Чтение 161–й страницы книги ~Американская трагедия~

очень одиноки. У нее в Ликурге никого не было, у меня тоже. И тут еще это
правило, - из-за него я нигде не мог бывать с нею... а уж когда мы
сблизились, так все и пошло само собой, и мы не очень задумывались над
этим - ни она, ни я.

- Вы просто плыли по течению, потому что пока с вами ничего не
случилось и вы не думали, что может случиться? Так?

- Нет, сэр. То есть да, сэр. Так оно и было. - Клайд ужасно старался
безукоризненно повторить эти много раз прорепетированные и очень важные
ответы.

- Но должны же вы были о чем-то думать, кто-нибудь один или вы оба.
Ведь вам был двадцать один год, а ей двадцать три.

- Да, сэр. Мне кажется, мы... кажется, я думал иногда.

- Что же именно вы думали? Не припомните?

- По-моему, да, сэр, я помню. То есть я знаю точно, я иногда думал, что
если все пойдет хорошо и я начну побольше зарабатывать, а она найдет
работу в другом месте, то я смогу всюду бывать с ней открыто, а после,
если мы с ней будем все так же любить друг друга, можно будет и
пожениться.

- Вы в самом деле думали тогда, что женитесь на ней?

- Да, сэр. Определенно думал - именно так, как я сказал.

- Но это было до того, как вы встретили мисс X?

- Да, сэр, это было раньше.

("Здорово сделано!" - язвительно заметил Мейсон на ухо сенатору
Редмонду.

"Великолепный спектакль", - театральным шепотом ответил Редмонд.)

- А говорили вы ей на этот счет что-нибудь определенное? - продолжал
Джефсон.

- Нет, сэр, не помню... Как будто ничего определенного не говорил.

- Что-нибудь одно - либо говорили, либо нет. Что же именно?

- Да, право же, ни то, ни другое. Я часто говорил, что люблю ее и хочу,
чтобы мы всегда были вместе, и надеюсь, что она никогда меня не оставит.

- Но вы не говорили, что хотите на ней жениться?

- Нет, сэр, что хочу жениться, не говорил.

- Так, так, хорошо... А она? Что она говорила?

- Что она никогда меня не оставит, - с усилием, несмело ответил Клайд,
вспоминая последний крик Роберты и ее последний взгляд. И, достав из
кармана платок, он принялся вытирать лицо и ладони, покрытые холодным
потом.

("Отличная постановка!" - с издевкой пробормотал Мейсон.

"Неглупо, неглупо!" - небрежно заметил Редмонд.)

- Но скажите, - ровным тоном невозмутимо продолжал Джефсон, - если у
вас было такое чувство к мисс Олден, как же вы могли так быстро изменить
свое отношение к ней после встречи с мисс X? Разве вы так непостоянны, что
ваши мысли и чувства меняются с каждым днем?

- Ну, об этом я раньше никогда не думал... Нет, сэр, я не такой!

- А до того, как вы познакомились с мисс Олден, вам случалось
когда-нибудь серьезно любить?

- Нет, сэр.

- Но считали ли вы, что ваши отношения с мисс Олден серьезны и прочны,
- что это настоящая любовь, - пока не встретились с мисс X?

- Да, сэр, я так и считал.

- А потом, после этой встречи?

- Ну, потом... потом уже все стало по-другому.

- Вы хотите сказать, что после того, как вы раз или два увидели мисс X,
мисс Олден стала вам совершенно безразлична?

И тут Клайда осенило:

- Нет, сэр, не то. Не совсем так, - поспешно и решительно возразил он.
- Я продолжал любить ее... даже очень, правда! Но я и опомниться не успел,
как совсем потерял голову из-за... из-за... мисс... мисс...

- Ну да, из-за этой мисс X. Это мы знаем. Вы безумно и безрассудно
влюбились в нее - так?

- Да, сэр.

- И дальше что?

- Дальше... ну... я уже просто не мог относиться к мисс Олден, как
раньше.

При этих словах лоб и щеки Клайда снова стали влажны.

- Понятно! Понятно! - громко и подчеркнуто, чтобы произвести
впечатление на присяжных и публику, заявил Джефсон: - Сказка Шехерезады -
чаровница и очарованный.

- Я не понимаю, что вы говорите, - растерянно сказал Клайд.

- Я говорю о колдовстве, мой друг, о том, что человек подвластен чарам
красоты, любви, богатства - всего, чего мы подчас так жаждем и не можем
достичь, - такова чаще всего любовь в нашем мире.

- Да, сэр, - простодушно согласился Клайд, справедливо заключив, что
Джефсон просто-напросто хотел блеснуть красноречием.

