нас с тобой!..
дверях. Я выдернул есаула, бежавшего последним, за шиворот и мгновенно
заложил дверь засовом.
Приговора, туго сжатая в пружину; пространство-время, отведенное мне
(нам!..) для подведения итогов. Не так уж мало, если не быть
привередливым... Да, после вечности, на первый взгляд, вроде бы тесно,
но после золотого медальона - вполне. Ты смеешься, глупый каф-Малах?
впитав в себя вопли, смех, лязг железа и шелест осыпающегося бытия,
ушедший день и сумасшедшую ночь, - радуга. Привстань на цыпочки,
вспрыгни на зубцы ограждения - дотянешься. Слева, над северным крылом
замка, край ее косо опадает вниз, рушится тканым занавесом, и контуры
башни с частью стены размываются, заплетаются цветными нитями;
спирали, круги, линии... Так ребенок ладошкой цепляет еще мокрый от
краски рисунок, смазывая картинку, путая цвет с цветом, линию с
линией.
они.
розовый доспех Самаэля, Ангела Силы, фиолетовые ризы - это Задкиэль,
Оплот Радости; рядом с ним, но ближе к востоку, горит царственный
пурпур с вкраплениями золота и рубина (дергается паучок у меня на
груди!) - там стоит Уриэль-Миротворец, о ком молчат в Первых Книгах.
Но он не обижается, он ждет, бок о бок с изумрудной зеленью Целителя-
Рафаэля и червонной желтизной Иофиэля, дарующего Озарение...
и лазурь, огонь и вода. Шуйца и Десница. Габриэль с Микаэлем.
- это обо мне.
участок Творения зарубцуется навсегда, освободив невинные души от
мерзкой, дурно пахнущей плоти. Малахи полагают это благодеянием. Я
же... я не знаю Раньше я не разделял тело и душу, и освободить одно от
другого значило для Блудного Ангела - гибель.
наизнанку. Но понимание ускользает, радуга душит в себе пойманную
добычу, и остается только стоять, стоять и смотреть, крепко, до боли
сжимая теплую ладошку.
Ладно.
о собравшихся на площадке донжона.
существованию. Покатилась вниз, шурша ступенями; разбилась о стены
далекого холла судорожным вскриком, вдребезги, в куски; и снова - тс-
с-с!
Загаржецкий, наместник Чужого Венца, скрепить подписями условленный
договор? Пауза. И снова:
советы, сотник Логин делает мне знак. Отворяй, мол! чего уж теперь...
выпорхнул на волю; Денница гладит меня по плечу и отходит к остальным,
где рядом с ним сразу становится панна сотникова.
Герой Рио, безуспешно стараясь не бряцать латами, и коренастый спутник
героя, чьи глазки-маслинки целиком утонули под косматыми бровями
(Хоста? нет, не похож!), поддерживают с двух сторон под руки...
всхрапывает от удивления за моей спиной.
старец, то воплощение немощи, которое только что вывели на донжон, и
есть князь Сагор, владыка гибнущего Сосуда... Полагаю, Логин видел его
совсем другим; и не далее как сегодня.
Сквозь редкие, вылезающие целыми прядями волосы князя просвечивает
кожа: неприятно розовая, с синюшными пятнами, будто у покойника.
Движется он странно - шагнет рывком и затем подтаскивает одну ногу к
другой, шаркая подошвой. Вместо лица стынет череп, тесно облепленный
восковым пергаментом: торчат скулы, выпятились наружу беззубые десны,
подбородок клином... Сагор почти висит на сопровождающих - а там, в
глубине, на лестнице, тускло блестят панцири гвардейцев, перекрывших
дорогу.
каждым движением князя, намертво зажатая в сухих пальцах, схваченная
не за волосы, а почему-то за ухо, болтается -голова.
Коложанского.
трудно дергает плечом. Пальцы разжимаются с отчетливым хрустом, и
голова катится к сапогам сотника Логина.
герой Рио, и молчит его бровастый спутник, лишь кивая в такт. -
Никакого значения.
перевязанный ленточкой. Оставляет князя на попечение бровастого;
ногтями цепляет узел.
Проводник легонько подталкивает маленького княжича в спину - иди, мол,
иди к отцу! не бойся! Ребенок судорожно мотает головой и вдруг
отворачивается, вцепляется в женщину испуганным котенком... зарывается
лицом в ее одежду.
прекрасному лицу женщины, отливая радугой.
Ондрий! а иди-ка сюда! Ну, подставь спину взамен стола...
развернутый свиток ложится на спину пана Ондрия. Герой мигом подает
сотнику перо, заблаговременно обмакнув расщепленный конец в
чернильницу. Отсюда мне видно: княжеская подпись с завитушками уже
красуется на документе. Происходящее кажется сном, дурным сном без
надежды на пробуждение-я не знаю, что делать, и должен ли я делать
хоть что-то... я ничего не знаю.
подарок, да?.."
заступника нет.
пользуясь возможностями законной визы. Внимательно, но медленно, очень
медленно... слишком медленно.
Рубеж. Ему вообще не дожить... Я чувствую боль: на груди
растревоженной язвой бьется в медальоне рубиновый паучок, ища выхода,
- и вскоре до меня доходит, куда устремлен блеклый взгляд князя
Сагора.
Конюшевский Владислав
Мацумото Сэйте
Андреев Николай
Зыков Виталий
Орлов Алекс
Майер Стефани