Чтение 164–й страницы книги ~Граф Монте-Кристо~

Голова эта, покрытая седеющими, тусклыми волосами, была повязана
красным клетчатым платком; длинное, тощее и костлявое тело было облачено
в неимоверно рваную и грязную блузу, и казалось, что при каждом движении
этого человека его кости должны стучать, как у скелета. Рука, хлопнувшая
Андреа по плечу, - первое, что он увидел, - показалась ему гигантской.

Узнал ли он при свете фонаря своего тильбюри эту физиономию, или же
просто был ошеломлен ужасным видом этого человека, - мы не знаем; во
всяком случае он вздрогнул и отшатнулся.

- Что вам от меня нужно? - сказал он.

- Извините, почтенный, - ответил человек, прикладывая руку к красному
платку, - может быть, я вам помешал, по мне надо вам кое-что сказать.

- По ночам не просят милостыни, - сказал грум, намереваясь избавить
своего хозяина от назойливого бродяги.

- Я не прошу милостыни, красавчик, - иронически улыбаясь, сказал нез-
накомец, и в его улыбке было что-то такое страшное, что слуга отступил,
- я только хочу сказать два слова вашему хозяину, который дал мне одно
поручение недели две тому назад.

- Послушайте, - сказал в свою очередь Андреа достаточно твердым голо-
сом, чтобы слуга не заметил, насколько он взволнован, - что вам нужно?
Говорите скорей, приятель.

- Мне нужно... - едва слышно произнес человек в красном платке, - мне
нужно, чтобы вы избавили меня от необходимости возвращаться в Париж пеш-
ком. Я очень устал, и не так хорошо пообедал, как ты, и едва держусь на
ногах.

Андреа вздрогнул, услышав это странное обращение.

- Но чего же вы хотите наконец? - спросил он.

- Хочу, чтобы ты довез меня в твоем славном экипаже.

Андреа побледнел, но ничего не ответил.

- Да, представь себе, - сказал человек в красном платке, засунув руки
в карманы и вызывающе глядя на молодого человека, - мне этого хочется!
Слышишь, мой маленький Бенедетто?

При этом имени Андреа, по-видимому, стал уступчивее; он подошел к
груму и сказал:

- Я действительно давал этому человеку поручение, и он должен дать
мне отчет. Дойдите до заставы пешком, там вы наймете кабриолет, чтобы не
очень опоздать.

Удивленный слуга удалился.

- Дайте мне по крайней мере въехать в тень, - сказал Андреа.

- Ну, что до этого, я сам провожу тебя в подходящее место; вот уви-
дишь, - сказал человек в красном платке.

Он взял лошадь под уздцы и отвел тильбюри в темный угол, где действи-
тельно никто не мог увидеть того почета, который ему оказывал Андреа.

- Это я не ради чести проехаться в хорошем экипаже, - сказал он. -
Нет, я просто устал, а кстати хочу поговорить с тобой о делах.

- Ну, садитесь, - сказал Андреа.

Жаль, что было темно, потому что любопытное зрелище представляли этот
оборванец, восседающий на шелковых подушках, и рядом с ним правящий ло-
шадью элегантный молодой человек.

Андреа проехал все селение, не сказав ни слова; его спутник тоже мол-
чал и только улыбался, как будто очень довольный тем, что пользуется та-
ким превосходным способом передвижения.

Как только они проехали Отейль, Андреа осмотрелся, удостоверяясь, что
их никто не может ни видеть, ни слышать; затем он остановил лошадь и,
скрестив руки на груди, повернулся к человеку в красном платке.

- Послушайте, - сказал он, - что вам от меня надо? Зачем вы нарушаете
мой покой?

- Нет, ты скажи, мальчик, почему ты мне не доверяешь?

- В чем я не доверяю вам?

- В чем? Ты еще спрашиваешь? Мы с тобой расстаемся на Барском мосту,
ты говоришь мне, что отправляешься в Пьемонт и Тоскану, - и ничего по-
добного, ты оказываешься в Париже!

- А чем это вам мешает?

- Да ничем; наоборот, я надеюсь, что это будет мне на пользу.

- Вот как! - сказал Андреа. - Вы, значит, намерены на мне спекулиро-
вать?

- Ну, зачем такие громкие слова!

- Предупреждаю вас, что это напрасно, дядя Кадрусс.

