Потом туда вошла Соня, и женщины заговорили по-русски, но он не понимал, так
как говорили они очень быстро. Чутьем он угадал: вот Соня кладет на камин
сумочку, вот вешает черную шляпку, вот снимает галоши.
изумления, он это заметил и с удовольствием подумал, что напугал ее.
мимо умывальника, украдкой смотрелся в зеркало. Покачивая головой, он делал
десяток шагов, и вдруг его охватывала та же паника, что при виде платка, он
в нетерпении стискивал зубы, уставившись взглядом на дверь, как будто мог
этим взглядом вызвать мгновенное появление врача.
бей громко сказал:
впустил его в спальню, запер дверь на ключ и заявил:
собеседника.
бея, приложившись щекой к его груди, тот готов был закричать от раздражения.
сказал, что ни разу не принимал его.
количествах, какой-то наркотик или, возможно, спиртное. Вы пьете?
месте?
у вас туберкулез. При прослушивании я ничего не обнаружил у вас в легких, но
если хотите проверить, зайдите в больницу, вам сделают рентген.
Осмотрел его, понюхал, повернулся к Адиль бею, все еще стоявшему раздетым,
пожал плечами.
я заметил по дороге?
спускал с него глаз. Он догадывался. Он ждал какого-то решающего слова, но
врач молчал.
поспешный, что он не сразу нашел ручку двери. Но в кабинете он остановился и
посмотрел на Соню и уборщицу.
действовать возможно более точно, и все время следил за собой в зеркало.
Чуть позже он сел к письменному столу и сказал:
Ничего не могу поделать, мадам. Я здесь не для того, чтобы разыскивать
похищенных девиц. Следующий!
прибирала уборщица, и не спускал глаз с Сони. Ничто теперь не могло
ускользнуть от него. Все его ощущения обострились до предела. Он
рассматривал кожу своей секретарши, такую же бледную, как у него. Но то была
другая бледность. К тому же ее кожа была сухой, а у Адиль бея она при каждом
движении становилась влажной, несмотря на то, что не было жарко.
ясно чувствовал, что это непросто ей дается, что для этого каждый раз
требуется какое-то усилие.
что ему говорят? Длинные объяснения он сразу прерывал.
взгляд этот ускользнул, как струя воды, и затерялся где-то в серой мути
окна.
нужны.
она надевала шляпку.
вдруг неуклюжей из-за резиновых сапог.
потом "интоксикация" и каждый раз в ярости приговаривал: глупости!
отравлениях ничего толком не объясняли. Он поискал "стрихнин", "мышьяк",
потом попытался определить, что за вкус у него появился во рту и почти не
покидает его.
самого приезда. Его предшественника, наверно, тоже отравили? На память
приходили разные подробности. Он вспоминал, как его несколько раз тошнило и
он относил это за счет консервов. Но разве во время войны ему не приходилось
есть консервы, подчас несвежие, и он не болел?
становится безвольным и вялым.
сразу заговорил о броме и понюхал стакан.
усомнился в своем обонянии. В последнее время он стал различать гораздо
больше запахов, чем раньше. Он понюхал собственную кожу, и ему почудилось,
что она отдает какой-то горечью.
знает и будет действовать! Он ходил по квартире, бормоча отрывочные фразы.
Время от времени вызывающе посматривал на окно в доме напротив. Потом его
взгляд упал на телефон.
опустеет. Джон? Американец выслушает, поглядывая на него мутными глазами и
попивая виски. Почему, как заметила г-жа Пенделли, он четыре года сидит в
Батуме без единого отпуска и даже не говорит об отъезде? Почему Советы его
не трогают, в то время как за всеми иностранцами ежеминутно идет слежка?
всякий случай. - Это вы, доктор? Говорит Адиль бей... Нет, мне не хуже.
Скажите, я вам утром сказал, что я страшно потею?.. Забыл. Это тянется уже
несколько недель. И какой-то постоянный страх, как будто сердце вот-вот
остановится... Дайте же мне договорить! Я знаю что говорю. Мой
предшественник умер от паралича сердца, так ведь? Вы решитесь утверждать,
что это не явилось следствием медленного отравления мышьяком?
кроме его голоса слышались еще другие. Очевидно, он советовал Адиль бею не
волноваться, подождать рентгена, что-то в этом роде, но голос его звучал
непривычно. Адиль бей повесил трубку, довольный ощущением, что провел этого
врача. Теперь он их всех проведет! Кого их? Всех! Прежде всего -
спокойствие. Он должен быть спокойным. Он спокоен! Он даже пошел к зеркалу