противников. В этот момент она очутилась лицом к лицу с каноником, кото-
рого она до сих пор не видела, так как благочестивый отец, руководясь
инстинктивной осторожностью духовного отца, сделал знак дебелой кормили-
це и ее двум детям заслонить его, пока он не разберется в происходящем.
торый несколько минут назад Корилла высказала, ей показалось теперь, что
перед нею - голова Медузы. Но она успокоилась, вспомнив, что говорила на
венецианском наречии, и поздоровалась с каноником на немецком языке с
той смесью смущения и наглости, какими отличаются взгляд и лицо женщины
легкого поведения. Каноник, обычно такой вежливый и любезный, тут, одна-
ко, не только не встал, но даже не ответил на ее поклон. Корилла,
расспрашивавшая о нем в Вене, слышала от всех, что он чрезвычайно хорошо
воспитан, большой любитель музыки, человек, не способный педантично чи-
тать наставления женщине, особенно певице, и все собиралась повидаться с
ним и пустить в ход свои чары, чтобы помешать ему дурно говорить о ней.
Но если в подобных делах она обладала сметливостью, которой не хватало
Консуэло, то вместе с тем ей присущи были и беспечность и безалабер-
ность, граничащие с распущенностью, ленью и даже, хотя это может пока-
заться здесь неуместным, нечистоплотностью. У грубых натур все эти сла-
бости цепляются одна за другую. Расхлябанность души и тела парализует
склонность к интригам. У Кориллы, по природе своей способной на веро-
ломство, редко хватало энергии довести интригу до конца. Она откладывала
со дня на день посещение каноника, и теперь, когда он оказался таким хо-
лодным и строгим, видимо смутилась.
суэло, продолжавшей держать на руках Анджелу:
у ног господина каноника, чтобы...
ным тоном, каким он обыкновенно прежде говорил "госпожа Бригита", -
будьте добры, оставьте этого ребенка в покое. - И с большой изыскан-
ностью, хотя и немного медленно, он продолжал по-итальянски, не снимая
шапочки, надвинутой на уши: - Вот четверть часа, как я вас слушаю, и хо-
тя не очень знаком с вашим провинциальным наречием, все же понял доста-
точно, и скажу вам, что вы самая наглая негодяйка, какую я встречал в
жизни. Но все-таки я думаю, что вы скорее глупы, чем злы, и более подлы,
чем опасны. Вы ничего не смыслите в прекрасном, и было бы потерей време-
ни заставить вас понять его. Одно могу вам сказать: говоря с этой девуш-
кой, этой девственницей, этой святой, как вы сейчас в насмешку назвали
ее, вы оскверняете ее! Не говорите же с ней! Что касается ребенка, рож-
денного вами, вы, прикасаясь к нему, бесчестите его. Не прикасайтесь же!
Ребенок - священное существо. Консуэло это сказала, и я понял ее. Только
по ходатайству и благодаря уговорам этой самой Консуэло я дерзнул взять
на свое попечение вашу дочь, не испугавшись того, что в один прекрасный
день ее скверные инстинкты, которые она рискует унаследовать от вас,
заставят меня раскаяться в этом. Мы сказали себе, что милость божья дает
возможность всякому существу знать и творить добро, и мы обещали себе
преподать ей добро и помочь ей творить его легко и радостно. Останься
ребенок у вас, все было бы совсем иначе. Будьте же добры с сегодняшнего
дня не считать Анджелу своей дочерью. Вы покинули ее, уступили, отдали,
- она больше вам не принадлежит. Вы передали известную сумму денег - как
плату за ее воспитание...
до того, вынула из шкафа перевязанный и запечатанный мешочек, тот самый,
который прислала Корилла канонику вместе с дочерью и который никогда не
был открыт. Каноник взял его и, бросив к ногам Кориллы, прибавил:
вас оставить мой дом и никогда, ни под каким предлогом здесь не появ-
ляться. С этим условием, а также при обещании, что вы никогда не позво-
лите себе открыть рта относительно обстоятельств, заставивших нас войти
в сношения с вами, мы, со своей стороны, обещаем вам абсолютное молчание
по поводу всего, что вас касается. В противном случае, предупреждаю вас,
у меня больше средств, чем вы думаете, довести всю правду до сведения ее
императорского величества, и тогда очень возможно, что ваши лавровые
венки и восторженные овации ваших театральных поклонников сменятся на
несколько лет монастырем для кающихся грешниц.
ка, а Консуэло с Иосифом - удалиться в глубь комнаты. Затем он указал
Корилле пальцем на дверь, и та в ужасе, бледная и дрожащая, вышла словно
помешанная, не зная, куда идет, и не понимая, что вокруг нее происходит.
