Вот что я хотела сказать, и то, что сказала, сделаю!
лестнице, проходит мимо... он уже в комнате!
она потеряла сознание. Несколько секунд он не сводил с нее глаз, потом
нагнулся поцеловать ее - о! с какой нежностью! - и накрыл ей лицо носовым
платком.
Благодарю отца небесного, что сбылась моя мечта. Благодарю от всей души за
то, что он привел меня к моему ребенку!
недвижимую и бесчувственную, а накрытое платком ее лицо было обращено к
нему.
ГЛАВА LI
садике (теперь бабушка гуляла мало, так как проводила много времени,
ухаживая за Дорой), мне сказали, что меня спрашивает мистер Пегготи. Он
показался в садике, когда я шел ему навстречу, и, увидев бабушку, снял
шапку, как делал это всегда, ибо питал к ней глубокое уважение. Я уже
рассказал ей все, что произошло вчера. Молча она подошла к нему, от всей
души пожала ему руку и похлопала по плечу. Она сделала это так выразительно,
что все слова казались лишними. Мистер Пегготи прекрасно понял ее, как будто
она сказала их тысячу.
вставать, - сказала бабушка.
Пегготи. - Если у меня не зашел ум за раз, - мистер Пегготи хотел сказать
"ум за разум", - вы уходите из-за меня.
заметила бабушка.
трескотня вас не утомляет, - сказал мистер Пегготи.
сказала бабушка.
глубине сада, где уселась на скамью, а я сел подле нее. Было место и для
мистера Пегготи, но он остался стоять, опираясь рукой на маленький дощатый
столик. Прежде чем заговорить, он некоторое время стоял неподвижно и глядел
на свою шапку, а я невольно обратил внимание на то, как ясно эта мускулистая
рука выражает силу и непреклонность его характера и как хорошо подходит она
к его открытому лбу и волосам с проседью.
нас взор, - к себе в дом, где я приготовил все для ее прихода и где
долго-долго ждал ее. Прошло несколько часов, прежде чем она меня поняла
правильно. А когда поняла, она опустилась на колени у моих ног и рассказала
мне, как на молитве, обо всем, что было. Можете мне поверить, когда я слышал
ее голос - какой он был веселый когда-то! - и увидел, какая она несчастная,
словно повержена в прах, на землю, на которой некогда наш спаситель писал
благословенным своим перстом, я почувствовал, что сердце мое разрывается,
хотя оно было полно благодарности.
откашлялся.
вспоминал, все проходило. Право, не знаю, почему мне вздумалось теперь
говорить об этом. Минуту назад у меня и в мыслях не было говорить о себе
хоть бы слово... Но так уж у меня это вышло само-собой, я ничего поделать не
мог.
- сказала бабушка.
поклонился бабушке, благодаря ее на добром слове. Потом поднял оброненную
нить рассказа и продолжал:
послышалась ярость, - из дома, где ее запер этот гнусный гад, которого видел
мистер Дэви, - так оно и в самом деле было, как он рассказывал, да будет он
проклят!.. - Так вот... когда Эмли удалось бежать, была ночь... Ночь была
темная, но на небе сияли звезды. Она была как безумная. Бежала по берегу, и
ей казалось, что там стоит наш старый баркас, и она кричала нам, чтобы мы
отвернулись, потому что это она пробегает мимо... Она слышала свой голос,
словно кричал кто-то другой. И она поранила себе ноги об острые камни, но
ничего не чувствовала, как будто сама была каменная. Она бежала, и перед
глазами у нее все пылало, а в ушах был грохот. И вдруг, понимаете, так ей
показалось, наступил день, сырой, ветреный день... Она лежала на берегу, на
куче камней, и слышала, как неизвестная женщина говорит с ней на тамошнем
языке и спрашивает, какая беда с ней стряслась.
так живо, что в страстном волнении он описывал мельчайшие детали с
поразительной точностью. И теперь, спустя долгое время, вспоминая об этом, я
лишь с трудом могу поверить, что не видел все эти сцены воочию. Они
произвели на меня удивительное впечатление своим правдоподобием.
