Чтение 168–й страницы книги ~Призвание варяга~

Капиталы сей "новой общности" уже не могли, да и не желали ограничивать
себя "обыденной для жидов" - биржевой, да кредитною деятельностью. Но они не
желали и "вложить себя в землю", - как сделал бы "обыденный аристократ".

Выход виделся нам в развитии производства, да освоении новых,
"невиданных технологий". Вот тут-то нас и подстерегла закавыка...

В 1812 году идеолог "черных" (иль -- "чистокровных") немцев фон Фок в
полемическом задоре написал в "Северном Ветре":

"... Суть нашей с Вами вражды - отношение к латышам. Мы, по Вашему
мнению -- сущие демоны. Они ж -- чистые агнцы, - мирно пасутся, да хотят
жить своей страною без нас...

Вы возглавили сиих "агнцев", построили им свинарники, заводы и фабрики,
банки, биржи и даже -- Университет! Мы рукоплещем Вашей наивности и Вашей
неслыханной доброте!

Пойдите на любой завод, Биржу, иль фабрику. Кто работает там?! Латыши?!
Как бы не так. Все работники там -- евреи, немцы, да эмигранты. Пойдите на
верфи, пойдите в Ваш собственный Университет: нету там латышей!

Есть опять же -- евреи, есть немцы, да эмигранты. А еще есть там
русские, эстонцы, да финны -- коим и вправду пришло в голову капельку
подучиться. Но латышей...

Пойдите в любую деревню. Загляните в сельскую школу. Прислушайтесь к
разговорам латышских детей. Вы изумитесь тому, что ни один из них не желает
Учиться! Они -- не Читают книг и не желают сии Книги Читать, ибо -- "сие
писано не латышом". А даже если и латышом -- "это неинтересно".

Как Вы думаете -- почему сей народ имеет самую архаическую культуру
средь всех народов Европы? Потому что Культура сия -- просто не развивалась.
А почему? Потому что -- "это неинтересно"!"

Ниже я приведу другие положения этой статьи, но общий смысл -- ясен. И
увы, - сие -- горькая истина. Латыши не желали работать на наших заводах и
фабриках, а русских мы не могли завезти из-за ненависти населения к русским.

Тогда-то и начались первые разговоры - "рано, иль поздно всем нам
суждено отсюда убраться". Сие наложилось на Победы Антихриста и вызванное
сиим сокращение доходов с торговли.

Были разные планы на "вложение денег". Самым первым (в 1795 году) и
очевидным стала аннексия "Шяуляйского края" и попытки "расширенья на юг".
Вскоре выяснилось, что литовцы - "архаичнее" латышей, а важнее всего --
католики фанатичные.

Второе движение (в 1799 году) произошло на восток -- "включением
Витебска и окрестностей". Увы, ужасное состояние белорусских дорог и низкое
"качество" белорусских работников (в сравнении с латышами - литовцами)
быстро охладили наш пыл.

И только лишь третье (в 1809 году) "движенье на север", наконец, -
удалось! Мы отобрали у шведов Финляндию и партизанской "финской войной" не
пустили русских к сему лакомому куску.

Финны оказались прекраснейшими работниками и совершенно не протестовали
массовому строительству верфей, заводов и фабрик. "Бандитские" деньги,
наконец, смогли "осесть", да "отмыться".

С первых рук -- доложу, - осенью 1811 года все у нас говорили только
лишь о финском лесе и рудах, рыбе и фосфоре. Родственники мои, не таясь,
обсуждали, что надобно -- "пока не поздно перебираться в Финляндию", ибо
"рижский гешефт нам в убыток".

Считалось, что "от Риги до Гельсингфорса -- полдня морем" и "мы будем
приезжать домой - отдыхать на Рижское взморье". Но... Латвию все уже
воспринимали, как "отчий дом" и "воспоминания детства" - "кои мы обязаны
помнить".

Так нынешние американские нувориши собирались "капельку подзаработать в
Америке".

"Мы разбогатеем и, конечно, вернемся!" "У нас тут Корни, Отечество и
милая Родина!" - говорили они.

Но... Вернулись не все. Прочие ж устроили Революцию и "скинули
ненавистное колониальное Иго"...

Я не думаю, что кто-нибудь из моих друзей, знакомых и родственников
когда-нибудь вернется к "брошенным очагам". Все мы -- уже больше финны,
нежели - латыши...

Я доподлинно знаю, что мой отец -- Карл Уллманис, уступая "подельникам"
(или -- "компаньонам"?), пару раз собирался "переносить семейный гешефт в
Гельсингфорс", но всякий раз "передумывал".

Его можно понять, - в Риге он почитался "Природным Хозяином", а в
Гельсингфорсе... К тому же ему было уже за пятьдесят, а в таком возрасте
тяжело все менять.

Ходит слух, что убил его не осколочек, но хитрая бритва, выпущенная из
особых приспособлений, коими так гордится "Бандитская Рига". Все участники
тех событий погибли и правду сыскать мудрено, но... Известно, что к лету
1812 года Бенкендорфы утратили влиянье на Ригу и латышей. Объясню
поподробнее.

