Черчиллю и многим другим ревностным соотечественникам, становился в это
время все меньшей и меньшей шишкой. Однако он не ощущал своего заката, а
скорее испытывал триумф. Все складывалось так, как он задолго до этого
предчувствовал. Каждый день он закрывал чье-нибудь досье. Составные
частицы головоломки подходили друг к другу, и целое начинало обретать
форму.
националист, коммунист - все были частью единого ясного целого.
вежливо пропустив вперед малоподвижного пожилого человека в форме
генерал-майора, тощего, с серым лицом. Когда он, хромая и волоча ноги,
подходил к столу, его единственный глаз был тусклым, а искалеченная рука
протянулась к спинке стула, чтобы опереться на нее.
"Клеопатра" с этим человеком, с человеком, склонным к диким шуткам и
кровавым честолюбивым замыслам, полным неуемной энергии, торжествующим
человеком, действия которого невозможно предсказать и встречи с которым
Йэн всячески старался избегать.
оригиналов корпуса алебардистов. Ко мне он всегда относился без особого
энтузиазма, и мы расстались с ним.
Единственное, что смогли подыскать для него, - это роль второй скрипки в
качестве наблюдателя. Он будет в составе нашей группы, отправляющейся
завтра вечером на ту сторону.
официальный визит новому президиуму. Вместо одного независимого
наблюдателя, как это было предложено и утверждено ранее, к партизанам
теперь отправлялась довольно многочисленная компания.
Круглое суровое лицо генерала частично скрывалось под объемистой каской;
он был весь перетянут множеством пластиковых ремней и увешан оружием,
инструментами и сумками. Его сопровождал адъютант менее воинственной
внешности, избранный на эту роль за способность говорить на
сербскохорватском, и персональный фотограф, очень юный, очень подвижный
карлик, к которому он обращался "мистер Снейфель". Ритчи-Хук был одет в
шорты, форменную рубаху для тропических широт и пилотку с красной полосой.
Его скудный багаж охранял денщик-алебардист, все тот же самый солдат
Докинс, теперь потрепанный войной, как и его хозяин, служивший с ним в
Саутсанде и Пенкирке, в Центральной Африке и в пустыне, куда только
семимильные шаги Ритчи-Хука ни заносили его, шаги, которые с течением
времени становились все короче и медленнее и которые стали теперь совсем
неуверенными. Был там и лейтенант Пэдфилд. Свободная Франция также сумела
протащить своего представителя. Остальные места в самолете заняли другие,
неопределенного вида, фигуры: американцы, англичане и югославы. Среди них
был Джилпин с поручением Каттермоула следить за происходящим, а также
наблюдатель от военно-воздушных сил с задачей доносить об обещанном
взаимодействии истребителей-бомбардировщиков. Только он и два генерала
полностью и Джилпин частично были в курсе дела относительно предстоящего
штурма.
дал указание Снейфелю сфотографировать их вдвоем. В последний момент он
решил пригласить и Ритчи-Хука.
корточки с лампой-вспышкой у ног генерала, затем с гримасой, как у
мертвеца, сказал:
вылетает вместе с нами. Он, как вы, несомненно, знаете, очень известный
дирижер.
становитесь рядом со мной.
всех снимков, которые могут пригодиться для иллюстрации его книги.
самолет была закончена. Выключили свет. В самолете стало совершенно темно.
Иллюминаторы были густо закрашены. Гул двигателей заставил всех замолчать.
Йэну было ужасно скучно и неудобно, но через час ему удалось уснуть.
неосвещенным берегом Далмации. Все пассажиры уже спали, когда наконец
зажглось слабое освещение и американский генерал, который уютно устроился
в кабине летчиков, возвратился на свое место в хвосте со словами: "О'кей,
ребята, прилетели". Все начали на ощупь собирать свое снаряжение.
Фотограф, сидевший рядом с Йэном, бережно прижал к себе свой аппарат. Йэн
слышал, как изменилась скорость вращения винтов, и ощутил быстрое снижение
и крен, когда самолет вошел в вираж, затем, перед посадкой, самолет
выровнялся. В следующий момент совершенно неожиданно двигатели взревели,
машина внезапно круто задрала нос, пассажиров швырнуло, назад к спинкам
кресел, потом так же внезапно самолет круто нырнул носом вниз, и всех
резко швырнуло вперед. Последнее, что слышал Йэн, был тревожный вопль
Снейфеля. Потом в его сознании наступил полный провал.
подумал он, - горит клуб "Черепаха". Но почему на Сент-Джеймс-стрит растет
кукуруза?" Вокруг него двигались какие-то неузнаваемые на фоне слепящего
пламени фигуры. Одна показалась ему знакомой.
говорит, что канавы полны вина.
увидел, что "этой штукой" Ритчи-Хук назвал лежавший на брюхе самолет с
оторванными шасси; фюзеляж машины частично погрузился в глубокую, прорытую
им самим борозду, а нос самолета пылал ярким огнем; пламя тонкими
струйками, как вино из горящей "Черепахи", ползло по фюзеляжу и хвосту.
Йэн вспомнил, что он вылетел из Бари на самолете, направлявшемся в
Югославию.
сверкая в отблесках пламени своим единственным глазом.
неграмотное пилотирование! Вы почему не смотрели, куда садитесь? -
Потрясение, ошеломившее его спутников, мгновенно пробудило в Ритчи-Хуке
новые силы. - Вы арестованы! - рявкнул он, заглушая шум пожара.
"погребальному костру" и неторопливо проник внутрь фюзеляжа через
спасательный люк.
крикнул Ритчи-Хук. - Вернитесь сейчас же! Вы арестованы!
видит во сне, но в очень ярком и отчетливом сне.
сразу же понял, что это он сам сказал лейтенанту Пэдфилду.
вытащил за собой не бесчувственного пассажира, как сначала показалось, а
объемистый цилиндрический тюк; пошатываясь, человек оттащил тюк подальше
от горящего самолета и только потом начал кататься по траве.
сэр. - Не дожидаясь разрешения, он так и сделал: спустил брюки вниз,
затем, не без труда отстегнув пряжки на щиколотках и лягнув ногами,
сбросил с себя этот тлеющий предмет обмундирования. Оставшись в рубашке,
куртке и ботинках, он принялся с любопытством рассматривать свои голые
ноги. - Здорово поджарился, - заметил он.
шевелились. Слишком жарко, чтобы остановиться и проверить, сэр. Мне надо
было вытащить вещи генерала, сэр.
однако, и не намеревался заниматься этим.
прежде, чем кто-либо успел шевельнуться.
Свержин Владимир
Сертаков Виталий
Маккарти Кормак
Шилова Юлия
Соломатина Татьяна
Афанасьев Роман