честного человека, и это придавало его словам необычайную силу. Консуэло
и Иосиф ни разу не видели его таким. Привычка считать себя авторитетом,
никогда не покидающая священника, и манера держаться по-королевски пове-
лительно, в известной мере унаследованная им и выдававшая в нем в эту
минуту побочного сына Августа II, сообщали канонику, - о чем он, быть
может, даже и не подозревал, - какое-то непередаваемое величие. Корилла,
не привыкшая к тому, чтобы мужчина с подобным спокойствием говорил ей
суровую правду, почувствовала такой страх, какого не внушал ей еще ни
один взбешенный любовник своими оскорблениями, полными мести и презре-
ния. Суеверная итальянка, она и в самом деле испугалась этого духовного
лица и его анафемы; как безумная пустилась она бежать через сад, а кано-
ник, утомленный усилием, столь несвойственным его веселому и доброму
нраву, опустился на стул, бледный, едва дыша.
дом за злосчастной Кориллой, удалявшейся поспешной, неверной походкой.
Она видела, как Корилла в конце аллеи споткнулась и упала на траву, то
ли оступившись, то ли оттого, что не имела уже сил держаться на ногах.
Добрая девушка считала, что актриса получила более суровый урок, чем у
нее самой хватило бы сил ей дать; оставив каноника на попечении Иосифа,
Консуэло побежала к своей сопернице, бившейся в жестоком нервном припад-
ке. Не в силах успокоить Кориллу и не смея привести ее обратно в прио-
рию, она старалась удержать ее, чтобы та не каталась по земле и не обди-
рала себе руки о песок. Несколько минут Корилла была как сумасшедшая. Но
когда она увидела, кто оказывает ей помощь и старается ее утешить, она
вдруг успокоилась и только мертвенно побледнела. Сжав губы, устремив в
землю потухший взор, она хранила упорное молчание. Однако она позволила
проводить себя до экипажа, ждавшего ее у ворот, и, не проронив ни едино-
го слова, села в него, поддерживаемая своей соперницей.
ужасным видом. - Дайте я провожу вас часть пути, потом вернусь обратно
пешком.
как-то загадочно смотрела на нее и, вдруг зарыдав, закрыла лицо рукой, а
другой махнула кучеру, чтобы он ехал; сама же, не желая видеть своего
великодушного врага, спустила штору.
была на своем посту и ожидала Кориллу. Примадонна приказала передать че-
рез своего слугу, что опоздает на полчаса. Кафариэлло послал ее ко всем
чертям и, объявив, что не намерен зависеть от такой дуры и не станет ее
ждать, притворился, будто собирается уйти. Г-жа Тези, бледная и больная,
пожелала присутствовать на репетиции, чтобы позабавиться над Кориллой.
Она велела принести себе диван и улеглась на него за первой кулисой,
изображавшей подобранный занавес, что на театральном жаргоне зовется
"плащом арлекина". Тези стала успокаивать своего друга и сама решила
упорно ждать Кориллу, уверенная, что та медлит, желая избежать ее крити-
ки. Наконец появилась Корилла, более бледная и изможденная, чем даже
г-жа Тези, и та, увидев ее в таком состоянии, порозовела и приободри-
лась. Вместо того чтобы, как обычно, сбросить с себя накидку и шляпу с
величественной развязностью, Корилла в изнеможении опустилась на дере-
вянный позолоченный трон, забытый в глубине сцены, и угасающим голосом
обратилась к Гольцбауэру:
голоса и провела ужасную ночь...
петировать сегодня и петь завтра, разве только снова возьму роль Исмены,
а роль Береники вы дадите другой.
Гольцбауэр, словно громом пораженный. - Можно ли накануне спектакля,
назначенного самим двором на определенный час, представлять какиелибо
отговорки? Это немыслимо, и я ни в коем случае не могу на это согла-
ситься.
своим обычным, далеко не кротким голосом. - Я приглашена на вторые роли,
и в моем контракте нет пункта, обязывающего меня исполнять первые.
Только любезность заставила меня заменить госпожу Тези, чтобы не преры-
вать развлечений двора. Я слишком плохо себя чувствую и не могу сдержать
свое обещание, а насильно петь вы меня не заставите.
ты споешь плохо, как мы и предвидели. Это небольшое несчастье прибавится
ко всем тем, которые тебе привелось по своему желанию переносить в жиз-
ни. Но раскаиваться поздно. Надо было думать раньше. Слишком ты понадея-
лась на свои силы. Ты провалишься; но нам-то всем какое до этого дело! Я
спою так, что забудут о самом существовании роли Береники. Порпорина
также своей маленькой ролью Исмены вознаградит публику, и все будут до-