каждого окна махали платками и цветными лоскутами, а кое-кто пытался
протолкаться сквозь Дев, протягивая к всаднику руки.
пальцем коснуться сапога Ранда, а желающих было столько - и напор страждущих
подталкивал их вперед, - что некоторым удавалось протиснуться через кольцо
Дев. На самом деле многие, очень многие благоговейно касались Асмодиана,
он-то и вправду выглядел лордом - в белоснежной пене кружев, - и наверное,
люди считали, что Лорд Дракон должен быть мужчиной постарше, а не юнцом в
красной куртке, но разницы для них не было никакой. Счастливчики,
притронувшиеся к чьему-то сапогу или седлу, даже к Певинову, отступали с
блаженным выражением на лице и добавляли свои славословия Лорду Дракону в
общую вакханалию, даже когда Девы щитами оттесняли их назад.
офицером гонцов, не стоило удивляться, что вскоре появился Мейлан, со свитой
из дюжины тайренских лордов помельче. Дорогу им расчищало полсотни
Защитников Твердыни, размахивающих тупыми концами пик. Седовласый, худой и
крепкий, в превосходно сшитом шелковом кафтане с полосками и манжетами из
зеленого атласа, Благородный Лорд сидел в седле с высокомерной
непринужденностью человека, которого посадили на коня и научили отдавать
приказы едва он ребенком встал на ноги. Мейлан не замечал капель пота на
своем лице, как и того, что его эскорт, вполне вероятно, может кого-нибудь
затоптать. И то и другое было для него мелкими, хоть и досадными помехами,
причем пот, скорей всего, даже большей.
оказался среди сопровождающих, теперь он был не такой пухлый, как прежде, -
кафтан в красную полоску болтался на его плечах. Из остальных Ранд узнал
только одного: широкоплечего всадника в одежде зеленых тонов, звали его
Реймон, и в Твердыне он, как припомнил Ранд, любил играть в карты с Мэтом.
Остальные были по большей части значительно старше. Как и Мейлан, никто из
всадников не обращал внимания на толпу, которую рассекал кортеж. Среди
выехавших навстречу Ранду не оказалось ни одного кайриэнца.
ряды, отсекая остальных, чего Благородный Лорд поначалу не заметил. Потом
его темные глаза загорелись гневом. С той поры как Ранд впервые появился в
Тирской Твердыне, лорд Мейлан часто сердился.
в неразборчивое бормотание к тому времени, как Мейлан, сидя в седле,
деревянно поклонился Ранду. Авиенду лорд решил не замечать, но прежде окинул
ее быстрым взором. Точно так же он старался игнорировать и Дев.
просить прощения за крестьян, но я не был поставлен в известность, что вы
нынче намерены вступить в город. Если б я знал, улицы очистили бы от толпы.
Я хотел устроить для вас торжественный въезд. Триумфальное шествие для
Возрожденного Дракона.
по тону, он явно не понял Ранда. - Не соблаговолите ли отправиться со мной в
королевский дворец? Я распорядился о скромном приеме. Боюсь, и вправду
скромном, поскольку я не был предупрежден, однако уверен, уже к вечеру...
получил в ответ еще один поклон и слабую, льстивую улыбку.
часу, как он начнет разговаривать как нерешительный, безвольный придурок,
которому не под силу понять факты, что ему под нос подсунули. Но под его
раболепием и напускным кретинизмом скрываются презрение и ненависть,
которых, как он полагает, Ранд не замечает, хотя они так яростно полыхают в
глазах. Презрение - потому что Ранд не лорд, не настоящий лорд, как это
понимает Мейлан, не по рождению. Ненависть - потому что до появления Ранда
Мейлан вместе с немногими равными себе обладал властью казнить и миловать по
собственному усмотрению и над ним никто не стоял. Одно дело верить, что
когда-нибудь Пророчества о Драконе исполнятся, но совсем другое - когда они
исполнились и тем умалили его собственную власть.
позволила остальным тирским лордам занять места позади Асмодиана и Певина.
Мейлан хотел, чтобы Защитники расчистили дорогу, но Ранд коротко приказал им
следовать за Девами. Солдаты подчинились, на лицах под коваными ободами
шлемов ничего не отразилось, хотя офицер с белым плюмажем покачал головой, а
Благородный Лорд нацепил снисходительную усмешку. Впрочем, улыбка его
растаяла, когда стало ясно, что толпа куда скорей расступается перед Девами.
Им не приходилось расчищать дорогу тумаками; Мейлан приписал это репутации
айильцев как дикарей, - о чем и не преминул заметить во всеуслышание, - и
нахмурился, не дождавшись ответа от Ранда. Тот же отметил для себя другое.
Теперь, когда рядом с ним ехал тайренец, приветственных кличей больше не
слышалось.
холме, точно в центре, и был он темным, приземистым, угловатым и массивным.
