тался набраться храбрости, чтобы наконец-то высказать нечто главное, но
это было очень трудно, а Жанна помогать ему не стала. Наконец, переплетя
пальцы, он пробормотал едва слышно:
пыталась разгадать.
может спуститься и будет общаться с теткой еще до того, как он все расс-
кажет.
нудными подругами. Когда я возвращался, я нарочно рассказывал ей, как мы
славно развлекались, даже если это было не так.
она останется старой девой.
ее с собой.
мы в нашей банде все этим занимаемся. Не знаю, зачем я это сказал. У ме-
ня будто потребность какая-то была говорить эти вещи. Я называл ей имена
моих подружек, которые позволяли делать с собой все что угодно, а она
возмущалась и называла меня вруном. Тогда я рассказал ей все подробно.
вать меня. Когда я поздно возвращался, она поджидала меня в моей комна-
те, сидя в темноте. Однажды она заявила:
заснуть, я чувствовал, что это кончится плохо, а теперь, когда я думаю
об этом, меня охватывает страх. Не знаю, как я мог поступать так. Прав-
да, я тогда был всего лишь мальчишкой.
предполагал, что она будет вести себя, как другие. Всегда кажется, что с
сестрой будет поиному.
встречаться из-за этого. Ей тоже, я думаю, было стыдно, и она предпочи-
тала гулять без меня. Через год я уже не мог сказать, чем она занимает-
ся. Когда она приходила домой, она смотрела на меня с насмешкой. Иногда,
особенно по утрам, у меня возникало ощущение, что она меня ненавидит.
Вот почему нельзя допустить, чтобы она ушла. Я во всем виноват. Если она
уйдет, я, может быть, поступлю как папа.
из дома, я, спускаясь за чашкой кофе, увидел, что дверь в ее комнату
открыта. Там был отец, и, услышав мои шаги, он быстро закрыл шкаф, прит-
ворившись, будто ищет какую-то вещь, а мне со смущенным видом сказал не
помню уж что. Я хорошо разглядел, какой ящик шкафа он закрыл, и чуть
позднее открыл его сам. Внизу, под бельем, я нашел такую штуку, которую
женщины используют для интимного туалета.
они продолжали литься, облегчая его душу.
шивал себя, почему он не был более строгим с нами. Я хвастался перед
своими товарищами, какой у меня шикарный папаша. Может, он боялся, что
мы навсегда уйдем из дома - Мад и я?.. Или даже... что мы его больше не
любим?
слезы, и казалось, он готов броситься ей на грудь. Что промелькнуло в ее
зрачках - просто отражение или совсем маленькая искорка радости?
го я спустился сюда и раскрыл вам наши секреты. Не очень-то это хорошо,
верно? Если бы вы знали, как я сам себе противен! Вы все еще думаете,
что ее удастся задержать?
водилось много, потому что было слышно, как волокут дорожный чемодан по
ковру, а потом спускают по ступенькам.
лестницы, глядя, как Мадлен в клетчатом плаще одной рукой держит сундук,
а другой - держится сама за перила, чтобы не дать сундуку скатиться
вниз, и с короткими передышками преодолевает ступеньку за ступенькой.
досады оттого, что Жанна стоит у нее на пути; Мад продолжала спускаться.
Скоро должен был наступить момент, когда они окажутся рядом и одна из
них должна будет уступить; Жанна закрыла дверь в кухню, как бы давая по-
нять, что во всем доме только им двоим придется мериться силой.
добрался до соломенного половика, и Мадлен, с усилием уперевшись в сте-
ну, установила его внизу; тетка не сделала ни малейшего движения, чтобы
ей помочь.
взгляд оставался твердым. Жанна же самым естественным голосом спросила:
слышала, что не одни ее шаги стучат по плиткам в передней.
двенадцать лет, когда у нее была свинка; в тот год она с матерью и
братьями провела каникулы в семейном пансионе на берегу океана. Ей при-
виделось, что она внезапно чудовищно разбухла - до того, что заполнила
собой всю комнату; самое же мучительное заключалось в том, что тело ее
стало дряблым и губчатым, словно шляпка гриба, и таким легким, что могло
парить в пространстве.
она понимала, что находится в своей комнате, в постели. Она знала, что
жила в этой комнате в детстве, хотя обоев с голубыми и розовыми цветами
теперь не было, вместо них висели современные, нейтральных тонов. Не бы-
ло больше и ее огромной кровати красного дерева, ровную спинку которой
она так любила гладить; вместо кровати теперь стоял низкий диван без
всякой отделки деревом. Из прежней обстановки чудом остался только сов-
сем простой, безыскусный, с подклеенными ножками комод - на прежнем мес-
те между окнами.
чего там только не было! Кто, интересно, купил маленький столик, из ко-
торого она когдато сделала трельяж? Совсем маленькой она мечтала о таком
туалетном столике, и, поскольку ей не хотели его покупать, она лет в
пятнадцать застелила белый деревянный столик ниспадающим до пола крето-
ном с оборками и укрепила на нем трехстворчатое зеркало в бледно-серой
раме. Ее братья прозвали этот трельяж "кринолином". Сейчас-то она не
могла заболеть свинкой, поскольку уже болела ею. В ее годы это было бы
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Конан-Дойль Артур
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Посняков Андрей