Чтение 17–й страницы книги ~Мунрейкер~

деликатное, - объяснил Дрэкс. - Отвлечется на вошедшего и, не дай Бог,
напортачит. Все откладывают работу, когда слышат звонок, и возвращаются
к ней, только когда видят, кто пришел.

Отступя на шаг от двери, Дрэкс показал на ряд широких решеток в самом
верху стены.

- Вентиляционные шахты. Воздух внутри поддерживается на уровне 70
градусов <1 °F - 5/9 °С.>.

Дверь открыл человек с полицейской дубинкой в руке и револьвером у
пояса. Бонд за Дрэксом прошел в маленькую прихожую, где не было ничего,
кроме скамьи и фетровых шлепанцев, аккуратно поставленных в ряд.

- Придется надеть. - Дрэкс уселся и. скинул свои ботинки. - Чтобы не
поскользнуться и не влететь куда-нибудь. И оставьте здесь свой пиджак.
70 градусов это жарковато.

- Ничего, - отозвался Бонд, вспомнив про "беретту" под мышкой. - Я
жаростойкий.

Чувствуя себя зрителем, попавшим за кулисы театра. Бонд вслед за
Дрэксом оказался на узком металлическом мостике, в ослепительном свете
прожекторов, заставившем его одной рукой вцепиться в перила, а другую
вскинуть к глазам.

Когда он опустил ее, то увидел сцену столь величественную, что
безгласно стоял какое-то время, погружаясь взглядом в потрясающую
красоту самого грозного оружия на земле.

Глава 12
"МУНРЕЙКЕР"

Iн находился словно бы внутри огромного ружейного ствола.

С пола в сорока футах внизу поднималась металлическая окружность
стен, почти на самом верху которой, как две мухи, цеплялись за поручни
они с Дрэксом. Точно по центру шахты, в пятнадцати футах от них, высился
блестящий хромированный карандаш, острие которого - игла антенны -
казалось, царапало крышу в двадцати футах над их головами. Основанием
мерцающий снаряд опирался на усеченный конус решетчатой стальной
конструкции, помещавшейся между острыми, как скальпель хирурга,
пластинами трех стабилизаторов Ракеты. Но ничто не могло сравниться с
шелковой поверхностью пятидесяти футов полированного хрома, кроме, может
быть, паучьих лап двух легких пусковых башен, выступавших из стен и
прихвативших Ракету за талию толстыми резиновыми прокладками.

Там, где они держали Ракету, в ее стальной коже был открыт люк, и на
глазах Бонда оттуда выбрался человек, спустился на узкую платформу и
рукой в перчатке закрыл дверцу. Потом он осторожно по мостку прошел к
башне и повернул там какую-то ручку. Машина завизжала, убрала лапу с
Ракеты и вознесла ее, как богомол. Визг спустился на тон ниже. Лапа
телескопически убралась, потом вытянулась и взялась за Ракету десятью
футами ниже. Оператор пробрался к Ракете, открыл другой люк и скрылся
внутри.

- Скорее всего, проверяет подачу топлива из баков. Питание самотеком.
Довольно сложное устройство. Как она вам нравится?

- Дрэкс с удовольствием наблюдал выражение восторга на лице Бонда.

- Это одна из самых красивых штук, какие я когда-либо видел, -
признался Бонд. Говорить было легко, не требовалось повышать голоса. В
огромной шахте стояла тишина, говор людей, скопившихся внизу под хвостом
Ракеты, отсюда казался бормотанием. Дрэкс показал на самый верх Ракеты.

- Боеголовка. На этот раз учебная. Набита аппаратурой.

Телеметрия и все такое. Ниже, прямо напротив нас гироскопы. Потом,
почти донизу, баки с горючим, а у самого хвоста - турбины. Заводятся
давлением перегретого пара, полученного при расщеплении перекиси
водорода. Топливо, фтор и водород, - это, между прочим, государственная
тайна выталкивается вниз по подающим трубкам и воспламеняется, как
только попадает в мотор. Происходит что-то вроде направленного взрыва,
Ракета взлетает. Стальной пол под ее основанием отодвигается. Там
глубокий колодец для выхлопа, почти до основания скал. Завтра увидите.
Похож на пещеру. Когда мы проводили статическую проверку день назад, мел
расплавился и потек в море, как вода. Надеюсь, мы не выжжем знаменитые
белые скалы до дна, когда дело дойдет до настоящей штуки. Хотите
посмотреть, как идут работы?

Бонд молча последовал за Дрэксом по крутой металлической лестнице,
следующей изгибу стальной стены. Теперь он испытывал почти обожание к
этому человеку. Можно ли было обижаться на детское поведение Дрэкса за
карточным столом? Слабости есть даже у великих мира сего. Нужна же
Дрэксу какая-то разрядка от огромной ответственности. Из того, что Бонд
слышал за ужином, следовало, что особенно положиться на своего
легковозбудимого заместителя Дрэкс не может. Он один - источник
жизненной силы проекта и даже в таком пустяке, как карточная игра,
должен постоянно самоутверждаться, искать приметы удачи, пожалуй, и
обеспечивать их себе сам. Кто, подумал Бонд, кто бы не потел и не грыз
ногти, когда так много поставлено на карту.

