подразумевать всего лишь определенный акт представления совершенно
определенного чувственного содержания; так, если, описывая человеку дорогу,
говорят, что она в конце леса поворачивает налево, и он, скажем, отвечает:
"понимаю", то это "понимание" не означает ничего другого, кроме схватывания
[сказанного] представлением и памятью. - "Понятие разума" тоже несколько
нескладное выражение; ведь понятие - это вообще нечто относящееся к разуму;
а поскольку разум отличают от рассудка и от понятия, как такового, он
тотальность понятия и объективности. - В этом смысле идея есть разумное; она
необусловленное потому, что лишь то имеет условия, что существенно
соотносится с объективностью, но не с такой объективностью, которая
определена им самим, а с такой, которая еще имеется по отношению к нему в
форме внешности и безразличия, как это еще имело место во внешней цели.
более от простого представления, то следует, далее еще в большей мере
отвергнуть ту оценку идеи, согласно которой ее принимают за нечто лишь
недействительное, и об истинных мыслях говорят, что они только идеи. Если
мысли суть нечто чисто субъективное и случайное, то они, разумеется, не
имеют никакой иной ценности, но в этом отношении они стоят не ниже
преходящих и случайных действительностей (Wirklichkeiten), которые равным
образом не имеют никакой другой ценности, кроме ценности случайностей и
явлений. Если же полагают, что идея, наоборот, не имеет ценности истины
потому что она в отношении явлений трансцендентна, что в чувственном мире ей
не может быть дан совпадающий с ней предмет 61, то это - странное
недоразумение, ибо идее отказывают в объективной значимости потому, что ей
недостает-де того, чтб составляет явление, неистинное бытие объективного
мира. В отношении практических идей Кант признает, что "нет ничего более
вредного и менее достойного философа, чем невежественные ссылки на мнимо
противоречащий идее опыт. Самого опыта вовсе не было бы, если бы, например,
государственные учреждения были созданы в свое время согласно идеям и если
бы вместо них грубые понятия не сделали тщетными все благие намерения именно
потому, что они были заимствованы из опыта" . Кант считает идею чем-то
необходимым, целью, которую следует ставить себе как прообраз для некоего
максимума, стремясь как можно больше приблизить к ней состояние
действительности.
[т. е. ] истинное, то ее следует рассматривать не только как цель, к которой
надлежит приближаться, но которая сама всегда остается чем-то потусторонним,
а так, что все действительное есть лишь постольку, поскольку оно имеет
внутри себя идею и выражает ее. Предмет, объективный и субъективный мир не
только должны вообще совпадать с идеей, но сами суть совпадение понятия и
реальности; реальность, не соответствующая понятию есть просто явление,
нечто субъективное, случайное, произвольное, что не есть истина. Когда
говорят, что в опыте нет ни одного предмета, который всецело совпадал бы с
идеей , то идея противопоставляется действительному как некий субъективный
масштаб. Но чем поистине должно было бы быть нечто действительное, если в
нем нет его понятия и его объективность вовсе не соответствует этому
понятию, - этого никто не скажет, ибо такое действительное было бы ничто.
Механический и химический объект, равно как и субъект, лишенный духа, и дух,
сознающий лишь конечное, а не свою сущность, имеют, правда, в самих себе -
каждый сообразно своей природе - свое понятие существующим не в своей
собственной свободной форме. Но они вообще могут быть чем-то истинным, лишь
поскольку они суть соединение их понятия и реальности, их души и их тела.
Такие целостности, как государство, церковь, перестают существовать, когда
разрушается единство их понятия и их реальности; человек (и живое вообще)
мертв, когда в нем отделяются друг от друга душа и тело. Мертвая природа -
механический и химический мир (если под мертвым понимают именно
неорганический мир, иначе оно не имело бы никакого положительного значения),
мертвая природа, если ее разделяют на ее понятие и ее реальность, есть не
более как субъективная абстракция мыслимой формы и бесформенной материи.
Дух, который не был бы идеей, единством самого понятия с собой, понятием,
имеющим своей реальностью само понятие, был бы мертвым духом, лишенным духа,
материальным объектом.
реальности; бытием обладает теперь, следовательно, лишь то, что есть идея.
Поэтому конечные вещи конечны, поскольку они в самих себе имеют реальность
своего понятия не полностью, а нуждаются для этого в других, - или,
наоборот, поскольку они предполагаются как объекты и тем самым имеют в самих
себе понятие как внешнее определение. Самое высшее, чего они достигают со
стороны этой конечности, - это внешняя целесообразность. В том, что
действительные вещи не совпадают с идеей, выражается их конечность,
неистинность, в соответствии с чем объекты определены механически, химически
или внешней целью каждый сообразно своей сфере и в присущих объективности
отношениях. Возможность того, что идея не вполне выработала свою реальность,
не полностью подчинила ее понятию, основывается на том, что у нее самой
ограниченное содержание, что так же как она по существу своему есть единство
понятия и реальности, точно так же она по существу своему и их различие,
ведь только объект есть непосредственное, т. е. лишь в-себе-сущее, единство.