На самом деле трудно было определить, есть ли тут холм:
холма и видно-то не было. Высокие, обрамленные колоннадами портики и
галереи, вытянутые узкие окна высоко над землей нисколько не оживляли
строгий вид дворца, будто окоченевшего в суровости; ярусы серых уступчатых
пирамидальных башен располагались с поразительной точностью. Улица перешла в
длинный широкий пандус, ведущий к высоким бронзовым воротам, а потом
разлилась огромной квадратной площадью внутреннего двора, где неподвижными
статуями, с наклоненными под единым углом копьями замерли шеренги тайренских
солдат. Еще больше их виднелось на выходящих во двор каменных галереях.
быстро стихло, сменившись скандированием:
Дракону и Благородному Лорду Мейлану!
полная неожиданность.
полотенцами облаченные в темное слуги - первые кайриэнцы, которых увидел во
дворце Ранд. Юноша перекинул ногу через высокую луку седла и соскользнул
наземь. Подбежали другие слуги, приняли поводья. Ранд воспользовался
предлогом умыться с дороги холодной водой и предоставил Авиенде самой
слезать с коня. Рискни он помочь ей, все могло кончиться тем, что они оба
растянулись бы на плитах мостовой.
сопровождать Ранда во дворец. С одной стороны, он был рад, что она не
окружила его всеми имевшимися в наличии копьями. С другой стороны, хотелось
бы, чтобы среди этих двадцати не было Энайлы, Ламелле и Сомары. Оценивающие
взгляды, которыми они его наградили - особенно Ламелле, худощавая, с тяжелой
челюстью и темно-рыжими волосами женщина лет на двадцать старше его, -
заставили юношу скрипнуть зубами, но он старался ободряюще улыбаться. Должно
быть, Авиенда каким-то образом ухитрилась у него за спиной перемолвиться
несколькими словечками с ними или с Сулин. Видно, с Девами ничего не
поделаешь, мрачно подумал Ранд, кинув слуге полотенце, но чтоб мне сгореть,
если тут есть хоть одна айилка, которая не узнает, что Кар'а'карн - это я!
приветствовали прочие Благородные Лорды, все в многоцветных шелковых
кафтанах с атласными полосками и в отделанных серебром сапогах. Было ясно:
никто из них не знал, что Мейлан отправился встречать Ранда, пока это не
стало свершившимся фактом. Ториан, с лицом как картофелина, необычно вялый
для столь грузного человека, обеспокоенно нюхал надушенный платок. Гуам,
плешь которого еще больше бросалась в глаза из-за напомаженной бородки,
сжимал кулаки величиной с добрый окорок и злобно косился на Мейлана, даже
кланяясь Ранду. Острый нос Симаана будто подрагивал от гнева; Мараконн,
мужчина с редкими в Тире голубыми глазами, поджал тонкие губы - они будто
исчезли. С узкого лица Геарна не сходила улыбка, он неосознанно теребил
мочку уха, что обычно случалось в гневе. Лишь Араком, стройный, как клинок,
не выказывал никаких эмоций, однако он почти всегда хорошо скрывал гнев и
копил его, пока не наступало время выпустить пар. Тогда он взрывался в один
миг.
Мысленно благодаря Морейн за преподанные уроки - куда проще и легче обвести
дурака вокруг пальца, говаривала она, чем сбить его с ног, - Ранд сердечно
пожал пухленькую ладошку Ториана, похлопал по плечу Гуама, вернул Геарну
улыбку с равной долей теплоты - так впору улыбнуться близкому товарищу.
Молча кивнул Аракому, одарив того многозначительным взглядом. Симаана и
Мараконна Ранд почти проигнорировал, бросив на каждого всего один взгляд,
равнодушный и холодный, как пруд глубокой зимой.
как у них беспокойно забегали глаза, а лица напряглись в задумчивости. Они
всю свою жизнь играли в Даэсс Деи'мар, Игру Домов, и сейчас находились в
Кайриэне, где искушенный в ее приемах люд способен прочесть целые тома в
приподнятой брови или покашливании. Последнее лишь усилило восприимчивость
тирских лордов к подобным знакам. Каждый из лордов знал: у Ранда нет причин
относиться к ним дружески, однако все гадали, не скрывается ли за столь
теплым приветствием нечто тайное в отношениях с другими. Больше всего,
по-видимому, встревожились Симаан и Мараконн, однако остальные поглядывали
на этих двоих подозрительнее всего. Вероятно, полагали они, холодность Ранда
представляет собой несомненное прикрытие. Или, быть может, они должны так
решить? Для того-то все и задумано?
им. Если в настоящее время никто из семерых и не плетет заговор против него
- в этакое Ранд не поверил бы, даже поставь на это Мэт, - занимающие столь
высокое положение лорды способны сорвать его планы, коли оставить их шайку
без присмотра. И поступят они так просто в силу привычки, если и не по иной
Андреев Николай
Василенко Иван
Жюль Верн
Соломатина Татьяна
Вронский Константин
Лукин Евгений