того, о чем писал я.
пригрозили, что если буду этим заниматься, то стану обычным пенсионером, с
обычной пенсией и комнаткой в полуподвальном помещении. После этой истории
забрали товарищи все бумаги из моего дома, и с тех пор все "ненужное"
сжигают сразу же после заседания редколлегии. А потом отрекаются...
произнес Турусов.
нет, устал я. Помнить - еще многое помню, а снова записывать все, как
было, даже не хочется. Заставили меня товарищи над первым костром петь с
ними наш старый гимн. Отрекся тогда и от старого мира, и от прошлого, и от
себя. И это было не первое мое отречение... Было время, когда отрекаться
приходилось публично и регулярно. И желающих отречься море было, очереди
выстраивались, как сейчас за благополучием...
Турусова. Хозяин постелил Турусову на диване с бархатной обивкой, а сам
Орлов Алекс
Лондон Джек
Белов Вольф
Белов Вольф
Афанасьев Роман
Махров Алексей