химические процессы, которым они подвергаются под действием воздуха, света,
воды, через трение и т. д. и от которых они избавляют человека.
Следовательно, они выполняют свое назначение тем, что их употребляют и
расходуют, и тому, чем они должны быть, они соответствуют лишь через свое
отрицание. Они не соединены с целью положительно, потому что они имеют в
самом себе [свое] самоопределение лишь внешним образом и суть лишь
относительные цели или по существу своему лишь средства.
форма - это бесконечное самоопределение понятия, ограничившего себя из-за
этого содержания до внешней единичности. Ограниченное содержание делает эти
цели несоответствующими бесконечности понятия и неистинными; такая
определенность подвержена становлению и изменению уже через сферу
необходимости, через бытие, и она преходяща.
которая еще только имеет форму телеологии, достигает, собственно говоря,
лишь средств, а не объективной цели, так как субъективная цель остается
внешним, субъективным определением, или же, если цель деятельна и
осуществляет себя (хотя бы только в средстве), она еще непосредственно
связана с объективностью, погружена в нее; сама цель есть объект, и цель,
можно сказать, постольку не достигает средства, поскольку ее осуществление
необходимо еще до того, как она могла бы быть выполнена с помощью средства.
истина этого отношения - внутреннее отношение цели и объективная цель.
Самостоятельная по отношению к понятию внешность объекта, которую цель
делает своей предпосылкой, положена в этой предпосылке как несущественная
видимость и также уже снята в себе и для себя; поэтому деятельность цели
есть, собственно говоря, лишь изображение (Darstellung) этой видимости и ее
снятие. - Как выяснилось через понятие, первый объект становится средством
через передавание, так как в себе он тотальность понятия, и его
определенность, которая есть не что иное, как сама внешность, положена лишь
как внешнее, несущественное и потому выступает в самой цели как ее
собственный момент, а не как независимый от нее. В силу этого определение
объекта - быть средством, есть совершенно непосредственное определение.
Поэтому для того, чтобы сделать этот объект средством, субъективная цель не
нуждается ни в каком насилии или другом утверждении своей силы в отношении
объекта, кроме утверждения себя самой; разрешение (Entschluss), раскрытие
(Aufschluss), это определение самого себя, есть лишь положенная внешность
объекта, который непосредственно подчинен здесь цели и не имеет по отношению
к ней никакого другого определения, кроме ничтожности [своего ]
в-себе-и-для-себя-бытия.
то снятие как первое есть цель в объективной непосредственности, второе же
есть поэтому снятие не только первой непосредственности, но и обоих-и
объективного как лишь положенного, и непосредственного. Отрицательность
возвращается в самое себя таким образом, что она в такой же мере есть
восстановление объективности, но как объективности, тождественной с ней, и в
этом восстановлении она в то же время есть и полагание объективности как
определенной лишь целью, как внешней объективности. Через последнее этот
продукт остается как прежде, также, средством; через первое же он
объективность, тождественная с понятием, реализованная цель, в которой
реальность самой цели составляет то, что она средство. В осуществленной цели
средство исчезает потому, что оно Было бы объективностью, лишь
непосредственно подведенной под цель, между тем как в реализованной цели эта
объективность выступает как возвращение цели в самое себя; тем самым, далее,
само опосредствование (оно есть некоторое отношение внешних моментов) также
исчезает - отчасти в конкретном тождестве объективной цели, отчасти в нем же
как в абстрактном тождестве и непосредственности наличного бытия.
посылки-для непосредственного соотношения цели с объектом Осуществленная
цель есть также средство, и наоборот, истина средства заключается равным
образом в том, что она сама реальная цель, и первое снятие объективности
есть уже и второе, точно так же как второе снятие оказалось содержащим и
первое. А именно, понятие определяет себя; его определенность - это внешнее
безразличие которое непосредственно определено в разрешении как снятое, а
именно как внутреннее, субъективное я в то же время как объект, выступающий
в качестве предпосылки, дальнейшее выхождение за свои пределы (aus sich),
являвшее именно как непосредственный способ передачи и как подведение под
него выступающего в качестве предпосылки объекта, есть в то же время снятие
указанной выше внутренней, заключенной в понятие, т. е. положенной как
снятая, определенности внешности и в то же время оно снятие полагания
объекта как предпосылка, тем самым это по видимости первое снятие
безразличной объективности есть уже и второе, некоторая прошедшая через
опосредствование рефлексия в себя и осуществленная цель.
