Чтение 162–й страницы книги ~Маятник Фуко~

ЙЕСОД

118

Социальная теория заговора... есть результат ослабления референции к
Богу, и соответственно возникшего вопроса: "Кто на его месте"?

Карл Поппер, Конъектуры и опровержения Karl Popper, Conjectures and
refutations London, Routledge. 1969, I, 4

Полет мне пошел на пользу. Я не только отделался от Парижа, но и
оторвался от подземного мира, и даже от наземного, от поверхности Земли.
Небо и горы, даже летом покрытые снегом. Одиночество на высоте десяти тысяч
метров и то чувство опьянения, которое обычно возникает в полете благодаря
перепаду давления и незначительной турбуленции. Я подумал, что только в
воздухе снова ощутил твердую почву под ногами. И я решил подытожить
ситуацию.

Сначала перечислю пункт за пунктом в записной книжке, а потом закрою
глаза, откинусь и обдумаю записанное.

Прежде всего я решил переписать неоспоримые очевидности. Неопровержимо,
что Диоталлеви умер. Мне об этом сообщила Гудрун. Гудрун всегда была и
продолжает оставаться абсолютно непричастной к нашей истории, она бы в ней
ничего не поняла, и следовательно, она единственная говорит совершенно
истинные вещи. Далее. Действительно Гарамона не было на месте в Милане.

Конечно, он мог находиться где угодно, но тот факт, что в Милане его нет
и не было в предыдущие дни, дает возможность предположить, что он находился
в Париже, где я его и видел.

В то же время отсутствует и Бельбо.

Будем исходить из предположения, что виденное мною в субботу вечером в
соборе Сен-Мартен-де-Шан происходило на самом деле. Может быть, не именно
так, как это увиделось мне под наркотическим влиянием музыки и курений. Но,
допустим, что-то происходило. Это как в истории Ампаро. Возвратившись домой,
Ампаро вовсе не была уверена, что она действительно была одержима Помбой
Жирой. Но она знала точно, что в павильоне умбанды побывала, и знала, что,
будучи в павильоне, уверовала - или же повела себя так, как будто уверовала,
- будто Помба Жира действительно ею овладела.

Так. Далее, то, что мне сказала Лия в горах, справедливо, ее прочтение
стопроцентно убедительно, послание из Провэна - это товарная квитанция. Не
было никаких совещаний тамплиеров в здании Гранж-о-Дим. И не было Плана и не
было послания.

Товарная квитанция для нас явилась кроссвордом с незаполненными клетками
и без текстовых подсказок. Так что мы стали заполнять клетки, чтобы все
крестословья совпадали. Нет, не годится, сравнение некорректно. В
кроссвордах перекрещиваются слова и в этих словах на перекрестьях должны
оказываться одинаковые буквы. В нашей игре мы перекрещивали не слова, а
понятия и факты, а следовательно, правила сочетания были другие, по сути
дела правил было три.

Во-первых, понятия сопрягаются по аналогии. Не существует критериев,
чтобы знать с самого начала, хороша аналогия или плоха, ибо любая вещь
напоминает любую другую вещь под определенным углом зрения. Например,
картофель перекликается с яблоком, потому что оба растительные и круглые.
Яблоко со змеем - по библейской ассоциации. Змея с кренделем, если змею
закрутить хорошенько, крендель со спасательным кругом, спасательный круг с
океаном, океан с мореплавательной картой, карту печатают на бумаге,
туалетная бумага, туалет с одеколоном, одеколон со спиртом, спирт с
алкоголем, алкоголь с наркотиками, те со шприцем, шприц с дыркой, дырка с
ямкой, ямка с грядкой, грядка с картошкой - и круг замкнулся.

Второе правило об этом и говорит: если в конце концов, tout se tient, все
сходится, значит, игра засчитывается. От картошки к картошке мы проследили
путь истины.

Третье правило: ассоциации не должны быть слишком свежими, надо, чтобы
кто-нибудь когда-нибудь не менее чем однажды, а лучше многажды, о них уже
говорил. Только таким образом связи кажутся истинными: они выглядят
очевидными.

