Чтение 17–й страницы книги ~Сошедствие в ад~

Первый вечер торжественной встречи будущих партнеров
ознаменовали три выпитых до дна бутылки водки "Горбачев".

- У тебя - язык, у меня - это... - Миша стучал себя по
голове согнутым пальцем. - Не пропадем. Развернемся!

Жена Курта Эмма взирала на гостя хмуро. Миша не знал,
говорил ли Курт правду относительно бумагомарателя-
экономиста, но взгляд Эммы более напоминал именно что взор
следователя, причем, из системы гестапо.

И затаенно-остро уяснил тогда Михаил то, что понимал
ранее более разумом, нежели сердцем: чужак он здесь, да и
вообще - р у с с к и й, и хотя гость жданный, но не очень-то
и желанный, и сидит за столом вовсе не из-за доброты хозяев
и их симпатий к нему, а из-за безысходности и растерянности,
царивших в этой некогда благополучной семье, чья сегодняшняя
задача состояла в элементарном стремлении выжить.

Однако отринул от себя Михаил тягостные эмоции, вечер
закончил на оптимистической ноте, и бесцеремонно остался
ночевать в казенной квартире бывших немецких гэбэшников,
решив, что хоть и тяжел хозяйки взгляд, а цена ему все равно
меньше, чем номеру в отеле.

Утром же гулял он, опохмеляясь баночным пивом у
Бранденбургских ворот, поглядывал на серенький Рейхстаг без
купола, увезенного в качестве трофея американцами за океан и
обдумывал дальнейший план действий.

Что делать? Вечный вопрос. Загрузить машину с дешевой
видеоаппаратурой и двинуться на восточную периферию? Но как
и кому продавать товар? Это же немцы, они не станут хватать
дорогие вещи с раскладных лотков! А если поторговать всякой
красочной мелочевкой?

- Ми-иша?!

В голосе звучали одновременно восторг и недоумение.
Боже, что за знакомая рожа... А, Женя Лысый из Перова...
Спекулянт иконами и прочими аксессуарами религиозного
культа...

- Женек... ты-то здесь откуда?

И на границе капиталистического мира и бывшего соцлагеря
расцеловались, искренне при том прослезившись, также двое
бывших уже спекулянтов, границу эту в чем-то и
олицетворявших.

Приятеля своего Миша просто не узнавал; куда-то исчезла и
прежняя неопрятность его, и дурные полублатные манеры
фарцовщика...

Одет был Женя в элегантный темно-серый костюм в неуловимую
клетку, узкие щегольские штиблеты; выглядел весьма
представительным, полным бодрости и здоровья, словно побывал
в некоем пансионе, где наряду с калорийным питанием получил
воспитание и осанку аристократа средней руки. Прежняя
желтизна рыхлой кожи уступила жизнерадостной розовощекости,
в глазах заблестел живой, с хитрецой ум, неопрятная
плешивость оформилась в благородные залысины, а реденькие
мелкие зубки заменил безукоризненный стоматологический
оскал.

Уже через полчаса Миша сидел в ресторанчике в окружении
Жени Лысого и еще пяти знакомых ему личностей все той же
торговой специальности, и проходила за трапезой
заинтересованная беседа, где роль воспоминаниям отводилась
несущественная, а вот перспективам же - преимущественная.

С открытием беспрепятственного выезда за рубеж, Женя
Лысый, выдвинув лозунг: "коммунизм - это советская власть
плюс эмиграция всей страны", - собрал компаньонов,
незамедлительно отчизну покинув, и крутился теперь со своей
бандой в Берлине, причем небезуспешно.

Еще до падения стены ввозил он в ГДР японскую
радиоаппаратуру, продавая ее по бросовым ценам и раскладывая
социалистические марки на многочисленных счетах в
сберкассах. Валютные кредиты предоставлялись проверенными
западными партнерами под контрабандный антиквариат, и за
считанные месяцы интенсивной деловой активности были
заработаны Женей и компанией миллионы в твердой валюте,
поскольку социалистические бросовые денежки доброе западное
правительство автоматически превратило в стабильные
капиталистические.

