использовать любовь, а не ненависть. Мы все в очень затруднительном
положении здесь, в Сенчурии.
на то, что продолжал считать подобающим чувствовать против них раздражение.
нам Врата, ведущие прямо домой?
Монтрадо, ни с Ируниумом. Вал поставила на стол свой бокал с вином.
Волшебников, не ощутить их смирения, переходящего в апатию. Из всех мужчин и
женщин в алых мантиях только Вивасьян, по-видимому, обладал силой и
решимостью, не терпящими преград на пути того, чего он хотел добиться.
Редферн замечал усталые лица и нервные жесты, рожденные вопросительным
знаком, маячившим на месте будущего. Здесь, в Сенчурии, никогда не было
какого-либо осмысленного и четкого образа грядущего.
разбросанных по их землям. Они могут ощутить изменения, подготовку,
преднамеренное накопление сил, способных разорвать барьеры между измерениями
в клочья.
изумления Вал.
вести себя столь же отрешенно, Редферн присоединился к остальным в прогулке
по городу. Он дивился тому, сколько сосредоточено здесь богатств и как
расточительно используются научные достижения для целей санитарии и
освещения, дивился изобилию телесных удобств, улыбался при виде странных
несоответствий в культуре, где, к примеру, обычная лампа дневного света
оказывалась усыпанной драгоценностями. Он видел бесшумные электрические
тележки, резво бегущие на толстых пневматических шинах, и каждая из тележек
была передвижной выставкой драгоценных камней.
Сликоттера, - сказал Вивасьян, проводя их к искрящемуся драгоценностями
эскалатору, ведущему на укрепления.
но они признают эгоистический интерес, как ценный метод заключения сделок и
уважают заключенный контракт.
обменивающейся золотом, сокровищами и идеями со множеством измерений. Вот он
идет по гладкому красному камню городских укреплений, наслаждаясь солнечным
светом - а ведь одновременно вокруг раскинулась ужасная, заметенная снегом
ледяная равнина, через которую они сюда добрались. Здесь же лежит и часть
обширных саванн Ируниума, и здесь же, по-видимому, часть Манхеттена. Все они
существуют одновременно, невидимые и отделенные друг от друга неразрушимыми
стенами, более прочными, чем любые из созданных человеком материалов.
Укрепления патрулировала группа гара'хеков. Живые мертвецы были одеты в свои
неполные доспехи и несли короткие и широкие заостренные мечи. Вместо
самострелов, с которыми они охотились на людей в лесах, они теперь держали
более сложное оружие. Редферн заметил автоматические винтовки земной
конструкции, на укреплениях также стояла автоматическая пушка на кардановом
подвесе и странное коническое оружие, принцип действия которого остался ему
неясен. Мысленно он сделал заметку на память - разузнать, какой именно силой
обладает это необычное оружие. Знание - сила, а в особенности знание о чужих
системах оружия. Над морем травы проплыл патруль парящих кристаллов, словно
несомая ветром стайка мыльных пузырей, только граненых и с твердыми краями -
позванивающих и переливающихся, нечеловеческих и грозных.
из них обладал своего рода разновидностью не слишком высокого псевдоразума.
Разум этот включался приемником, настроенным на особую длину волны, и
Волшебники на этой волне вели передачу. Такое устройство ограничивало радиус
автономного действия кристаллов, зато позволяло хозяевам города полностью их
контролировать. Кристаллы знали свое дело и выполняли его с беспощадной
беспристрастностью, отлично сочетавшейся с их жесткой кристаллической
природой. Море травы переливалось под солнцем.
нерешенных вопросов. Он сознавал также, что с ответами на эти вопросы
придется подождать, пока не завершится работа над более крупными проблемами,
с которыми столкнулись он и его товарищи. Кипевшая вокруг деятельность еще
яснее подчеркивала, что вскоре разразится конфликт. Еще несколько гротескных
гара'хеков промаршировало на башни. Стая прожорливых суслинков, этих
огромных мохнатых тараканов, выскочила из ворот внизу и понеслась через море
травы. Блестящие кристаллы, мерцая и вспыхивая на солнце, выплясывали
сложные узоры вокруг суслинков и над ними. Желтые звездчатые цветы на
выстроившихся рядами кустах, казалось, вибрируют, излучая яркое желтое
сияние.
что-то, чего против всех ожиданий не оказалось на месте.
нашествие, - Вивасьян вздохнул. - У них боевые машины и множество
вооруженных людей. Снова нам, обитателям Сенчурии, придется опускаться до
такой нелепости, как война, чтобы защитить то, во что мы верим.
против шерсти, Вал.
встревоженное и упрямое. Глаза ее метали грозные искры (Редферн невольно
подумал, что в этом виновно сочетание влаги и солнечного света).
абсолютно честной платы за полученные ценности...
голове! А их мерзкие желтые цветы меня в лапшу изрезали! Я бы сказал, что
обмен ценностями был уж очень односторонним, Вал. А ты как думаешь? Вдали
над горизонтом появился рой черных точек.
Волшебники сейчас наша единственная надежда. Смотри!
на глазах приобретали форму и цвет, из-за горизонта появлялись все новые,
образуя нескончаемую ленту предметов, летящих к городу.
округлые контуры которого дробили солнечный свет на радужные осколки. Биение
хрупких прозрачных крыльев создавало вихрь красок. Перед головой у летающих
созданий протянулись вперед длинные антенны.
вперед, собранной и чрезвычайно грозной. Солнечный свет отражался на
выпуклых линзах очков и блестящей коже шлемов, искрился на остриях низко
склоненных длинных копий. Наступавшее войско обрушивало перед собой град
метательных снарядов. Гара'хеки издавали кашляющий звук и умирали вторично.
Суслинки пищали и съеживались.
кто здесь хозяева! Держитесь стойко, они идут на нас!
у него был прикреплен сенчурийский выдаиватель эмоций, он бы переполнился.
отчаяния Волшебника.
эмоций!
пушку, заряжая ее осколочными снарядами. Безмятежное сияние дня разорвали
грохот, огонь и дым. С тех пор, как Редферн узнал сущность Волшебников
Сенчурии и то, что их город лежит на пересечении множества измерений, он все
время боялся этого момента.
Как и сказала Вал, все, что он мог сейчас сделать, это попытаться помочь
Волшебникам одолеть крылатое воинство из Инфальгона. Земля в этот момент,
полный кричащего ужаса, казалась страшно далекой.
дважды умершего гара'хека. Полунасекомые, получеловеческие морды выглядели,
как лица трупов, пролежавших в земле сотни лет. Гара'хеки падали, звеня
Посняков Андрей
Семенова Мария
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Белов Вольф