в тумане, - продолжал мистер Пегготи, - оказалось, что это была ее знакомая;
с ней Эмли часто разговаривала на берегу. Хотя, как я вам уже сказал, Эмли
убежала в ту ночь очень далеко, но прежде она много путешествовала, и пешком
и в лодке, и знала всю округу на много миль вдоль берега. Женщина недавно
вышла замуж, детей у нее еще не было, но она ждала ребенка. И я молю бога,
пусть этот ребенок будет ей утешением и гордостью ее жизни! Пусть он любит
ее, пусть не изменяет своему долгу перед ней в старости ее, пусть будет
помощью ей до последнего ее вздоха, ее ангелом в этой жизни и в жизни
будущей!
прялкой или с какой другой работой, покуда Эмли разговаривала с детьми. Но
Эмли заметила ее, подошла как-то к ней и сказала несколько слов. Молодая
женщина тоже любила детей, и скоро они стали с Эмли друзьями. Как только
Эмли появлялась там, женщина всегда дарила ей цветы. И вот теперь она-то и
спросила, какая стряслась беда. Эмли рассказала ей, и та повела ее к себе
домой. Да, она так и поступила... Она повела ее к себе домой, - сказал
мистер Пегготи и закрыл руками лицо.
что-нибудь потрясло так, как потряс этот добрый поступок. Мы с бабушкой не
нарушали его молчания.
Но там нашлось местечко для Эмли - муж этой женщины ушел в море, - и она
спрятала Эмли и уговорила соседей (их было мало поблизости) помалкивать об
этом. С Эмли сделалась горячка, и тут уж я ничего не понимаю - может быть,
поймут люди ученые, - но Эмли позабыла тамошний язык и могла говорить только
на своем, который никто не знал. Помнится ей, словно это привиделось ей
когда-то: она там лежит и говорит на своем языке, а старый баркас находится
за ближайшим мысом, в заливе, и она умоляет их послать кого-нибудь туда и
сказать, что она умирает, и принести назад слово прощения, только
одно-единственное слово... И почти все время, ей казалось, она видит, что за
окном прячется человек, о котором я говорил, или в комнате находится тот,
кто довел ее до всего этого... И она кричит этой доброй молодой женщине,
чтобы та ее не выдавала, но вместе с этим помнит, что никто не понимает ее,
и дрожит от ужаса, что ее увезут. И все время перед глазами у нее пылает
огонь, а в ушах стоит грохот, и для нее нет ни вчера, ни сегодня, ни завтра,
а в голове толпится все, что было в ее жизни или могло быть, и все, чего не
было в жизни и не могло быть... Все кругом мрачно и неприветливо, а она поет
и смеется! Не знаю, долго ли это продолжалось, но в конце концов наступил
сон, куда более глубокий, чем обычно, и она стала совсем слабой, как дитя
малое.
которые описывал. Некоторое время он молчал, а затем продолжал:
только тихий шум морского прибоя. Сначала ей показалось, что она дома, а
теперь воскресное утро. Но за окном она увидела виноградные листья, а
подальше - холмы, и было непохоже, что она дома. Тут вошла ее приятельница,
чтобы посидеть у ее постели, и тогда-то она узнала, что старого баркаса нет
у ближайшего мыса в заливе и лежит он далеко-далеко. Тогда-то она узнала,
где находится и почему. И стала рыдать на груди этой доброй женщины - там,
где, я надеюсь, лежит теперь ребеночек и глядит на эту женщину своими
хорошенькими глазками!
Он даже и не пытался. Призвав на нее благословение свыше, он снова
продолжал:
и меня взволновало, а бабушка - так та плакала от всего сердца. - От этого
моей Эмли стало легче, и она начала успокаиваться. Но тамошний язык она
начисто забыла и должна была объясняться знаками. Так-то она и стала жить;
понемногу, день ото дня ей становилось лучше, она поправлялась медленно и
мало-помалу училась самым простым словам на тамошнем языке - ей казалось,
будто никогда в жизни она их не знала. И вот как-то вечерком она сидела у
своего окна и глядела на маленькую девочку, которая играла на берегу. Вдруг
эта девочка протягивает к ней ручку и говорит... Если сказать по-нашему, она
Русанов Владислав
Контровский Владимир
Якубенко Николай
Махров Алексей
Херберт Фрэнк
Каргалов Вадим