упоминании о своей старухе.
чтобы бросить полный симпатии взгляд на ее груди. Этот дружеский взгляд
значит очень много! Я чувствую, как ее губы прикасаются к моей щеке. Это
производит на меня такой же эффект, как лучшее лекарство. Я обнимаю ее за
шею и крепко целую в губы. После такого поцелуйчика она может идти на
террасу восстанавливать дыхание.
рады, что все идет быстро!
названием "Я не буду ничьей". Когда я клал руку ей на задницу, она обещала
позвать папочку... Представляете себе ситуацию, а?
что бы вы думали? Она сама пришла однажды утром ко мне в номер гостиницы под
предлогом, что хочет спросить, правда ли, что Эйфелева башня находится прямо
напротив дворца Шайо.
каким именем называть такую красоту...
откладывается на более позднее время. По ее частым взглядам на дверь я
понимаю, что она опасается прихода одного из мужчин.
некоторые подробности. Все, что я знаю: они вытащили меня из воды и
занимаются опасными делами...
таблеток.
бывший архитектор, отошедший от дел. Братья готовятся - как они говорят - к
защите степени лиценциата каких-то наук. А я готовлю еду... С вас
достаточно?
сразу унюхивает флирт и прячет веселую улыбку.
вторая сиделка выходит так быстро, как будто ее позвали к телефону.
вы комиссар Сан-Антонио. Я, как и многие, слышал о вас. После сцены,
свидетелем которой стал, я полагаю, что вы работаете в тесном контакте с
Лондоном?
ссоры с фрицами. Хочу вам сказать, что в случае, если вам нужно послать
сообщение на ту сторону, я к вашим услугам...
но настал момент, когда надо действовать. Желая свести один личный счет, я
стал обладателем вещи, способной заинтересовать союзников. Я принял решение
отправиться в Лондон. У вас есть передатчик?
целью передачи особо важных документов.
ответить быстро.
каждый своим делом. Мое состоит в том, чтобы откинуться на подушку и ждать
возвращения обворожительной Флоранс. Она не задерживается... Как в хорошо
поставленном балете, она входит со стороны сада, едва ее папаша выходит за
дверь.
таинственность. Вы как мальчишки. Всю жизнь играете в Ната Пинкертона.
сейчас сделать ее своей любимой кисой. Вы, должно быть, думаете, что я очень
непостоянный парень и слишком легко забыл Жизель... Тут вы ошибаетесь.
Помните старую французскую песню, где рассказывается о жалобе бедного
пацана, нывшего из-за того, что его папочка женился по второму разу? Он
говорил, что его сердчишко недостаточно большое, чтобы любить двух мам.
Малец, может, и был прав, но в том, что касается моего сердца, оно огромное,
как казарма, и в нем могут поместиться столько девчонок, сколько я захочу.
Это очень удобно! Флоранс замечает, что я ее разглядываю, и розовеет.
Смущение ей очень идет. Обожаю стыдливых женщин, даже если их стыдливость
одна туфта. Я начинаю ей заливать целый роман, уверяя, что это Рождество
самое чудесное в моей жизни и что ни один парень во Франции не получил
сегодня лучшего подарка. Она пьет мои слова, как мюскаде. Ставлю фотографию
Рузвельта против подписки на "Французский охотник", что она еще не встречала
парня, способного петь такие арии... Жаль, что ее папаша дома, а то я бы
начал с ней большую игру.
только что назначили командором Почетного легиона.
ждать ответа.
того, когда текст дойдет до человека, с которым вы хотите войти в контакт.
осталось только здоровое возбуждение.
вместе. Вы успеете вернуться в Париж и завтра утром, правда?
сил отказаться. К тому же стоящая сзади папочки Флоранс умоляет меня
взглядом.
товар пользовался спросом...
ура-патриотов.
жара, которая окончательно меня вылечивает. Сыновья, уходившие утром,
вернулись. Меня знакомят с ними: старшего зовут Ролан, другого Морис.
Симпатичные ребята. Чувствую, оба радостно возбуждены от моего присутствия.
Они сразу лезут ко мне с просьбами рассказать о моих приключениях. Я привык
к такому интересу и никогда не заставляю себя упрашивать. Не то чтобы я
хвастун, но люблю показать профанам, что крутой парень это не обязательно
двухметровый амбал в колесах, подбитых гвоздями. К тому же, если среди
аудитории есть куколка с такими формами, как у Флоранс, показать свою
крутизну очень даже приятно.
пресса, но с добавлением деталей, неизвестных журналистам.
волнения.
чтобы произвести на них совершенно неизгладимое впечатление. По мере того
как я сам себя слушаю, у меня появляется чувство, что я превращаюсь в
сказочного рыцаря. Я герой века, мужественный и нежный... Когда, устав,
замолкаю, у меня не остается слюны даже для того, чтобы поблагодарить
старшего сына, наполнившего мне стакан.
бутылок, дожидавшихся только меня.
столом. Оба сына извиняются, потому что приглашены к друзьям. Я провожаю их
без сожаления... Чем меньше народу останется вокруг Флоранс, тем легче мне
будет объяснить ей, что ею я интересуюсь больше, чем целой лигой
добродетельных отцов семейств.