- Да ты не сердись, малыш; ты сам должен знать, что значит несчастье;
ну, а несчастье делает человека завистливым. Я-то воображаю, что ты бро-
дишь по Пьемонту и Тоскане и тянешь лямку чичероне или носильщика; я
всей душой жалею тебя, как жалел бы родного сына. Ты же помнишь, я всег-
да тебя звал сыном.

- Ну, а дальше? Дальше что?

- Ах ты, порох! Потерпи немного.

- Я и так терпелив. Ну, кончайте.

- И вдруг я встречаю тебя у заставы, в тильбюри с грумом, одетого с
иголочки. Ты, что же, нашел золотоносную жилу или купил маклерский па-
тент?

- Значит, вы завидуете?

- Нет, я просто доволен, так доволен, что захотел поздравить тебя,
малыш; но я был недостаточно прилично одет, и потому принял меры предос-
торожности, чтобы не компрометировать тебя.

- Хороши меры предосторожности! - сказал Андреа. - Заговорить со мной
при слуге!

- Что поделаешь, сынок; заговорил, когда удалось встретиться. Лошадь
у тебя быстрая, экипаж легкий, и сам ты скользкий, как угорь; упусти я
тебя сегодня, я бы тебя, пожалуй, уже больше не поймал.

- Вы же видите, я вовсе не прячусь.

- Это твое счастье, я очень бы хотел сказать то же про себя; а вот я
прячусь. К тому же я боялся, что ты меня не узнаешь; но ты меня узнал, -
прибавил Кадру ее с гаденькой улыбочкой, - это очень мило с твоей сторо-
ны.

- Ну, хорошо, - сказал Андреа, - что же вы хотите?

- Ты говоришь мне "вы"; это нехорошо, Бенедетто, ведь я твой старый
товарищ; смотри, я стану требовательным.

Эта угроза охладила гнев Андреа; он чувствовал, что вынужден усту-
пить.

Он снова пустил лошадь рысью.

- С твоей стороны нехорошо так обращаться со мной, Кадрусс, - сказал
он. - Ты сам говоришь, что мы старые товарищи, ты марселей, я...

- Так ты теперь знаешь, кто ты?

- Нет, но я вырос на Корсике. Ты стар и упрям, я молод и неуступчив.
Плохо, если мы начнем угрожать друг другу, нам лучше все решать полюбов-
но. Чем я виноват, что судьба мне улыбнулась, а тебе по-прежнему не ве-
зет?

- Так тебе вправду повезло? Значит, и этот грум, и тильбюри, и платье
не взяты напрокат? Что ж, тем лучше! - сказал Кадрусс с блестящими от
жадности глазами.

- Ты сам это отлично видишь и понимаешь, раз ты заговорил со мной, -
сказал Андреа, все больше волнуясь. - Будь у меня на голове платок, как
у тебя, грязная блуза на плечах и дырявые башмаки на ногах, ты не стре-
мился бы узнать меня.

- Вот видишь, как ты меня презираешь, малыш. Нехорошо! Теперь, когда
я тебя нашел, ничто не мешает мне одеться в лучшее сукно. Я же знаю твое
доброе сердце: если у тебя два костюма, ты отдашь один мне; ведь я отда-
вал тебе свою порцию супа и бобов, когда ты уж очень хотел есть.

- Это верно, - сказал Андреа.

- И аппетит же у тебя был! У тебя все еще хороший аппетит?

- Ну, конечно, - сказал, смеясь, Андреа.

- Воображаю, как ты пообедал сейчас у этого князя!

- Он не князь, он только граф.

- Граф? Богатый?

- Да, но не рассчитывай на него; с этим господином не так легко иметь
дело.

- Да ты не беспокойся! Твоего графа никто не трогает, можешь оставить
его себе. Но, конечно, - прибавил Кадрусс, на губах которого снова поя-
вилась та же отвратительная улыбка, - за это тебе придется раскоше-
литься.

- Ну, сколько же тебе нужно?

- Думаю, что на сто франков в месяц...

- Ну?

- Я смогу существовать...

- На сто франков?

- Плохо, конечно, ты сам понимаешь, но...

- Но?

- На сто пятьдесят франков я отлично устроюсь.

- Вот тебе двести, - сказал Андреа.

И он положил в руку Кадрусса десять луидоров.

- Хорошо, - сказал Кадрусс.

- Заходи к швейцару каждое первое число, и ты будешь получать столько
же.