В сущности, это была идея господина Гарамона: книги одержимцев не должны
содержать ничего нового, должны повторять уже известное, иначе как
поддерживать древнее Предание?

И мы действовали по правилам. Ничего не изобретали, только сопоставляли
имеющиеся кусочки. Так же действовал и Арденти, только он сопоставлял
кусочки нелепо, а кроме того, будучи менее культурным человеком, он
располагал меньшим количеством кусочков.

А у Тех кусочки были, но не было самого кроссворда. К тому же мы и на
этот раз оказались шустрее их.

Я вспоминал фразу, которую сказала мне Лия в горах, когда ругала за то,
что мы придумали опасную игру: "Люди мечтают о Планах, стоит им почуять
запах, и они сбегаются, как стая хищников. Ты выдумываешь, а они верят. Не
надо раздувать воображаемое больше, чем оно есть".

В конечном счете, всегда бывает так. Молодой Герострат терзается, потому
что не знает, как сделаться знаменитым. Потом он смотрит фильм, в котором
тщедушный мальчик стрелял в звезду кантри мьюзик и им занялись газеты.

Готово дело, наш герой идет и убивает Леннона.

То же самое с ПИССами. Как заделаться печатаемым поэтом и войти в
энциклопедию? Гарамон отвечает: только заплати. ПИСС о таком никогда раньше
не думал, но поелику существует план "Мануция", он готов войти в этот план.

Он уверен, что ожидал встречи с этим планом с самых младых ногтей, он
только не знал, что план существует.

Следовательно, мы изобрели несуществующий План, а Эти не только уверовали
в него, но и убеждены вдобавок, что они в Плане находились внутри, с самых
давних времен, то есть они посчитали осколки своих проектов, беспорядочные и
жалкие, за этапы нашего Плана, составленного в соответствии с неопровержимой
логикой аналогий, сходств и подозрений.

Но если стоит только выдумать План - и он осуществляется другими, значит,
План как если бы действительно существовал, более того, отныне он
существует.

Отныне и впредь орды одержимцев станут рыскать по миру в поисках этой
самой карты.

Мы посулили карту личностям, которые старались преодолеть свои угрюмые
фрустрации. Какие? Меня навел на ответ последний из файлов Бельбо. Чувства
провала не было бы, если бы План существовал действительно. Было бы чувство
поражения, но не по собственной вине. Сдаться пред лицом космического
заговора не стыдно. В этом случае ты не трус, а мученик.

Ты же не жалуешься на то, что смертен, что ты жертва бесчисленных
микроорганизмов, над которыми не властен, ты не несешь ответ за нехватучие
ладони ног, за отвалившийся хвост, за то, что волосы и зубы не отрастают
заново, за нервные клетки, которые не восстанавливаются, за сосуды, которые
склеротизируются. Все это вина Завистливых Ангелов.

То же самое относится и к повседневной жизни. Это как с крахами на бирже.

Они случаются потому, что все одновременно совершают по какой-то ошибке,
и все ошибки взятые вместе приводят к возникновению паники. Потом люди с
более слабой нервной системой пробуют дознаваться: но кто же устроил весь
этот заговор, кому он был выгоден? И плохо, если не удается отыскать того
врага, который сплел заговор. Не отыскавши, ты во власти чувства вины.

Вернее, поскольку у тебя чувство вины, ты выдумываешь врага с заговором,
и даже много врагов, много заговоров. Чтобы победить их, тебе нужен
собственный заговор. И чем дальше ты выдумываешь чужие заговоры как причины
твоего смятения, тем сильнее ты в них влюбляешься и свой собственный
выковываешь по их мерке. То же самое происходило, когда иезуиты и бэкониане,
павликиане и неотамплиеры ставили в вину друг другу выдуманные ими самими
планы.

Тогда Диоталлеви говорил:

- Конечно, надо обвинить других в том, что делаешь ты сам. И так как ты