- Но вот что я хочу знать. Если вы так любили мисс Олден, как говорите,
и добились таких отношений с нею, которые следовало освятить браком, как
же вы настолько не чувствовали своих обязательств, своего долга перед нею,
что у вас могла явиться мысль бросить ее ради мисс X? Как это произошло,
хотел бы я знать, - и я уверен, что это интересует также и господ
присяжных. Где было ваше чувство благодарности? И чувство нравственного
долга? Может быть, вы скажете, что у вас нет ни того, ни другого? Мы хотим
это знать.

Поистине, это был допрос с пристрастием - нападение на собственного
свидетеля. Но Джефсон говорил только то, что был вправе сказать, и Мейсон
не вмешался.

- Но я...

Клайд смутился и запнулся, как будто его не научили заранее, что нужно
ответить: казалось, он мысленно ищет какого-нибудь вразумительного
объяснения. Да так и было в действительности, потому что, хоть он и
зазубрил ответ, но, услышав этот вопрос на суде и вновь оказавшись лицом к
лицу с проблемой, которая так смущала и мучила его в Ликурге, он не сразу
вспомнил, чему его учили... Он мялся, поеживаясь, и наконец произнес:

- Видите ли, сэр, я как-то почти не думал об этом. Я не мог думать с
тех пор, как увидел ее. Я иногда пробовал, но у меня ничего не выходило. Я
чувствовал, что одна она нужна мне, а не мисс Олден. Я знал, что это
нехорошо... да, конечно... и мне было очень жалко Роберту... Но все равно,
я просто ничего не мог поделать. Я мог думать только о мисс Х и не мог
относиться к Роберте по-старому, сколько ни старался.

- Вы хотите сказать, что вас из-за этого ничуть не мучила совесть?

- Мучила, сэр, - отвечал Клайд. - Я знал, что поступаю нехорошо, и
очень огорчался за нее и за себя; но все равно, я не мог иначе. (Он
повторял слова, написанные для него Джефсоном; впрочем, прочитав их
впервые, он почувствовал, что все это чистая правда: он и в самом деле
тогда испытывал известные угрызения совести.)

- Что же дальше?

- Потом она стала жаловаться, что я бываю у нее не так часто, как
раньше.

- Иными словами, вы стали пренебрегать ею?

- Да, сэр, отчасти... но не совсем... нет, сэр.

- Ну, хорошо, а как вы поступили, когда поняли, что так сильно
увлеклись этой мисс X? Сказали мисс Олден, что больше не любите ее, а
любите другую?

- Нет, тогда не сказал.

- Почему? Может быть, по-вашему, честно и порядочно говорить сразу двум
девушкам, что вы их любите?

- Нет, сэр, но ведь это было не совсем так. Видите ли, тогда я только
что познакомился с мисс Х и еще ничего ей не говорил. Она бы не позволила.
Но все-таки я тогда уже знал, что не могу больше любить мисс Олден.

- Но ведь у мисс Олден были на вас известные права? Уже одно это должно
было бы помешать вам ухаживать за другой девушкой - вы этого не понимали?

- Понимал, сэр.

- Тогда почему же вы это делали?

- Я не мог устоять перед ней.

- Вы говорите о мисс X?

- Да, сэр.

- Стало быть, вы бегали за ней до тех пор, пока не заставили ее
полюбить вас?

- Нет, сэр, это было совсем не так.

- А как же?

- Просто я встречался с нею то тут, то там и стал по ней с ума сходить.

- Понятно. Но все же вы не пошли к мисс Олден и не сказали, что больше
не можете относиться к ней по-старому?

- Нет, сэр. Тогда не сказал.

- Почему же?

- Я думал, что она огорчится, - я не хотел, чтобы ей было больно.

- Так, понятно. Стало быть, у вас не хватало эмоционального и
умственного мужества для того, чтобы сказать ей правду?

- Я не разбираюсь в эмоциональном и умственном мужестве, - отвечал
Клайд, несколько задетый и уязвленный таким определением, - просто я очень
ее жалел. Она часто плакала, и я не решался сказать ей правду.

- Понятно. Что ж, пусть будет так. Но я хочу спросить вот о чем. Ваши
отношения с мисс Олден оставались столь же близкими и после того, как вы
поняли, что больше не любите ее?

- Н-нет, сэр... во всяком случае, недолго, - пристыженно пробормотал
Клайд.

Он думал, что все в зале суда слышат его... и мать, и Сондра, и все
люди по всей Америке узнают из газет, что он ответил! Когда несколько
месяцев назад Джефсон впервые показал ему эти вопросы, Клайд спросил,
зачем они нужны, и Джефсон ответил: "Для воспитательного воздействия. Чем