Осенью 1811 года наша семья собралась на этакий семейный Совет по
вопросу -- как быть? Стоит ли переводить капиталы в Финляндию? Каково наше
место в грядущей Войне России и Франции? Отношенье к "жидам", - кто мы?

Бенкендорфы к этому дню включили в себя и евреев, и русских, и немцев,
и латышей! Появились в нашей семье и армяне, и татары, и шведы... В сих
условиях наше главенство в "Нацистской партии" воспринималось всеми, как
дурной анекдот! (Навроде того, что "два самых известных нациста --
Моссальский, да Израэлянц!")

Мне, как старшему из мужчин (отец мой был -- не барон и семье моей не
указ), предоставили первое слово и я сказал так:

- "Прежний мир доживает последние дни. Я долго прожил во Франции и из
первых рук доложу: там развилась людоедская экономика. Промышленное
производство этой страны совершенно неконкурентоспособно по причине разрухи
и гибели наемных работников. Стоит Антихристу отказаться от войн и страна
его рухнет.

Отсюда рано, иль поздно -- или все мы станем одной гигантской,
католической Францией с Террором, бессудными казнями, разрухой и нищетой,
иль -- с Террором и Антихристом будет покончено.

В сущности, у нас нет с вами выбора. Проиграет ли Россия войну, иль
тамошние масоны сдадутся без боя -- всех нас ждет гильотина, а жен и доченек
наших -- судьба в сто крат худшая..."

Разговор наш был в Вассерфаллене. За окном валил влажный снег и в зале
было не протолкнуться. Многие сильно курили и казалось, что клубы тьмы не
только бушуют на улице, но и сгущаются над нашими головами... Кто-то
крикнул:

- "Мы не пойдем в услужение к русским!" -- и прочие одобрительно
зашумели. Тогда я стукнул кулаком по столу:

- "А куда мы с вами денемся?! Поймите главную вещь! Чем бы не кончилась
эта война -- мир уже никогда не будет таким!

Я не беру случай нашего проигрыша -- все мы в сием раскладе покойники и
не о чем тут лясы точить. Я спрашиваю вас -- что будет после того, как мы
победим? Что?!"

Родственники мои растерялись и призадумались. Никто не осмелился
выступить и пойти против меня, ибо я у моей родни слыл за самого умного. Все
стали шушукаться и я взял быка за рога:

- "Давайте взглянем правде в глаза. Кто мы?! Разбойники, да пираты. Все
наши гешефты с заводами -- лишь прикрытие для содержания наших банд, коими
мы постоянно шерстим католиков.

Вообразите себе, что мы -- победили. В Европе установился мир.
Долгожданный и благодатный мир... А у нас -- бандитское государство.

Маленькое, без природных ресурсов, но многочисленными врагами --
БАНДИТСКОЕ ЦАРСТВО! Сколь его могут терпеть?!"

Родственники мои зашумели. Сперва недовольно, потом пошли споры, а
затем... Затем кто-то крикнул:

- "Что ты предлагаешь?! Жить-то нам как-то надо? Чем кормить семьи? Что
сказать людям, ежели мы все вдруг "завязываем"?"

- "А мы не "завязываем"! Я не предлагаю что-либо изменять!"

Грохнул смех. Кто-то заливисто свистнул и выкрикнул:

- "Мы теперь как монашки! Беременные!" -- и родственники мои закатились
от хохота.

- "Я не верю в исправление ни вас, ни себя. Черного кобеля не отмыть
добела. Запрети я вам жить "как вчера" и -- недалеко до беды.

Но я вспоминаю историю. Из нее следует, что многочисленные пираты
кончали на виселице. За исключением исключений. Я предлагаю путь Дрейка и
Моргана!"

Шум стих. Зал напряженно слушал меня.

- "Граф Аракчеев мне -- родной дядюшка. Мы обсуждали с ним сей вопрос и
он согласен со мной, что Империи нужна Жандармерия и Пограничная стража. Нам
нужен сыск. Уголовный и политический.

Возглавить его должны дворяне и офицеры. Русские офицеры. Дворяне
Российской Империи..."

Кто-то присвистнул еще раз:

- "Кровь -- меж нами и русскими! Нас они не возьмут. Да и мы -- к ним
не пойдем!"

Раздался всеобщий шум, все вскочили и крохотный зал сразу наполнился. Я
же взобрался на стол и, перекрикивая всех моих родственников, заорал:

- "Да -- выслушайте! Друзья познаются в Беде! Русские потеряли почти
всех своих офицеров. Я спрашивал Аракчеева и он обещался -- любой дворянин,
пришедший сегодня на русскую службу, получит чин и солдат. Увы, -
необученных.

Но всякий, кто в смертный час стоит в одном строю с русскими -- с того
дня для Империи -- "Русский"!

Все, что бы ни было до сего дня -- Забыто. Вычеркнуто. Вы станете
баронами, полковниками, да генералами Российской Империи!