даже Алан показался бы по сравнению с ним черепахой. Лицо снова
исказилось: человеческий облик покинул его полностью. Теперь это был
демон с заострившимися скулами, глубоко запавшими щеками и глазами,
горевшими кроваво-красным огнем.
саквояжу.
голос Полли:
подпаленной кожей, навис над ним всем телом. Либо действовать - либо
умереть.
за тонкую эластичную петлю, выглядывавшую из-под ремешка для часов.
Внутренний голос подсказывал, что ничего не выйдет, никакое чудо не
поможет и не спасет, так как механизм фокуса со Складным Букетом
отработал свое... Большой палец правой руки зацепил петлю. Крошечный
пакетик выскочил из-под ремешка. Алан выбросил вперед руку, потянув за
петлю так, как он делал это раньше.
внезапно расцвел не букет из поблекшей папиросной бумаги, а огромный
букет сверкающих разноцветных огней, осветивших Мейн Стрит сказочным
мерцающим светом. Алан понимал, что разнообразие красок - лишь
видимое, как пестрота радуги после пролившегося дождя - лишь обман
зрения. Он почувствовал, как по жилам вытянутой с волшебным букетом
руки заструилась горячая кровь, и душа вспыхнула восторгом. Победа!
Это победа!
все произошло именно так, как подозревал Алан: Гонт просто-напросто
забыл, что в чудеса можно играть, как играют дети, - с давних пор он
относился к ним чересчур серьезно. Он попытался просунуть руку сквозь
сияющий множеством огней букет, зажатый в кулаке Алана, и уже,
нагнувшись, почти дотронулся до ручки саквояжа...
шлепанец, и эта нога - она принадлежала Полли - наступила на руку
Гонта.
хищно оскалил зубы, глядя на Полли... в этот момент Алан ткнул
светящимся, мерцающим букетом в лицо Гонта. Тот отшатнулся,
схватившись за лицо руками и взвыв от боли и ужаса. В волосах его
заплясали голубые искры, и секунду спустя седая, всегда столь
тщательно причесанная, шевелюра встала дыбом, занявшись голубым
пламенем. Длинные бледные пальцы сделали еще одну попытку схватиться
за ручку саквояжа, но на этот раз их перехватил Алан.
узнают собственного голоса. Голос прозвучал уверено, громко и властно.
Он понимал, что не в силах справиться с этим чудовищным существом
физически, так как одна рука у него занята букетом, загораживая,
словно щитом, лицо монстра, но он может заставить его убраться...
любым известным ему способом. Алан чувствовал, что настал его час
приказывать, что сегодня он всевластен... если только отважится эту
власть использовать. Если он не сдаст позиции и не предаст самого
себя.
руки его бессильно повисли между ног чуть не до земли. Длинные когти
скребли обломки и осколки, засыпавшие улицу. - Каждый из них умрет без
меня, как растение в пустыне без воды. Ты этого хочешь? Этого?
суждено, чем будут жить той жизнью, на которую обречешь их ты. Они -
мы - наделали много глупостей, но расплата за них чересчур велика.
с Полли, шаг в шаг. Он поднял букет огней так, что он ярким светом
озарил Гонта и его "такер-талисман". Потом глубоко вздохнул, набрав в
легкие столько воздуха, сколько они, вероятно, никогда раньше не
вмещали, и когда заговорил, голос взвыл сиреной.
Зеленый навес над магазином охватило пламя, загорелось и помещение
внутри магазина, лопнула витрина и рассыпалась сверкающими
бриллиантами. От букета в руках Алана стали разлетаться в разные
стороны искры: синие, красные, зеленые, оранжевые. На короткое
мгновение в его кулаке задержалась одна яркая, мерцающая звездочка.
выпущенные из темницы верещащие голоса поднялись в воздух паром,
невидимым глазу, но все присутствовавшие - Алан, Полли, Норрис Риджвик
и Ситон Томас - почувствовали на своих лицах дыхание этого говорящего
облака.
время, сразу исчезла.
отступил и рассеялся.
и боевые кличи. Люди смотрели друг на друга удивленно, как будто
очнувшись от страшного, долгого сна. И дождь прекратился.
скачками устремилось по тротуару к "такеру". Распахнув рывком дверь,
оно забралось в машину и прыгнуло за руль. Мотор, ожив, заурчал. Звук
этот не походил ни на один, который мог быть воспроизведен
обыкновенным автомобилем. Из выхлопной трубы вылетела длинная струя
пламени. Зажглись задние огни, скорее злобные глаза, глаза
проказливого и жестокого чертенка.
не мог отвести взгляда от этого жуткого зрелища, как будто
приговоренный запомнить его навсегда, увековечить в памяти на всю
оставшуюся жизнь все, до единой детали: змею из банки-дразнилки,
ставшую на время реальной, живой Складной Букет, превратившийся в сноп
разноцветных огней, обладающий силой и властью, и то, недоступное
человеческому разуму, что происходило теперь на его глазах.
расплавляя шинами асфальт и превращая его в горячую жижу.
Разворачиваясь, чудовищный автомобиль издал душераздирающий вопль и,
хотя не задел машину Алана, отбросил ее назад на несколько футов
неведомой силой. Передняя часть "талисмана" засветилась молочно-белым
туманным излучением, и внутри этого излучения машина стала приобретать
иную форму, иные очертания.
и черного дыма, где столь недавно находилось здание муниципалитета, и
дальше сквозь свалку из искореженных до неузнаваемости машин и
телевизионных фургонов, и еще дальше, к Касл Стрим, через которую уже
не было моста. Рычал, словно безумный, мотор "талисмана", шептали,
вздыхали и бормотали в воздухе выпущенные на волю души, а
молочно-белый туман, сопровождавший "талисман", заструился назад,
скрывая машину из виду.
обернувшегося, видимо, для того, чтобы запечатлеть навеки образ своего
губителя, Алана Пэнгборна, взглядом красных, ромбовидных глаз, и рот
его широко распахнулся, издав звериный, прощальный рык. "Такер"
помчался дальше.
и так же быстро менял свой внешний вид. Машина таяла, растворялась.
Крыша отодвигалась назад, блестящие хромированные круги на колесах
превращались в спицы, а сами колеса становились тоньше и выше. Некое
живое существо выползало из передней решетки "такера". Это существо
приобретало очертания лошади, вороного жеребца, с глазами такими же
красными, как у мистера Гонта, телом, окутанным все тем же
молочно-белым туманом, и копытами, высекающими искры из асфальта,
оставляя в местах прикосновения глубокие, дымящиеся следы.
козлах сидел и правил горбун-карлик. Сапоги карлика упирались
подошвами в крылья экипажа, и загнутые носы этих сапог горели, как
свечи.
Стрит, у нее начали раздуваться бока, деревянная крыша со свисающими
карнизами тоже как бы материализовалась из туманной пелены. Спицы
колес засветились неземным огнем, так же, как и копыта вороного, и вот
колесница оторвалась от земли. "Талисман" превратился в колесницу, а
колесница - в некое подобие фельдшерского фургона, какие бороздили
страну сотни лет назад. На борту этого фургона возникла надпись,
которую Алан, напрягая зрение, успел прочитать:
выше, пролетев сквозь столб пламени, объявший развалины здания