аэропорт со всем его содержимым, Голем невольно сравнил с девкой и часть
аэропорта, а именно Алексея Юрьевича Глузу. И продолжил:
баксов, и я отступлюсь от Рыкова. А иначе буду сидеть и вам кровь портить".
покойник Шило нисколько не преуменьшал степени умственного развития своего
референта.
ходят.
проблемы, - усмехнулся Глуза.
ресторане с одним из знакомых, высокопоставленным чиновником Министерства
юстиции. Разговор шел о том о сем и наконец неизбежно скатился на тему
растущей криминализации общества. Оба чиновника, будучи представителями
государства и вообще людьми высокой гражданской ответственности, очень
переживали за эту криминализацию и с трепетом читали полосу "происшествия" в
газете "Коммерсант". Других полос они, кстати, не читали.
про рыкбвский аэродром?
просто все разворовал. Созвали акционерное собрание. И что начинается?
Сначала нашу доверенность признают недействительной. То есть акционер с
контольным пакетом ничего не может поделать со своей собственностью!
покушение. Пострадать он не пострадал, но оказался в больнице с сердечным
приступом. Хорошо. Мы созываем совет директоров, хотим назначить
исполняющего обязанности. Людям осточертела эта война, все готовы назначить
Кагасова - ну, это наш человек, и что ты думаешь?
проходит по кабинетам со своими качками и говорит людям: "Ну вы тут
определитесь правильно с голосованием". И они все голосуют и выбирают и.о.
какого-то Алексея Глузу, первого зама.
продолжили разговор о язве преступности.
революционного не произошло. Служба транспортного контроля, как и
пред-сказывал Нестеренко, на время оставила аэропорт в покое. Директор Ивкин
перебрался домой, где и отлеживался в постели, и Служба решила к нему не
приставать по крайней мере до выхода на работу.
считать того, что всем выплатили зарплату, а счета прилипших к аэропорту
предприятий были переведены в подконтрольный Сазану банк.
зарплаты не видать бы, как своих ушей, и потому имя его стало весьма
популярно, а эпизод с купанием Глузы в унитазе пересказывался далеко за
пределами летного поля.
дежурили люди Голема. Между ними непременно случилась бы стычка, но, на
счастье Сазана, у наследника покойного Шила внезапно образовалась масса
проблем, и самой серьезной из них стала сеть автозаправок на юге столицы.
Огарков, пронырливый пятидесятилетний живчик, доселе безропотно
подчинявшийся приказам Шила. То есть если говорить совсем уж честно, то Шило
считал автозаправки своими, поскольку деньги на развитие дал именно он, а
Огарков считал автозаправки своими, поскольку первоначальную точку построил
именно он, да и связи с нефтеперерабатывающими заводами тоже проистекали от
Огаркова. Пока Шило был жив, Огарков свое мнение о принадлежности
собственности держал при себе; когда же покойника расстреляли, уцепился за
подвернувшийся случай. Он переманил к себе десяток пацанов Голема, и, когда
Голем прислал к нему ребят за деньгами, ребят встретили старые друзья,
которые за стаканом водки очень убедительно им объяснили, что Огарков теперь
сам себе "крыша". Голему это объяснение не понравилось, и он со свойственной
ему прямотой заявился к Огаркову в офис с помповиком в руках. К сожалению,
бизнесмен Огарков, будучи человеком более проницательным, чем Голем, о
визите догадался и пригласил в офис, в предвкушении его, московский РУОП.
рэкетиров, а Голем два дня просидел в ИВС и вышел оттуда совершенно
изумленный непостоянством человеческой натуры.Таким образом, господин
Огарков, окруженный бывшими же соратниками Шила, стал для Голема проблемой
номер один, и ему было не до разборок с Сазаном.
- это понимали, и их не один раз видели в компании людей Сазана:что-то
подсказывало самым проницательным из них, что скоро им придется искать
работу и лучше всего за этой работой далеко не ходить.
разбираться с убийством Шило. Как и в том, так и в другом случае ментовка
была им не конкурент.
"девятки" и потому точно знал, что машина, угнанная у коммерсанта Рокина и
найденная на следующее утро на Большой Черкизовской, была та самая, из
которой стреляли по "мазде". Делиться этой информацией с ментовкой он
посчитал излишним. Дело о расстреле "мазды" тянулось через пень-колоду, и
две прокуратуры - московская городская и районная рыков-ская - вяло
препирались на тему о том, кто его должен расследовать.
застрелил при задержании спятившего бандита, и все.
которой рос топливный концерн "Петра-АВИА". Нестеренко добыл список НПЗ,
поставлявших концерну керосин на все те аэродромы, которые заключили с
"Петрой" договор. Но все НПЗ, к его удивлению, принадлежали разным нефтяным
компаниям, и, таким образом, первоначальная гипотеза Сазана - о нефтяном
гиганте, который с помощью Службы транспортного контроля пытается влезть на
новые рынки, - не выдерживала критики. Сазан навел справки по своим каналам,
и оказалось, что воры, контролировавшие эти НПЗ, тоже не слишком дружили
между собой.
"Роснефти", и Сазан даже сходил к умным людям посоветоваться, как будет
выглядеть топливозаправочный расклад, если "Роснефть" купят те-то и те-то,
но в конце концов все единодушно сошлись на том, что нет - не было у "Петры"
какого-то официального нефтяного гиганта за спиной.
отхватить себе жирный кусок совершенно самостоятельно, и притом не очень-то
в этом преуспела: покамест поддавшиеся ей аэропорты были крошечные областные
точки, зачастую так же, как и Рыково, смежные с военными.
авиаперевозок, вышел из мрачного подъезда СТК на июльское солнышко,
перекинул летний плащ через руку и озабоченно посмотрел на бульвар, где
сильный, почти ураганный ветер гонял туда-сюда листву деревьев и кроны
старых тополей свистели, словно метла, подметающая небо.
совершенно выветрились из его головы благодаря полной их несовместности со
здравым смыслом. Ну, бывает, приснится человеку дурной сон, или обругают его
в очереди, или пропадет неведомо куда нужная бумага. Но потом сон забудется,
а бумага найдется, и сейчас Воронкова волновал вовсе не обознавшийся бандит,
который, несомненно, давно осознал свою ошибку и не решается позвонить и
извиниться перед Петром Алексеевичем, а яблоня сорта "коричное полосатое".
Яблоня росла у него на даче, и ветки ее, ввиду феноменального урожая, были
усыпаны огромными, зелеными с белой полоской яблоками. Чтобы яблоня не
сломалась, Воронков прилежно подпер ветви рогатинами, но ветер сегодня был
очень сильный, и Воронков боялся, что рогатины будут поломаны или выворочены
из земли. Поэтому Воронков спешил на электричку и думал о яблоне куда
больше, чем о бандите.
сидевший сзади, высунулся из окна и крикнул:
Арбату, и пассажир вышел наружу, чтобы лучше услышать. Дальнейшее случилось
так быстро, что Воронков, собственно, даже не успел понять, что и как
произошло: пассажир сгреб чиновника в охапку и швырнул в автомобиль, другой
из седоков на заднем сиденье бережно принял драгоценную ношу, и спустя
секунду машина, сорвавшись с места, уносилась вдоль бульвара, а Воронков
сидел в ней на заднем сиденье, зажатый меж двумя похитителями, как котлета
между двумя половинками "Биг-Мака".
тобой хотят, ясно?
яблони и мимолетности человеческой жизни.
Корнев Павел
Посняков Андрей
Маркелов Олег
Майер Стефани
Земляной Андрей
Глуховский Дмитрий