белом, почти прозрачном халате без пуговиц, который завязан тесемками на
спине, на ногах - зеленоватые резиновые бахилы.
груди болтается маска. За профессором входит старшая медсестра. За ней -
практикант. В маленькой палате становится тесно, напряжение растет.
Приподнимает ему веки, ощупывает конечности, снова скребет чем-то по
подошве.
всего-навсего ложечка, но ему все равно страшно. Сегодня утром он боится
всего Это не так, как прежде. Он всецело в их власти и ничего не может с
этим поделать.
старшую медсестру, и она поспешно выходит из комнаты, чтобы тут же вернуться
с каким-то аппаратом, который Могра не успевает рассмотреть.
дыхательных путей Это процедура неприятная, но быстрая, и вам сразу же
станет легче.
и взгляд собачий? Рене видит склоненные над собой лица и начинает
отбиваться, хотя с ним еще ничего не делают.
чувствует, как она ползет вниз. Он хочет дать им понять, что сейчас
задохнется, что он больше не может, что он уже не дышит...
действительно чувствовал себя как животное и, кажется, вел себя тоже как
животное: сперва отбивался, а потом неподвижно лежал, бросая на всех по
очереди безумные взгляды.
легкие медленно высасываются. Затем они ввели резиновую трубочку сначала в
одну ноздрю, потом в другую, и тогда ему показалось, что через них вытекает
мозг.
руку. Могра не просто лежит неподвижно - он чувствует себя совершенно
выпотрошенным, измочаленным, не способным ни на что реагировать. У него даже
пропало всякое любопытство, он лишь угрюмо смотрит на них, не проявляя ни
малейшего интереса к тому, что они делают и говорят. В голове бродит только
одна более или менее четкая мысль: он не желает, чтобы его отправили в
операционную.
Профессор собственноручно втыкает иглу и медленно вводит лекарство, не
отрывая глаз от лица Могра.
следят за реакцией? Он до скрипа стискивает зубы и вдруг чувствует, как
начинают подергиваться руки и ноги. Обе руки и обе ноги? Этого он не знает.
взгляд Одуара, и ему тут же приходят на помощь: Могра удерживают на кровати,
а профессор продолжает вводить лекарство.
протягивает его старшей медсестре.
будет.
его смущенному виду, да. Он берет сигарету, которую протягивает ему м-ль
Бланш. Она, видно, знает, когда ему нужно закурить.
небольшое осложнение.
что нужно сообщать больному, а что не нужно. Субординация в этом мирке даже
строже, чем за его пределами.
Наверное, вас часто лечили пенициллином? Если так, то понятно, почему после
первого укола была такая реакция.
Могра слишком измучен, чтобы думать об этом. Он больше ни на кого не
смотрит. Слышит дробь дождя о стекла, журчание воды в желобе, и постепенно
эти звуки, словно монотонный стук колес, превращаются в мозгу в незатейливую
мелодию.
все равно продолжает идти, несмотря на искушение остановиться, прекратить
сопротивление, отказаться от всего раз и навсегда.
Неизвестно почему, они на сей раз не оставили ее приоткрытой. Может, это
дурной знак? Но Могра даже не знает, все ли они ушли.
остатки веры в возможности человека.
постели чужие руки, а он был не кем иным, как обезумевшим животным. Если бы
мог кусаться, то непременно кого-нибудь укусил.
здесь, его впервые охватывает подобная тоска.
удерживать его на кровати. Рука человека, который ухаживает за ним,
зарабатывая тем самым себе на жизнь.
реальностью, но большую часть времени Рене пролежал с закрытыми глазами,
сознательно отгораживаясь от внешнего мира, как бы наказывая тем самым м-ль
Бланш.
кровати. Вскоре после того, как часы пробили одиннадцать, забежал
практикант, постоял в метре от постели, глядя на него, и молча ушел.
Заходила и медсестра - ее Могра узнал по запаху и ощущению чего-то
массивного рядом, - поставила капельницу с глюкозой и тоже ушла
подбородком, Могра по какому-то прихотливому пути добирается мыслями до
отца, деда и друзей по "Гран-Вефуру".
голову мысли, которые в нормальной обстановке он счел бы нелепыми.
зрения человека, лежащего головой вниз. Однако совершенно не обязательно,
чтобы в эту голову лезла только всякая ерунда. Ну что ж, посмотрим!
социальном уровне они ни родились, у каждого обязательно был дед с длинной
бородой, в рединготе и цилиндре, и бабка, в платье с буфами на рукавах Их
матери носили длинные платья и собирали волосы в узел на затылке, отцы
носили усы, и у каждого был по крайней мере один дядюшка, чрезвычайно
гордившийся роскошными бакенбардами.
автомобили, меж булыжниками мостовой еще зеленели трава и мох; женщины
украдкой выбегали из дома и сметали на совок свежие конские яблоки.
канонеркой, стоящей на якоре у пирса, газовыми фонарями, стекла которых
замазаны синей краской.
и солнечный. Платья стали короче, женщины свободнее. Он тогда открывал для
себя Париж, медленно пробиваясь наверх и без устали любуясь жизнью Больших
бульваров.
проблемам. Быть может, просто потому, что были молоды? Не казалось ли, что
они просто играют в игру и их поступки никого ни к чему не обязывают?
неоккупированную зону, кто в Англию, кто в Соединенные Штаты.
произвели поверку. Их ряды поредели: некоторые погибли в концентрационных
лагерях, одного расстреляли участники освободительного движения; кое-кто
вышел в герои, другие, которых считали коллаборационистами, не осмеливались
показываться на глаза.
человек мог по любому пустяку слетать в Нью-Йорк или Токио.
бешеного ритма? Девушки носят такие же джинсы, как парни, те и другие
утверждают, что любовь для них - лишь своего рода гимнастика.
заметными и даже знаменитыми. Они охотно встречаются раз в месяц, чтобы
посмотреть друг на друга, обняться, но никогда на их завтраках не идет речь
о чем-то действительно серьезном.
них с некоторой тоской?
в возрасте, тоже видели не менее поразительные перемены в политике и
экономике, равно как и в стилях одежды.
которую он несет ответственность, от эволюции всего мира?..
Грабб Джеф
Андреев Николай
Бажанов Олег
Земляной Андрей
Акунин Борис
Андреев Николай