Чтение 17–й страницы книги ~Проклятье Дэйнов~

- Мисс Леггет очень больна, - сказал он и ушел.

- Ну и весело мне тут придется, - проворчал я и, сев
у окна, закурил.

Постучала служанка в черном платье и белом переднике
и спросила, что мне подать на второй завтрак. Это была
крепенькая розовая толстушка лет двадцати пяти, со свет-
лыми волосами; ее голубые глаза глядели на меня с любопыт-
ством и юморком. Когда она принесла еду, я вытащил из
саквояжа бутылку виски, глотнул из нее и перекусил. Всю
вторую половину дня я провел в комнате.

В начале пятого мне удалось перехватить Минни, когда
она выходила из комнаты Габриэлы. Увидев меня в дверях,
она сделала круглые глаза.

- Заходи, - пригласил я. - Разве доктор Риз ничего обо
мне не сказал

- Нет, сэр. Вы... Вы... Вам что-нибудь нужно от мисс
Габриэлы

- Просто слежу, чтобы с ней ничего не случилось. И если
ты станешь мне рассказывать, что она говорит и делает, что
говорят и делают другие, будет лучше и для твоей хозяйки.
не придется ее беспокоить.

- Да, конечно, - с готовностью откликнулась мулатка,
но насколько я мог судить по ее смуглому лицу, идея о сот-
рудничестве пришлась ей не по вкусу.

- Как она сегодня

- Повеселее, сэр. Ей здесь нравится.

- Как провела день

- Не знаю, сэр-. Провела и провела... вроде бы спокойно.

Уйма информации!

- По мнения доктора Риза, - сказал я, - мисс Габриэ-
ле лучше не знать, что я здесь.

- Конечно, сэр, я ничего ей не скажу, - пообещала она,
но в ее словах было больше вежливости, чем искренности.

К вечеру зашла Арония Холдорн и пригласила меня
вниз обедать. Столовая была обшита панелями из ореха и об-
ставлена ореховой мебелью. За стол, включая меня, сели
десять человек.

Джозеф Холдорн, высокий и стройный, как греческая ста-
туя, был в черной шелковой мантии. Седые, длинные, чистые
волосы. Пышная ровно подстриженная седая борода. Пред-
ставляя нас друг другу, Арония назвала его просто Джозефом,
без фамилии. Точно так же к нему обращались и другие гости.
Показав в улыбке ровные белые зубы, он протянул мне руку,
сильную, теплую. На румяном, пышущем здоровьем лице не
было ни морщинки. Очень спокойное-особенно ясные ко-
ричневые глаза-это лицо почему-то примиряло вас с окру-
жающим миром. Такое же успокоительное действие оказы-
вал его густой баритон.

- Мы рады видеть вас у себя, - сказал он.

Обычная вежливость, без всякого подтекста, но я тут же
поверил, что по какой-то причине он действительно рад меня
видеть, и понял, почему Габриэла Леггет просилась сюда.
Я ответил, что тоже рад, и пока произносил эти слова, был
вполне искренен.

Кроме самого Джозефа, его жены и сына, за столом си-
дели: миссис Родман-долговязая болезненная дама с тон-
кой кожей, выцветшими глазами и тихим голосом; ушедший
в себя молодой человек по имени Флеминг-смуглый, ху-
дой, с черными усиками; майор Джефриз-хорошо одетый,
изысканно вежливый толстяк, лысый и желтоватый; его же-
на, вполне приятная особа, несмотря на игривость, которая
была бы ей к лицу лет тридцать назад; мисс Хиллен, нервная,
энергичная дама с острым подбородком и резким голосом;
и, наконец, совсем молоденькая, смуглая и широкоскулая
миссис Павлова, которая все время прятала глаза.

Еду подавали два филиппинца; она была отличной. Го-
ворили за столом мало и совсем не о религии. Время прошло
приятно.

