каждая считала именно себя наиболее подходящей для роли наставницы. Открыто
этого, разумеется, не говорили, но понять намеки было вовсе не трудно. Если
поверить любой из них, выходило, что затеи всех прочих чреваты неисчислимыми
бедствиями.
она начала бояться, что всю ночь ее будут мучить кошмары. Может, так оно и
было, но запомнились ей только два. В одном она, Амерлин, - Айз Седай, не
принявшая Обетов, - правила Башней, но все, что бы она ни делала,
оборачивалось несчастьем. Чтобы прервать этот сон, ей пришлось пробудиться.
Но Эгвейн знала, что он ничего не означает. Во многом он походил на то, что
ей пришлось испытать в тер'ангриале во время испытания на звание Принятой.
Не образами, конечно, - ощущения были сходными. Ей было известно, что они не
имеют никакого отношения к действительности, во всяком случае, к этой
действительности. Другой сон был просто глупостью, которой после пережитого
вполне следовало ожидать. Теперь Эгвейн знала о снах достаточно и поняла это
без труда. Ей привиделось, как Шириам сорвала с ее плеч накидку и все вокруг
принялись потешаться над Эгвейн, указывая пальцами на дурочку, поверившую,
будто восемнадцатилетнюю девчонку и вправду могут избрать Амерлин. Смеялись
не только Айз Седай, но и Хранительницы Мудрости, и их ученицы, и Ранд, и
Мэт, и Перрин, и Илэйн - все, кого она знала. Стоя обнаженной под их
взглядами, она судорожно пыталась натянуть на себя платье Принятой, которое
подошло бы разве что десятилетней девочке.Ну нельзя же весь день лежать в
постели, Мать.
Будучи по меньшей мере вдвое старше Эгвейн, она с самого начала приняла ту
особую почтительную и одновременно чуть ли не фамильярную манеру держаться,
которая свойственна старым слугам.
день.
Эгвейн, кряхтя, поднялась с постели и потянулась, прежде чем снять
пропотевшую сорочку. Ей не терпелось поскорей научиться избавляться от пота,
сколько бы ни пришлось ради этого работать с Силой. - Я надену голубое
платье, то, что с белыми звездами по вырезу. - Она заметила, что, подавая
свежую сорочку, Чеза отводила глаза в сторону. Последствия исполнения тох -
рубцы и ссадины - уже малость подзажили, но оставались вполне заметными. - Я
по дороге сюда с лошади свалилась, - пробормотала Эгвейн, торопливо
натягивая через голову сорочку.
я. Мать, ни за какие коврижки не полезла бы на эту противную животину. То ли
дело добрая повозка. Ну а уж коли мне довелось бы эдак неудачно свалиться,
я, уж конечно, держала бы язык за зубами. Не то Нилдра такое стала бы языком
молоть... да и Кайлин не лучше... Конечно, Амерлин - совсем другое дело, но
я бы лучше помолчала. - Чеза, придерживая дверцу шкафа, искоса глянула на
Эгвейн.
место ее определила Шириам, но теперь она - горничная Амерлин и служить
будет самой Амерлин, а не кому-то там еще. И она не соврала, день сегодня и
вправду важный.
желудок портить, а с утра нет ничего полезнее теплого молока с медом и
пряностями, Эгвейн быстро позавтракала, почистила зубы, умылась, позволила
Чезе пару раз провести расческой по волосам, со всей возможной поспешностью
натянула через голову шелковое платье и, лишь набросив на плечи семицветную
накидку, подошла к высокому зеркалу и вгляделась в свое отражение. Не
слишком-то она похожа на настоящую Амерлин.
ночью, никто не сидел. В помещении находились лишь члены Совета, при шалях,
сбившиеся кучками по своим Айя, и Шириам. Та стояла одна. При виде Эгвейн
все стихли, а когда она спустилась по лестнице, присели в глубоком
реверансе. Романда и Лилейн пристально на нее посмотрели, а потом, нарочито
не глядя на Шириам, отвернулись и возобновили свой разговор. Эгвейн молчала.
Айз Седай ждали, поглядывая на нее, и переговаривались лишь шепотом,
который, впрочем, звучал довольно громко. Достав из рукава платок, Эгвейн
отерла лицо. Ни одна из них не потела.
