сидели в нелепо пышном бельведере и смеялись, разглядывая потоки воды,
бегущие под стеклянным полом.
речушке?
матерей. Ту черную девушку. Она была просто великолепна!
возражения.
остальными.
четыре часа.
предыдущий, Кендрик думал об утреннем заседании в комитете по надзору. В
глубине души он радовался, что Мэнни настоял на его возвращении в столицу.
Заседания подкомитета очаровали его - очаровали, рассердили, удивили,
ужаснули, но более всего очаровали. В мире происходило так много событий, о
которых он не знал, - как в интересах Соединенных Штатов, так и идущих
вразрез с ними. Но лишь на третьем заседании до него дошло, какую ошибку
постоянно допускают его коллеги, оценивая показания представителей различных
ветвей разведки. Ошибка заключалась в том, что они обычно выискивали слабые
места в доводах разведчиков за проведение определенных операций, тогда как
сомнению следовало подвергать сами операции.
своих делах, - исключительно мужчины, что, очевидно, служит подсказкой, -
сладкоречивые профессионалы из таинственного искаженного мира, которые
разыгрывают мелодраму, ассоциируются с ним. Они спокойно употребляют свой
эзотерический жаргон, поднимая самомнение своих слушателей. Опьяняющее
чувство - быть частью всемирной подпольной организации, хотя бы и в качестве
консультантов, оно питает подростковые фантазии взрослых людей. Среди
представителей разведки не было полковников Робертов Бэрришей. Напротив,
перед ними проходила вереница привлекательных, хорошо одетых мужчин,
скромных и сдержанных. В своих выступлениях перед членами подкомитета они
холодными профессиональными выражениями объясняли, что могут совершить, если
им выделят деньги, и почему именно такие действия необходимы для
национальной безопасности. Чаще всего им задавали вопрос: можете ли вы
сделать то-то и то-то? Их не спрашивали, справедливы ли их действия, или
есть ли в них вообще смысл.
конгрессмена от Колорадо, который когда-то - недолгое время - был частью
того жестокого, искаженного мира, с которым имели дело люди, приходившие на
заседание подкомитета. Он не мог питать к такой жизни романтических чувств,
поскольку ее ненавидел. Жуткий, леденящий душу страх, бывший частью
ужасающей игры во мраке, где ставкой была человеческая жизнь, принадлежал
какому-то темному веку, где само существование определялось исключительно
выживанием. Невозможно постоянно находиться в таком мире. Его можно терпеть,
обливаясь потом, мучаясь волнением и болями в желудке, как это было с ним в
Омане и Маскате. И все же он знал, что этот мир реален. Именно его обитатели
спасли Эвана от акул Катара. Тем не менее в ходе заседаний он зондировал
почву, задавая все более и более неприятные вопросы. Кендрик понимал, что о
нем тихо, нервно, настойчиво говорят в залах конгресса. Центрального
разведывательного управления, даже в Белом доме. Да кто же этот агитатор,
этот смутьян? Ему было все равно; его вопросы законны, и он будет их
задавать. Кто это неприкосновенен? Кто превыше законов?
остановился на середине бассейна и встал, тряся головой. Незваным гостем
оказался Сабри, но не тот Сабри, которого он всегда знал. Доктор философии
средних лет из Дубая, обычно спокойный, сейчас был взбешен, хотя отчаянно
пытался держать себя в руках. Правда, у него это плохо получалось.
Показывают даже твои фотографии, где ты одет как араб. В Маскате! И радио, и
телевидение все время прерывают свои программы, чтобы сообщить о самых
последних обстоятельствах! Газеты задерживают дневные выпуски в ожидании
дальнейших подробностей...
несколько минут, - сказал он. - Я снял телефонную трубку, а Каши загружает
нашу машину... прости, машину, которую ты нам так великодушно предоставил...
жена делает с машиной?
понадобится. Твою машину могут узнать; она всегда в гараже. Я предположил,
что тебе нужно время на размышление.
дворик и взбегая по лестнице. Доктор Хассан шел за ним по пятам.
подлетел к комоду, принялся в спешке выдвигать ящики, выхватывая из них
носки, нижнее белье, рубашку.
комментарии. Конечно, самые хвалебные.
как Сабри разложил чистую рубашку и подал ее ему. То, что они землю роют для
своих дружков-террористов в Палестине? - Кендрик надел рубашку и, подбежав к
стенному шкафу, резко выдернул оттуда брюки.
управилась с одеждой?
скрыться, - ответила хорошенькая женщина с озабоченным видом. - Я подумала:
где бы ты ни был, ты сможешь позвонить нам, и я привезу тебе все, что надо.
Моего мужа знают многие газетчики, а меня не знает никто. Я всегда держусь
незаметно.
комоду за бумажником, кошельком и зажигалкой. - Мы, возможно, закроем это
место. Каши, и вернемся в Колорадо. Там ты сможешь стать официальной
хозяйкой моего дома.
неприлично.
волосам.
преимущества, о которых мы, мужчины, понятия не имеем.
лестнице вместе с Сабри. - Скажи, - продолжал он, пока двое мужчин
пересекали галерею по пути в большой гараж, в котором стоял его "мерседес" с
откидным верхом и "симаррон-кадиллак" Хассана. - Как много им известно?
Эммануил, потому что ты не говорил буквально ничего.
Тебе неудобно хвалить себя, даже косвенно.
мне на этом месте! Меня собирались бросить на корм рыбам в Катаре, привязав
к спине истекающую кровью свинью! Я уже был мертвецом! Не я, а другие спасли
мою сверхуспешную задницу.
известно?
даже не принимая в расчет обычных для него преувеличений. Журналисты
охотятся за подробностями, а их, очевидно, не будет.
ты сказал, что это только начало?
очевидно, это твой коллега в подкомитете по делам разведки в палате
представителей, конгрессмен по фамилии Мэйсон.
Талсе или Фениксе - забыл, где именно, - но он ноль. Несколько недель назад
его хотели тихо убрать из комитета.
которого все уважают и к которому прислушиваются.
много; и потом, не думаю, что мы с Мэйсоном когда-нибудь говорили друг другу