Чтение 166–й страницы книги ~Посмотри в глаза чудовищ~

Все: синий войлок внизу и над ним прозрачнейшее небо тех цветов,
которым нет незатасканных имен. Солнце будет навстречу.

Круг замыкался: опять вертолет, хотя теперь тесно в салоне, тесно
и жарко.

Опять тайга внизу, но не заиндевелая, и даже темный снег лишь по
обратным скатам. Чешуйчатый блеск реки - наискось - дорога,
выскобленная борозда.

Долго над дорогой, невозможно долго:

Вот это? - показывает пилот.

Николай Степанович смотрит.

Да.

Темно-зеленый крытый грузовик скрывается в распахнутых воротах
приземистого здания:

12.

Знай, я, стоящий перед тобой, был удавлен,

расстрелян, утоплен, зарезан, даже погребен и

вздернут на виселицу...

Это противоестественно, невероятно! Многое

еще остается непонятным под взирающими на нас

планетами. Я - не живой, не мертвый; в нашем

мире есть существа с обличием человека, однако

не принадлежащие к человечеству.

Мишель де Гельдерод

Они опоздали на минуту. Может быть, на несколько минут.

Вертолет завис над плоской битумной крышей круглой башни, и все
выпрыгнули, кроме Ильи - не стоило предоставлять пилотов самим себе.
Крыша была захламлена какими-то разбитыми ящиками.

Лужи стояли, подернутые ночным ледком.

Лестница вниз, обычная пожарка, правда, в этакой сетчатой трубе.
Неимоверно ржавая. Почему-то от запаха ржавчины тошнит.

Выстрелы снизу, пули щербят бетон совсем рядом. С крыши отвечает
Тигран.

Вопль. Больше не стреляют.

Галерея.

Какая дурь: лестница вниз едва ли не на противоположной стороне
башни.

Бегом, громыхая по железному настилу. Коломиец впереди:

Вот она, лестница.

Еще вниз:

До следующей галереи.

Вот по этой ходили. Часто. Металл зачищен до блеска.

Лестница. Земля.

Стометровка с препятствиями.

Ворота. Очень темно.

Женя, стой! Яков Ви!..

Поздно. От тьмы отделяется сгусток. У него две короткие толстые
ноги, две руки ниже колен, он очень сутул, голова опущена к груди.
Похоже, он отлит из чугуна, отлит очень грубо, приблизительно:
Коломиец в прыжке бьет его ногой и попадает под взмах длинной руки, и
отлетает далеко в сторону, а монстр разворачивается, и тут все
начинает происходить очень медленно. Брюс пробует творить
инкантаментум, но колени его подламываются, и он медленно клонится
вперед. Гусар тормозит свой бег, упав на задницу и упираясь передними
лапами.

Его заносит и валит на бок. Николай Степанович меняет магазин
своего автомата, поднимает легкую игрушку на уровень глаз, но вылетает
Тигран и оказывается впереди, он заслоняет командира, но теперь надо
сделать шаг вправо и вновь прицелиться. Б-бу-у-у: - говорит автомат
внушительно, затвор откатывается, выплывает и медленно кувыркается
зеленая гильза, оставляя дымок. Затвор возвращается, а пуля долетает
до груди монстра и высекает неяркую длинную искру. Б-бу-у-у: - плывет
вторая гильза, мучительно напоминая цирк в невесомости. За полетом
этой пули Николай Степанович следит с особым интересом. Вот она
врезается в темный металл, рождая кольцевую волну, вот тонет в груди:
В каждой пуле четверть грамма ксериона и грамм ртути. И сейчас мы
узнаем, верны ли были предположения:

Серебристый блеск возникает там, куда ударила пуля, пятнышко
растет:

Третья, четвертая, пятая пули попадают в цель. Им не пролететь
мимо, потому что монстр уже рядом. Взмах руки: нет. Это происходит
почти мгновенно: темно-серый цвет сменяется серебристым,
волнисто-мерцающим, так плавится свинец, и вот уже все: огромная лужа
ртути, в ней что-то дергается, старается собраться и встать - никогда.

Коломиец, кряхтя, перекатывается через бок, поднимается на
четвереньки:

Время уже идет в прежнем темпе, и надо спешить.

Брюс неподвижен.

- Баро-он!!! - и эхо: онн: онн: - Барон, где вы?!

- Ну, здесь я,- голос сверху. - Зачем шуметь-то, когда уже все?

13.

Когда спасаешь мир в первый раз,

это запоминается надолго.

Джеймс Бонд.

Если ксерион бросить в расплавленную медь, получится серебро. Если
в серебро, то - золото. Если в никель, то палладий. Если в палладий,
то платина:

Из ртути получается эпи-ртуть, которая разрушает кристаллическую
решетку любого металла. Природный уран становится эпи-ураном,
элементом с атомным весом 333, обладающим интересной способностью: он
распадается практически без излучения. Энергия ядерного распада
уносится протонами, которые тормозятся в толще металла и обращают ее в
тепло. Это тот самый "симпатический уголь", о котором писал Альберт
Великий, что два грана его всю зиму могут отапливать келью мудреца.

В подземелье "белой башни" собрано было триста тонн урана. Сверху,
с решетчатого трапа, видно было. как там, далеко внизу, разгораются
пять маленьких красных звездочек.

- Зачем вы это сделали, барон? - потрясенно произнес Николай
Степанович.

Зеботтендорф стоял на том же трапе, шагах в пяти. С другой стороны
к нему приближались Коломиец и Василий. Барон обернулся, поднял руку:

- Ни с места! Иначе:

Николай Степанович чуть продвинулся вперед. Рядом дышал Гусар.

- Ни с места. И вы, Николас, тоже. Неужели вы так до сих пор
ничего и не поняли в происходящем? Борьба огня и льда достигла апогея,
и вот сейчас мы присутствуем при кульминации: в центре ледяной пустыни