Спускаясь, они гротескно отражались в зеркальной поверхности Ракеты,
и Бонд почти с изумлением вспомнил, что совсем недавно чувствовал к
этому человеку жалость, смешанную с отвращением.

Они ступили на стальные плиты пола. Дрэкс остановился и посмотрел
вверх, приглашая Бонда сделать то же. С этой точки ракета казалась
прямым столбом света, уходящим в небеса, света не белого, а
перламутрового. В нем были искры красного, от алых канистр гигантского
пенного огнетушителя, рядом с которым наготове, целя насадкой шланга в
основание ракеты, стоял человек в асбестовом костюме. В нем был
фиолетовый отсвет, отражение ламп на панели управления стальным полем. В
нем был изумрудный размыв, реплика козырька над лампой, у которой сидел
кто-то и записывал цифры, выкликавшиеся ему прямо из-под сопла.

Казалось немыслимым, что эта пастельная колонна, такая хрупкая и
грациозная, сможет выдержать то, чем грозила ей пятница: ревущий напор
мощнейшего контролируемого взрыва из всех, когда-либо предпринятых; удар
преодоления звукового барьера; неведомые нагрузки полета со скоростью 15
000 миль в час; шок взлета на тысячу миль в высоту и проникновения в
атмосферный покров Земли.

Дрэкс словно читал его мысли.

- Это будет как убийство, - сказал он и вдруг разразился лающим
смехом. - Уолтер, - позвал он. - Подите сюда. Тот послушно подошел. -Я
сказал, Уолтер, нашему другу капитану, что, когда мы запустим
"мунрейкер", это будет похоже на убийство.

Бонд не удивился выражению недоумения, мелькнувшему по лицу Уолтера.

- Детоубийство, - раздраженно пояснил Дрэкс. - Убийство нашего
ребенка. - Он показал на ракету. - Да очнитесь!

Что с вами?

Лицо Уолтера прояснилось. Он выдавил подобие улыбки.

- Убийство. Да, это похоже. Ха-ха! А теперь, сэр Хьюго, надо обратить
внимание на графитовые предкрылки вытяжного отверстия. Министерство
спокойно насчет их точки плавления? Но там не знают... - Разговаривая,
Дрэкс и Уолтер прошли под хвост ракеты, и Бонд за ними.

Стоявшие там люди повернулись навстречу. Дрэкс, взмахнув рукой в
сторону Бонда, произнес:

- Капитан Бонд, наш новый офицер безопасности.

Ни слова приветствия, ни искры любопытства в глазах.

- Ну, так что у вас там с графитом... - Все обступили Дрэкса, и Бонд
оказался предоставленным сам себе.

Он не удивился холодности приема. Он бы и сам встретил
новичка-дилетанта, вторгшегося в его работу, с той же смесью равнодушия
и враждебности. Он понимал этих высоколобых технарей, которые полтора
года жили здесь в заоблачных высях астронавтики и были сейчас на пороге
сурового испытания. И все-таки, подумал он, честные люди должны
понимать, что он здесь по делу, что у него своя жизненно важная доля в
успехе проекта. Легко предположить, что один из этих людей здесь враг. И
возможно, в этот самый момент он ликует, зная, что графит, в котором
сомневается Уолтер, действительно недостаточно стоек. Правда, все они
похожи на спаянную команду сейчас, когда стоят вокруг Дрэкса и Уолтера.
Но нет ли среди них человека, чей мозг движется по своей секретной
орбите, высчитывая козни?

Бонд, глядя по сторонам, осторожно обошел треугольник, образованный
основаниями стабилизаторов, покоящимися в обитых резиной пазах в
стальном полу. Время от времени он взглядывал на группу вокруг Дрэкса.

Все, кроме него, были одеты в плотно облегающие нейлоновые
комбинезоны на пластиковых молниях. Нигде ни крупицы металла, и нет
никого в очках. Все головы тщательно выбриты. Вероятно, для того, решил
Бонд, чтобы ни один волос не попал ненароком в какой-нибудь механизм. Но
этому выводу противоречило то, что приходилось счесть самой необычной
чертой, объединившей всех на площадке: усы. Усы были у всех без
исключения, и очень ухоженные, и всех цветов и фасонов: в форме руля
велосипеда, а ля морж, а ля кайзер, а ля Гитлер. Среди этого
разнообразия волосяных меток буйная рыжеватая поросль на лице Дрэкса
казалась знаком отличия, приметой его командирского ранга.

Зачем это, подумал Бонд. Он никогда не был поклонником этого мужского
украшения, но сейчас, в сочетании с бритыми черепами, усы выглядели
просто непристойно. Ладно бы еще все одного фасона, а то какой-то разгул
личных пристрастий, бунт самовыражения на фоне голых круглых голов.
Омерзительно.

Что еще можно было сказать об этих людях? Среднего роста, худощавые,
стройные. Этого, видимо, требовала работа: ловкость и проворство нужны,
чтобы бегать по узким мосткам, и компактность, чтобы сквозь люки
проникать в тесные внутренние помещения ракеты. Руки казались спокойными
и безупречно чистыми. Ноги твердо, не переминаясь, стояли на полу, что