После обеда я возвратился к себе. Постоял несколько ми-
нут у дверей Габриэлы, но ничего не услышал. Потом стал
ходить по комнате из угла в угол, курить и ждать прихода
доктора. Риз так и не появился. Видимо, его задержали ка-
кие-то непредвиденные дела, частые в жизни врачей, но я не-
много занервничал. Из комнаты Габриэлы никто не выходил.
Дважды я подкрадывался на цыпочках к ее дверям. Первый
раз там было тихо. Во второй до меня донеслось какое-то
шуршание.

Вскоре после десяти я услышал, как мимо прошли не-
сколько человек-наверно, обитатели Храма отправлялись
спать.

В пять минут двенадцатого дверь Габриэлы скрипнула.
Я открыл свою и увидел удалявшуюся по коридору Минни
Херши. Мне захотелось ее окликнуть, но я сдержался. Про-
шлая попытка хоть что-то вытянуть из нее окончилась пол-
ным провалом.

К этому времени я уже оставил надежду увидеть доктора.

Я выключил свет, открыл дверь, уселся в темноте и стал
смотреть на противоположную комнату, проклиная все на
свете. Я ощущал себя слепцом, который ищет в темном чу-
лане черную шляпу, хотя ее там вовсе нет.

Незадолго до полуночи, в пальто и шляпке, вернулась
Минни Херши, видимо, с улицы. Меня она как будто не за-
метила. Я осторожно встал и попытался заглянуть в комнату,
когда она открывала дверь, но ничего не разглядел.

Минни оставалась у Габриэлы до часу, потом вышла,
бережно затворила за собой дверь и пошла по коридору на
цыпочках. Глупая предосторожность-коридор и так был
выстлан толстым ковром. Но как раз из-за этой глупости я
опять занервничал. Я встал и тихонько окликнул ее:

- Минни.

Она, видимо, не услышала и продолжала так же, на нос-
ках, удаляться. Мне стало совсем не по себе. Я быстро догнал
ее и остановил, схватил за худую руку.

Ее индейская физиономия была непроницаемой.

- Как она там-спросил я.

- Нормально, сэр. Вам бы... оставьте ее в покое, - забор-
мотала Минни.

- Ничего не нормально. Что она делает

- Спит

- Под наркотиком

Она подняла злые вишневого цвета глаза, но тут же опу-
стила их, ничего не ответив.

- Она тебя посылала за наркотиком-не отставал я,
крепче сжав ее запястье.

- Мисс Габриэла посылала меня за... за лекарством...
да, сэр.

- Приняла и заснула

- Да, сэр.

- Пошли, посмотрим, - сказал я.

Мулатка попыталась вырвать руку, но я держал крепко.

- Оставьте меня в покое, сэр, а то закричу.

- Сначала сходим, посмотрим, а там, может быть, остав-
лю, - сказал я и, взяв ее за плечо другой рукой, повернул
к себе. - Если собираешься кричать, то начинай.

Идти в комнату хозяйки Минни явно не хотелось, но и та-
щить ее не пришлось. Габриэла Леггет лежала на боку и спо-
койно спала-одеяло на плече мерно поднималось и опуска-
лось. Маленькое бледное личико со свалившимися на лоб
каштановыми завитушками казалось во сне детским.

Я отпустил Минни и вернулся к себе. Сидя в темноте,
я понял, отчего люди начинают грызть ногти. Просидев так
около часа, если не больше, я обругал себя старой бабой, снял
ботинки, выбрал кресло поудобнее, положил ноги на другое
кресло, накинул на себя одеяло и заснул перед открытой
дверью, за которой виднелась дверь Габриэлы.

2. УВЯДШИЕ ЦВЕТЫ

В каком-то полусне я разомкнул веки, решил что
задремал всего на мгновенье, сомкнул их, провалился опять
в забытье, затем все-таки заставил себя проснуться. Что-то
было не так.

Я с трудом открыл глаза, закрыл, открыл снова. Я понял,
что было не так. И при открытых и при закрытых глазах.
одинаково темно. Но это объяснимо: ночь темная, а окна моей
комнаты не выходят на освещенную улицу. Нет... ведь
ложась, я оставил дверь открытой, и в коридоре горели лампы.
Теперь света в дверном проеме, через который виднелся вход