Чтение 167–й страницы книги ~Рубеж~

подумалось Ярине. - Дерюга, не небо... отстирать бы..."

- Ну и ладно, - согласился Денница, как если бы она ответила
ему, ответила что-то важное, а не просто: вымокла или нет?

- Ты уже вырос? - спросила Ярина, прикусывая горькую былинку

- Да. Вырос. Мне тринадцать недель, Несущая Мир. Значит,
большой. Полночь сгинула, и настал мой Самый Главный День. Только это
неправда. Самый Главный - впереди... ждет...

Он помолчал. Присел рядом. Край плаща набух росой, отяжелел.

- Спасибо тебе, Ирина Логиновна Загаржецка. Батькам нашим
спасибо. Остальным - всем. Я ведь уж чуть было... Денница нахмурил
ясный, юношеский лоб.

- Чуть было не попросил.

- Ну и что? - само вырвалось.

- Ничего. Просто не вырасти мне тогда. Так бы и жил: большим,
да маленьким.

Он поднял голову, глянул на возвышавшуюся над замком башню
донжона.

Трое стояли там.

Рыжебородый мудрец, стройный воин и чудной бродяга. Спорили о
чем-то; руками размахивали. Казалось: вот сейчас взмахнут посильнее и
взмоют в ширь небесную, так и не прекратив спора. А ведь взмоют...

Пойдут по облакам, лишь обернутся напоследок: ну что же вы?
догоняйте!

- Домой хочется, - Ярина легонько коснулась его плеча:
гладкого, твердого. - В хате небось пылищи... за год не оттереть!

- Ототрем, - уверенно пообещал Денница. - И пыль выгоним, и
полы вымоем. И раны вылечим. Он замолчал, нахмурился. Три поперечные
морщины залегли в переносье. Ярина знала: о брате думает. Чумак Гринь
по сей час бился на пороге Жизни и смерти, еще дышал, готовясь в
каждую секунду сделать выбор: уйти или остаться. "Помоги ему!
пожалуйста! - Ярина шепнула это на самом рассвете, когда новый,
взрослый Денница подсобил снести чумака в покои, а затем долго сидел
над раненым, думая о своем. - Помоги! ты ведь можешь!"

- Могу, - ответил ей юноша, в чьих волосах горел невесть
откуда взявшийся обруч из серебра. - Могу, Несущая Мир. Только нельзя.
Надо, чтобы братик - сам... сам. И добавил, больше себе, чем Ярине:

- Нельзя так. Нельзя спасать неправильно. Если я вырос,
значит - нельзя.

Холодком пробрало панну сотникову от слов этих.

- Пан Ондрий! - донеслось из-за стены. - Дурья твоя башка!
Куды чортопхайку с верхом грузишь?!

- Га?

- Ото ж! Не довезем ведь!

- Та довезем, пане сотник... тут же всем: и вам, и нам, и
жиду маленькую торбочку...

Денница взахлеб, по-детски расхохотался.

Просиял лицом.

- Насмехаешься? - с притворной обидой спросила Ярина. -
Хихоньки строишь? А батька прав: через Рубежи эти, да на повозке
груженой... И замолчала.

Смотреть стала, как юноша в лиловом плаще опрокинулся
навзничь, в мокрую траву, как ногами от восторга задрыгал. Точно так
же, как у речки - во-он, у дальних кустов! - ликовал по-щенячьи
трехлетний мальчишка Тор, глядя, как маленькая женщина по имени Сале
плетет из вьюнков "попону для ящерки".

Весело им, недорослям... детская память короткая.

Подумала, и ясно стало: глупость подумала.

- Это для вас теперь не Рубежи, - отсмеявшись, сказал
Денница, вытирая глаза. - Это так... Он поискал слово.

Нашел.

- Пленочки это, Несущая Мир. Пленочки, и ничего больше.

- Для вас? - Ярина вскинула брови. Он поправился:

- Для нас. Для нас всех.

Ярина толкнула его, присевшего на корточки, в грудь. Нет, не
опрокинула. Так и остался сидеть, улыбаясь.

- Богатырь! - девушка еле сдерживалась, чтоб не ответить
улыбкой на улыбку. - Вернемся в Валки, отец тебя в реестр запишет!
Будешь справным черкасом... Горелку пить можешь?

- Могу, - ответил он.

- А шаблей рубать?

- И шаблей могу...

- А Богу молиться?

- Молиться? - спросил он. - Как это: молиться? Не сразу и
нашлась Ярина, что ответить.

- Ну, молиться! вот глупый! Ты Ему: отче наш, иже еси...

Он понял.

- Разговаривать? Да, Несущая Мир? Теперь - могу.

- А девок любить можешь?

Невпопад спросила. Только чтоб от дурного разговора убежать.

И сама захлебнулась: о чем спросила, курица?!

Он кивнул. В глаза заглянул: увидела ли?

- А что ты еще можешь, Несущий Свет?

Само вырвалось, мимо воли.

- Могу я избавить весь мир от суда с того дня, когда я был
сотворен, до нынешнего. А если отец мой со мной - со дня, когда был
сотворен мир, до нынешнего...

Денница встал. Твердо глянул в лазурь над головой.

- А если будут товарищи наши с нами, то от дня сотворения
мира до конца времен.

Радуга выгибалась над близкой речкой. Просто - радуга. После
дождя.

Март 1998 - март 1999 гг