всего прочего, они подготовили речь, которую сегодня Эгвейн должна была
произнести публично.
подопечной дрожат колени, и хотела добавить что-то еще, но не успела.
старшинству - на сей раз первой была Романда - и направились к выходу.
Двинулась и Эгвейн, удивляясь тому, что у нее не выворачивает от страха
желудок. Может быть, Чеза была права и ее подкрепило теплое молоко?
такой духоты в столь ранний час. Сойдя с крыльца, она тут же ступила на
сотканную из Воздуха платформу: выстроившихся двумя рядами по обе стороны от
нее Восседающих окружало свечение саидар.
ал'Вир, Хранительницу Печатей, Властвующую над Пламенем Тар Валона,
Восседающую на Престоле Амерлин!
направлять Силу, платформа поднималась все выше и выше, и когда титул был
провозглашен полностью, Эгвейн оказалась почти на уровне крыши, где ее
видели отовсюду. Айз Седай свили еще одно плетение, и Эгвейн окружило
мерцание, усиливая сверкающий ореол солнечных лучей.
высовывались изо всех окон и заполняли все крыши, кроме крыши самой Малой
Башни. Приветственные крики толпы едва не заглушили даже голос Романды.
Эгвейн обвела взглядом людское море в поисках Найнив и Илэйн, но в таком
столпотворении трудно было кого-нибудь приметить. Выждав, когда стихнет
гомон, - ей казалось, что на это ушли века, - Эгвейн заговорила. Плетение,
усиливавшее голос Романды, сместилось теперь к ней.
Эгвейн и вправду могла бы произнести ее без тени смущения - будь она в два,
а еще лучше в три раза старше. Но старше она не была, а потому позволила
себе внести в речь несколько поправок.
и справедливости, во имя чего самозваная Амерлин Элайда будет низложена!
низложена" Эгвейн сказала "будет". Ей показалось, что так звучит лучше -
больше уверенности и силы.
ожидаю и ото всех вас...
крышей битый час, пересказывая заготовленную Шириам речь слово в слово.
Шириам Байанар.
Хранительница Летописей - это не Амерлин. Эгвейн взглянула вниз и увидела,
как Шириам, поспешно набросив на плечи голубую - в знак того, что она вышла
из Голубой Айя, - накидку, выступила вперед. Поначалу для нее хотели
изготовить копию увенчанного золотым пламенем посоха, какой подобало носить
Хранительнице Летописей, но потом решили подождать, пока удастся вернуть из
Белой Башни подлинный посох. Шириам, полагавшая, что о ней речь зайдет еще
нескоро, взглянула на Эгвейн с недоумением и досадой. На лицах Романды и
Лилейн не отразилось ровным счетом ничего - каждая из них имела свое мнение
насчет того, кому следует быть Хранительницей Летописей, но в том, что никак
не Шириам, сходились обе.
Принятых и послушниц от отбытия каких бы то ни было наказаний. - Это
полностью соответствовало обычаю и было встречено радостными возгласами лишь
со стороны девушек, облаченных в белое, и нескольких забывшихся Принятых. -
Также я возвожу в ранг Айз Седай Теодрин Дабей, Фаолайн Оранде, Илэйн
Траканд и Найнив ал'Миру, с этого мгновения они являются полноправными
сестрами. - Такое обычаю не соответствовало, а потому было встречено
растерянным молчанием. Но, как бы то ни было, сказанного не воротишь.
Хорошо, что вчера ночью Морврин догадалась упомянуть Теодрин и Фаолайн.
Теперь, однако, следовало вернуться к тому, что рекомендовала говорить
Шириам: - И наконец, я объявляю этот достославный день праздником. Радуйтесь
и веселитесь! Да осияет вас Свет и да укроет вас рука Творца!
реве. Некоторые начали пританцовывать прямо здесь, хотя места для плясок на
улице было маловато.
поднялась, - и как только Эгвейн ступила на землю, свечение саидар вокруг
Восседающих истаяло.
улыбнувшись Восседающим - у тех лица были каменными, - торопливо
проговорила:
Лукьяненко Сергей
Маккефри Энн
Маккарти Кормак
Пехов Алексей
Андреев Николай
Андреев Николай