дверь.
дверь, ведущую в коридор. А негр захлопнул внутреннюю дверь.
посмотрел Бонду прямо в глаза.
- Может, и не должен был я это говорить вам, но что-то не так на этом рейсе.
У вас тут враг, мистер Брайс. Да-да, сэр, враг. Я тут кое-что слышал, и мне
это вовсе не понравилось. Не могу сказать, что именно, иначе мне плохо
придется. Но вам лучше глядеть в оба. Да, сэр. Кому-то вы тут очень нужны,
сэр, и это плохой человек. Вот, возьмите-ка. - Он полез в карман и вытащил
два деревянных клина, какими закрепляют окна. - Просуньте их под дверь, -
сказал он. - Больше я ничего не могу для вас сделать. Мне горло перережут.
Но мне не нравится, когда в моем вагоне происходит такое. Бонд взял клинья:
"Но..." - Ничего больше не могу для вас сделать, сэр, - решительно сказал
негр, берясь за ручку двери. - Если позвоните мне вечером, принесу вам
поужинать. Но больше никому не открывайте.
Тогда мне конец, это уж точно. - Он вышел и быстро закрыл за собой дверь.
порывался рассказать мне свою жизнь. Я выйду, пока вы забираетесь к себе
наверх. Дайте знать, когда можно войти.
предместья Филадельфии, показывающие свои язвы поезду-богачу, словно нищие.
предполагал, и, если девушку обнаружат, дела ее будут столь же плохи, сколь
и его собственные.
Солитер.
улегся на правый бок и, не думая больше о будущем, под перестук колес
погрузился в глубокий сон. Невдалеке, в опустевшем вагоне-ресторане
официант-негр перечитывал только что заполненный им телеграфный бланк. Он
отправит его из Филадельфии, где поезд будет стоять десять минут.
Глава 11
ALLUMEUSE
остались Пенсильвания и Мериленд.
перезвон колокольчиков - это поезда переводили на другие пути - и
приглушенные объявления по вокзальному радио. Дальше - Вирджиния. Здесь
погода была мягче, и сумерки - хотя морозный Нью-Йорк был всего в пяти часах
езды - пахли едва ли не весной.
перестук колес, кто-нибудь вынет часы и скажет: "Фантом" прошел. Шесть
вечера. Вроде часы идут правильно". "Точно", - ответит кто-нибудь другой, а
шум поезда тем временем станет слышнее, и мелькнут освещенные окна вагонов,
бегущих в сторону Северной Каролины.
поезд, оставляя позади поля, приближался к Рэли. Бонд вынул клинья из-под
дверей, зажег свет и позвонил проводнику.
для вас" - бутылочки, стаканы и лед, понял, что промахнулся и сразу велел
принести еще четыре.
она "приготовлена из мягчайшего, без костей филе", а о цыплятах - что они
"зажарены по-французски и подаются в разделанном виде".
беконом и сосисками, салат и немного местного "камамбера", который всегда
так приятно удивляет в американских меню.
нужно ли чего еще.
под двери.
Болдуина.
Наверное, вас заметили на вокзале. У него целая армия шпионов, которых
называют "глазами", и когда они поднимаются по тревоге, ускользнуть
незамеченным почти невозможно. Знать бы, кто тут у него на поезде. Наверняка
это негр; либо проводник, либо официант из вагона-ресторана. Эти люди
послушны малейшему его жесту.
он держит их в таком подчинении?
мчался поезд. Затем снова повернулась и посмотрела прямо в спокойные
серо-голубые глаза английского разведчика. "Как объяснить это все человеку,
- подумала она, - такому рациональному, такому решительному, человеку,
который вырос в теплом доме и на освещенной улице. Как объяснить это
человеку, никогда не жившему близко к загадочному сердцу тропиков, в полной
зависимости от их гнева и тайного яда; человеку, кто не знает, что такое
тайна барабанов, не видел чудес и не чувствовал страха, ими внушаемого? Что
знает он о каталепсии и обмене мыслями на расстоянии, о шестом чувстве рыб,
птиц, негров, об устрашающем смысле, заключенном в белом перышке цыпленка, в
сломанной палке, валяющейся на дороге, маленьком кожаном мешочке с костями и
травами? А ведь существует еще погоня за тенями, порча и многое другое".
Особенно хорошо запомнился тот первый раз в Умфоре, куда ее ребенком
привезла нянька-негритянка. "С вами ничего дурного не будет, мисси. Эта
замечательная штука до самой смерти будет вас охранять". И мерзкий
старикашка, и зелье, которое он ей дал. И как нянька заставила выпить его до
последней капли, и как целую неделю она ночами кричала и не могла заснуть. И
как нянька забеспокоилась, а потом неожиданно все вернулось на свои места, и
спать она снова стала спокойно. А спустя какое-то время, переворачивая
подушку, нащупала что-то твердое и вытащила из наволочки грязный мешочек с
засохшей глиной. Она выбросила его из окна, но утром он исчез. Спала она
по-прежнему хорошо, и решила, что нянька нашла мешочек и спрятала его
где-нибудь в подполе.
рома, пороха, могильной глины и человеческой крови. При воспоминании об этом
вкусе ее всегда тошнило.
наполовину верит в чары?
Но я знаю, что страх делает с людьми, и знаю, как можно вызвать страх. Я
читал немало книг о заклинаниях, и верю в их воздействие. Не думаю, правда,
что я сам могу стать объектом такого воздействия, потому что еще в детстве
перестал бояться темноты, да и гипноз меня не берет. Но я знаю, что все это
действительно существует, и не думайте, что я буду смеяться. Ведь ученые и
врачи, которые пишут на подобные темы, не смеются.
верят, будто Биг Мэн - это зомби Барона Субботы. Зомби страшны сами по себе.
Это ожившие мертвецы, которые действуют по команде своих хозяев. Барон
Суббота - самый грозный из магических духов. Дух тьмы и смерти. Так что если
он управляет собственным зомби, все становится еще во много раз страшнее. Вы
ведь видели мистера Бита. Огромный рост, землистое лицо и мощная
магнетическая сила. Ему вовсе не трудно заставить негра поверить, что он
зомби, и страшный зомби. Ну, а следующий шаг уж вовсе элементарен. Мистер
Бит заставляет думать, словно он и есть Барон Суббота, постоянно нося его
амулет. Да вы видели его.
губами:
негра, который бы видел его, слышал его историю и не поверил бы в нее, не
испытал бы безумного метафизического страха. Это и понятно, - добавила она.
- Вы бы содрогнулись, если б знали, как он поступает с теми, кто
осмеливается выказать хоть тень непослушания, как пытает их и умерщвляет.
СМЕРШа?