- Скажи, - захлебывался завистью Миша, - Жень, ну... ты
вот... неужели сам так рассчитал?

- Информация! - многозначительно выпячивал губы
Евгений,

отправляя в зубастую пасть основательный кусище стейка,
сочащегося непрожаренной кровью. - Да и не могли они иначе,
эт-тебе не совдеповские реформы, когда по-живому... Европа,
брат, культура и гуманизм, понял?

В отличие от Михаила, Женя Лысый и компания, несмотря на
основательный капитал, никаким социальным статусом не
обладали.

Ребята попросту приобрели за взятки прописку и красненькие
гэдээровские паспорта, без хлопот выписываемые местной
полицией, что чувствовала свой скорый и неминуемый разгон.
Паспорта именовались ими "комсомольскими билетами",
действительно соответствуя таковым и по размеру, и по форме.

В недалеком будущем документы подлежали обмену, а их
владельцы - перерегистрации, что Женю серьезно заботило, ибо
дело могло обернуться депортацией, а возвращаться на
беспокойную родину ему не жаждалось.

- Пока - живем, а что потом - непредсказуемо, -
удрученно кряхтел он, заливая в организм очередной бокал
желтенького берлинского пива. - Но, полагаю, прорвемся! Ты-
то как, чего мутишь, вообще?..

Состроив скорбную мину, Михаил вкратце поведал о прошлых
происках ментов, о бегстве, нынешнем бытие в Кельне, планах
по охвату социалистического населения продуктами развитых
технологий...

- Чушь - синяя! - категорично определил Мишины замыслы
Евгений, и жующие его соратники молча закивали, подтверждая
правильность такого умозаключения. - Ты о немцах забудь, -
продолжал Лысый назидательно, - немцы они сами в своих
проблемах разберутся. Тут надо по другому течению грести,
парень.

- И ты, конечно, знаешь, по какому?! - спросил Миша без
издевки, однако - с напором.

- Знаю, - спокойно откликнулся Женя. - Армия тут стоит,
между прочим. Наша: советская, освободительно-оккупационная,
краснознаменная и, утверждают, непобедимая... И мы - в ее
авангарде, усекаешь? Немцев он дурить захотел, умник! На
хрена они?.. Армия! Вот!..

Вот и все. Вот и уразумел Миша: все у него будет в
порядке, и в этой пивнушке положат они начало своей
организации, что будет впоследствии именоваться русской или
же красной мафией, а Курт, кстати, тоже весьма пригодится со
своим замечательным, без акцента, немецким языком, - в роли,
естественно, шестерки, поскольку организация, во-первых,
имеет национальный славяно-еврейский признак, а во-вторых,
по характеру своему немец мог претендовать исключительно на
роль исполнителя, не отличаясь способностью к творческому
мышлению в единственно рациональном в данном случае
криминальном направлении деловых мероприятий.

- В долю не прошусь, но в компанию - да, - громогласно
заявил Михаил.

Присутствующие молча подняли бокалы. Меленькие пузырьки воздуха
поднимались от их узких донышек в пухлую окаемку хмельной
белоснежной пены, отличавшей качественный германский
продукт.

... Лучше всего, если вы будете использовать русских
поодиночке, тогда вы можете ездить с ними в танках. Один
русский с двумя или тремя немцами в танке - великолепно,
никакой опасности. Нельзя лишь допустить, чтобы один русский
встречался с другим русским - танкистом, иначе эти парни
войдут в сговор.

Из высказываний Г.Гиммлера

РОЛАНД ГЮНТЕР

... Корзина с углем рухнула Роланду под ноги, и он
наверняка бы сверзился со ступеней в подвал, если бы в
последний момент не успел судорожно опереться о шероховатую
стену ладонью.

То, что произошло, не отвечало абсолютно никакой
логике, да он и не пытался искать объяснений случившемуся,
чисто механически расстегивая китель Краузе и прислушиваясь,
бьется ли его сердце.