А если бы какой-нибудь предмет, например государство, вовсе не
соответствовал своей идее, т. е., вернее, если бы оно вовсе не было идеей
государства, если бы его реальность - наделенные самосознанием индивиды -
совершенно не соответствовала понятию, то это означало бы, что отделились
друг от друга его душа и его тело; душа отлетела бы в отдаленные сферы
мысли, а тело распалось бы на отдельные индивидуальности. Но, составляя по
существу своему их природу, понятие государства есть в них столь
могущественный импульс, что они вынуждены придавать ему реальность (хотя бы
лишь в форме внешней целесообразности) и принимать его таким, какое оно
есть, иначе они должны были бы погибнуть. Самое плохое
поскольку оно еще существует, все еще есть идея;
понятия и реальности, но и более определенный смысл единства субъективного
понятия и объективности. Ведь понятие как таковое, само уже есть тождество
себя и реальности;
другого, кроме определенного бытия; а таким бытием понятие обладает в своей
особенности и единичности. Далее, объективность равным образом есть
тотальное понятие, перешедшее из своей определенности в тождество и
слившееся с самим собой В указанной выше субъективности определенность или
различие понятия есть видимость, которая непосредственно снята и возвращена
в для-себя-бытие или в отрицательное единство есть приписываемый предикат. А
в этой объективности определенность положена как непосредственная
тотальность, как внешнее целое Идея теперь оказалась понятием, снова
освободившимся от непосредственности, в которую оно было погружено в
объекте, освободившимся, чтобы обрести свою субъективность и отличающим себя
от своей объективности, которая, однако в равной мере определяется этим
понятием и лишь в нем имеет свою субстанциальность. Это тождество было
поэтому правильно определено как субъект-объект б4; оно столь же формальное
или субъективное понятие, сколь и объект как таковой. Но это следует понять
более определенно. Понятие, достигнув поистине своей реальности, есть
абсолютное суждение, субъект которого как соотносящееся с собой
отрицательное единство отличает себя от своей объективности и есть ее
в-себе-и-для-се-бя-бытие, но по существу своему соотносится с ней через само
себя и есть поэтому самоцель и импульс; именно в силу этого субъект не имеет
объективности непосредственно в самом себе, иначе субъект был бы лишь
утраченной в ней тотальностью объекта как такового; нет, его объективность
есть реализация цели объективность, которая положена деятельностью цели и
как положенность имеет свою устойчивость и свою форму лишь как проникнутые
ее субъектом. Как объективность она имеет в самой себе момент внешности
понятия и есть поэтому вообще сторона конечности, изменчивости и являемое
исчезающая оттого, что возвращается в отрицательное единство понятия;
отрицательность, в силу которой ее безразличная вне положность обнаруживает
себя чем-то несущественным и положенностью, есть само понятие. Поэтому идея,
несмотря на эту объективность, совершенно проста и имматериальна, ибо внеш
ность лишь определена понятием и принята в его отрицательное единство;
поскольку идея наличествует (besteht) как безразличная внешность, она не
только вообще подвержена механизму, имеется лишь как преходящее и
неистинное. - Следовательно, хотя идея имеет свою реальность в той или иной
материальности, однако последняя не абстрактное, в противоположность понятию
для себя устойчиво наличествующее (bestehendes) бытие, а выступает только
как становление, через отрицательность безразличного бытия, как простая
определенность понятия.
во-первых, простая истина, тождество понятия и объективности как всеобщее, в
котором отношение противоположности и устойчивое наличие особенного
разрешены в его тождественную с собой отрицательность и выступают как
равенство с самим собой. Во-вторых, идея есть соотношение для-себя-сущей
субъективности простого понятия и его отличенной от нее объективности:
субъективность эта есть существенно импульс (Trieb) к снятию этого
разделения, а объективность - безразличная положенность, нечто в себе и для
себя маловажное (das an und fur sich nichtige Bestehen). В качестве этого
соотношения идея есть процесс, в котором она расщепляется на
индивидуальность и на ее неорганическую природу, вновь приводит эту
неорганическую природу под власть (Gewalt) субъекта и возвращается к первой
простой всеобщности. Тождество идеи с самой собой составляет одно с
процессом; мысль, освобождающая действительность от видимости бесцельной
изменчивости и преображающая ее в идею, не должна представлять эту истину
действительности как мертвый покой, как простой образ, тусклый, без импульса
и движения, как гения, или число, или абстрактную мысль; идея, ввиду