попало, но я даже не почувствовал. Мне бы взять и уехать... но я... в
общем... не знаю... То ли мне показалось, что они меня нагонят, там уже
сзади "Волга" остановилась, то ли... в общем, я мало соображал. Кувырком из
машины - и в лес.
конечно, дурень, лучше бы я пистолет у бандита взял. Бегу и ору как резаный.
Слышу - стреляют. Я оглянулся, вижу - Сережка тоже ребят пошвырял и за мной
скачет. А у них у троих пистолеты были. И у этого, соседа, в том числе. Они
стреляют, только попасть не могут. А сосед рядом стоит, ничего не делает.
Потом как заорет: "Мать вашу, уйдут!" Выскочил к канаве и стреляет. Сережка
сразу носом навернулся и в болото... Тут я бросил все, прыгаю по кочкам, а
они за мной. Один раз попали, я ружье бросил и, как заяц, - в ельник, потом
опять в болото... Час, наверное, в салки гонялись. Потом они как-то отстали,
Я уж и забрел неведомо куда. У нас тут леса до самой границы, можно три дня
ходить и никуда не выйти. У меня в деревне неподалеку бабка родилась,
Семякино деревня называется. Они, наверно, решили, что я сдох. Потом уже я
шел, не помню сколько. Помню только, что совсем стемнело. Слава богу, ночь
лунная была. Я по деревьям шел, смотрел, какой стороной мох растет. Я так
думал, что шоссе на севере. Вышел, в канаву возле дороги лег. А машины мимо
едут, и ни одна не останавливается. Наверное, думают, что пьяный. Я тогда
куртку снял, на дорогу бросил и опять рядом лег. И рукой машу. Несколько
машин проехало, я сознание потерял, очнулся уже в автобусе. Совхозный такой
"пазик", в нем всего двое. Один - водитель, другой надо мной хлопочет.
"Сейчас, - говорит, - в больницу довезем, в Семякино". А я говорю: "Не надо
в больницу, меня там убьют, отвезите к тетке. К Инне Львовне". Она мне не
тетка, а бабка двоюродная, но я ее всегда тетей звал. Если бы это не
семякинские были, мне бы, наверное, конец. Мало ли что бы подумали, если
раненый, значит, бандит какой... А они вдруг спрашивают: "А ты не Маринкин
ли внук?" Ну я говорю, что да. И они меня к тетке отвезли.
говорит: "Давай отвезем тебя в больницу", а я говорю, что мне нельзя в
больницу. "Помрешь", - говорит, а я отвечаю, что так, может, и не помру, а в
больнице точно убьют. Она к матери поехала, приезжает обратно, глаза вот
такие: "Ваня, тебя милиция ищет, к матери домой приходили, и мент точно
такой, как ты описывал. Говорят - за грабеж трейлера..."
загибался. Все. Из раны воняло... Потом очнулся, смотрю: я здесь, а около
кровати мент сидит. Все, думаю. Сейчас убьют. А он мне фотографию этого
Лесько показывает. "Узнаешь?" - говорит. "Узнаю". - "Лежи, - говорит, -
спокойно, поправляйся, тут тебя никто не тронет, тебя круглосуточный пост
будет охранять". А этого мента поганого мы судить будем показательным
судом...
остановились. Его... его поставили закон защищать, а он соседа... Серега ему
забор чинил, я знаю, ко мне мать Серегина приходила, рассказывала...
ее. В палату вошли двое парней Сазана. У одного в руке был пластиковый
пакет, у другого - большая плетеная корзина с фруктами. Глаза Ивана
удивленно расширились при виде свежей черешни размером с голубиное яйцо -
был конец февраля, черешня нигде не поспела и наверняка была привозной и
невообразимо дорогой.
тоже тебя будут охранять. Вместе с милицией. Если у тебя какие желания,
телевизор, там, в палату или еще что, ты им скажи. Поправляйся и не забудь
того, что ты видел, как Лесько стрелял в Сережку.
которые уже не напоминали залетного московского "полковника", зато точно
смахивали на братков сродни тем, что тормозили его трейлер.
время, как заяц. Если бы он стоял и глазел назад, его бы просто тут же
ухлопали...
руку. И две другие, тоже из китаезы, но в голову. Там было трое со стволами.
Двое никогда даже в армии не были, наркоманы паршивые, отморозки. А Лесько
стрелял отлично. В этом вы, кажется, сами чуть не убедились... А сейчас,
когда Лесько мертвый, эти двое тоже будут показывать на него.
"канарейке" и следом - Валерий в джипе. На этот раз в кабинете оказалось
довольно народу: один пожилой опер сидел на подоконнике и чистил табельное
оружие, а еще двое, усевшись на стол, оживленно обсуждали ведомственные
новости. В углу мерно всхрапывал неисправный чайник.
замолчали и уставились на посетителя. Худощавый тридцатилетний парень в
безупречно сшитом костюме и белой манишке так же разительно отличался от
большинства постояльцев кабинета, как новенький шестисотый "мерседес" от
ржавеющею на обочине "Запорожца".
Игоревич Нестеренко, из Москвы к нам. Уже успел отличиться... А это Санька,
он, между прочим, в штаб по раскрытию убийства Нетушкина входит.
сорокалетний опер с испитым лицом.
Нетушкина так охраняли.
происки иностранной разведки.
Оно у нас сговорчивое, начальство-то.
гостя.
делал двадцать третьего, не проверяли.
ездил.
приехал?
таких-то темпах машины угонять.
него два месяца назад на дискотеке одного парня ранили.
москвича. Так дворовые псы смотрят на случайно забежавшего в палисад волка.
кабинет, я с вас сниму показания, как в вас стреляли, и езжайте-ка вы себе
подобру-поздорову, поскольку закрывать вас указания не было. Небось,
проголодались уже. Осетринка вас ждет в кабаке.
поднялись из-за стола с газеткой и водкой.
заливало улицу, отражаясь в пыльных стеклах магазинов и оплывших сугробах, с
гигантских сосулек, похожих на фаллосы, по нечищенному тротуару немолчно
барабанила капель, и Валерий невольно обратил внимание на цвет тающих
сугробов: в районе комбината они были какие-то переливчато-синие, а здесь, в
центре, - здорового белого цвета.
Самойлова Елена
Трубников Александр
Курылев Олег
Херберт Фрэнк
Корнев Павел
Каргалов Вадим