имеет форму безразличной внешности, находится во взаимодействии с самим
собой, то изображение его движения становится здесь вдвойне трудным и
запутанным, потому что само это движение непосредственно двояко, и первое
всегда есть также второе. В понятии для себя, т. е. в его субъективности,
различие его от себя дано как сама по себе непосредственная тождественная
тотальность; а так как его определенность есть здесь безразличная внешность,
то тождество в ней с самим собой есть в свою очередь столь же
непосредственно и отталкивание от себя, так что то, что определено как
внешнее ему и безразличное для него, есть скорее оно же само, а оно, как оно
само, как рефлектированное в себя, есть скорее свое иное. Только не упуская
этого из виду, можно понять объективное возвращение понятия в себя, т. е.
его истинное объективирование, - можно понять, что каждый из отдельных
моментов, через которые проходит это опосредствование, сам есть
умозаключение связывающее все эти моменты. Так изначальная внутренняя
внешность понятия, в силу которой оно отталкивающее себя от себя единство,
цель и ее стремление вовне - к объективированию, есть непосредственное
полагание или предполагание внешнего объекта; самоопределение есть также
определение внешнего объекта как определенного не понятием; и наоборот, это
определение есть самоопределение, т. е. снятая внешность, положенная как
внутренняя, иначе говоря, уверенность в несущественности внешнего объекта. -
Что касается второго соотношения, определения объекта как средства, то было
только что показано, как оно в самом себе есть опосредствование цели с самим
собой в объекте. - И точно так же третье, механизм, протекающий под властью
цели и снимающий объект с помощью объекта, есть, с одной стороны, снятие
средства, [т. е.] того объекта, который уже положен как снятый, и, стало
быть, второе снятие и рефлексия-в-себя, а с другой стороны, первый акт
определения внешнего объекта. Этот акт определения, как было отмечено, есть
в осуществленной цели опять-таки продуцирование только некоторого средства:
субъективность конечного понятия, презрительно отметая средство, не достигла
в своей цели ничего лучшего. Но эта рефлексия, [сводящаяся к тому], что цель
достигнута в средстве и что в осуществленной цели сохранились средство и
опосредствование, есть последний результат внешнего отношения цели -
результат, в котором оно сняло само себя и который оно представило как свою
истину. - Рассмотренное напоследок третье умозаключение отличается тем, что
оно, во-первых, есть субъективная целенаправленная деятельность предыдущих
умозаключений, но, [во-вторых ], также снятие внешней объективности - и,
значит, внешности вообще, - через самое себя, и тем самым оно в своей
положенности тотальность.
мы видели, в его в-себе-бытие, в объективность оказалось, в дальнейшем, что
в объективности вновь появилась отрицательность для-себя-бытия понятия;
понятие определило себя в объективности так, что его особенность есть
внешняя объективность, иначе говоря оно определило себя как конкретное
единство, внешность которого есть его самоопределение Движение цели достигло
теперь того, что момент внешности не только положен в понятии и понятие есть
не только долженствование и стремление, но как конкретная тотальность
тождественно непосредственной объективностью. Это тождество есть, с одной
стороны, простое понятие и равным образом непосредственно, с другой стороны
- оно столь же существенно есть опосредствование, и лишь через него как само
себя имеющее опосредствование оно есть эта простая непосредственностъ; так
понятие состоит по существу своему в том, чтобы как себя сущее тождество
было отличным от своей в-себе-сущей объективности и тем самым иметь
внешность, но в этой внeшней тотальности быть ее самоопределяющим
тождеством. Как такое,
как таковое. Если что-либо имеет истину, оно ее имеет через свою идею, иначе
говоря, нечто имеет истину, лишь поскольку оно идея. - Выражение "идея"
вообще-то часто употребляется в философии, как и в обычной жизни, и для
[обозначения] понятия и даже для [обозначения] простого представления: "У
меня еще нет никакой идеи об этой тяжбе, об этом здании, об этой местности"
- означает только, что у меня нет о них представления. Кант реабилитировал
выражение "идея" как понятие разума. - Понятие же разума есть, согласно
Канту, понятие о безусловном, а в отношении явлений оно трансцендентно, т.
е. оно не может иметь адекватного ему эмпирического применения. Понятия
разума, по Канту, служат для понятийного постижения (Begreifen), а понятия
рассудка - для понимания (Verstehen) восприятии. - На самом же деле, если
понятия рассудка действительно понятия, то они понятия (Begriffe) -
посредством их постигают (wird begriffen), и понимание восприятии
посредством понятий рассудка будет постижением. Если же понимание есть
только акт определения восприятии посредством таких определений, как,
например, целое и части, сила, причина и тому подобное, то оно означает лишь
акт определения посредством рефлексии, так же как и под пониманием можно
Белоусов Валерий
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Корнев Павел
Лукин Евгений
Корнев Павел