Потому что я была шлюхой и позволяла передавать себя по кругу, наравне с
бутылкой портвейна? Нет, не думаю, что дело только в этом. Я не могу
вспомнить, потому что все это время я не жила по-настоящему. Я ходила по
миру, как лунатик, и не нашлось человека, который разбудил бы меня.
собственности своего рода. Разумеется, он не произнес ни слова и двинулся к
огромному камину, выбирая по дороге третий ключ. Он нырнул под каминную
доску, и она услышала, как ключ повернулся в замке, от этого пришли в
движение шестеренки и противовесы и наконец раздался скрипучий стон петель.
Потайная дверь открылась. Он оглянулся на нее.
проникавший из комнаты наверху, через полдюжины ступенек уступил место
кромешной тьме, и ей пришлось миновать еще дюжину, прежде чем Оскар нашарил
внизу выключатель, и лабиринт осветился. Ее охватило торжество. С тех пор
как синий глаз привел ее в темницу Целестины, она много раз откладывала свое
желание проникнуть в этот подземный мир, но оно никогда не умирало в ней. И
теперь, наконец-то, она пройдет там, где побывал ее мысленный взор, - через
книжную шахту с полками до потолка к тому месту, где лежит Богиня.
библиотеки, - сказал Оскар тоном музейного экскурсовода, в попытке, как она
заподозрила, защитить себя от тех чувств, которые он невольно разделял
вместе с ней. - Здесь есть такие книги, о существовании которых не
подозревает даже Ватикан. - Он понизил голос, словно вокруг были читатели,
которых он мог побеспокоить. - В ночь своей смерти папа сказал мне, что
нашел здесь книгу, написанную Четвертым Волхвом.
Евангелия лгут. На самом деле, их было четверо. Они искали Примирителя.
Книгу, потому что знал, что о нем умолчали в Евангелиях. Именно он и дал
название Имаджике. Написал это слово в своей книге. Именно там оно и
упоминается впервые в истории. Папа сказал, что он разрыдался.
нового уважения.
того, о чем в ней говорилось. Я путешествовал между Доминионами с такой
легкостью, словно Христос выполнил свою задачу, и Пятый Доминион был
примирен с остальными. И они открылись передо мной - обители Незримого.
- Хапексамендиос. Если Христос был Примирителем, то означало ли это, что
Незримый - Его Отец? Была ли сила, таящаяся за туманами Первого Доминиона,
Царем Царей, а если так, то почему Он сокрушил всех Богинь Имаджики, как о
том свидетельствовала легенда? Один вопрос тянул за собой другой, и все они
возникли из одного источника - краткого рассказа Годольфина о человеке,
который преклонил колени пред Рождеством. Да, неудивительно, что Роксборо
похоронил эти книги заживо.
был Блоксхэм.
разделиться, а то мы здесь проведем все лето.
вскоре заметила, как странно звуки разносятся по коридорам. Иногда она
слышала шаги Годольфина настолько отчетливо, словно он шел за ней по пятам.
Потом она заворачивала за угол (или он заворачивал), и звук не просто
становился слабее, а совершенно исчезал, оставляя ее наедине со звуком
собственных подошв, ступающих по холодному полу. Они были слишком глубоко
под землей, чтобы до их ушей мог донестись малейший отзвук уличного шума. Не
было никаких намеков и на звуки в самой земле: не слышалось ни гудение
кабелей, ни журчание канализационных труб.
надежде, что интуиция поможет ей обнаружить дневник Четвертого Волхва. Но
она всякий раз воздерживалась, зная, что даже если бы у нее было время на
изучение этих книг (а времени у нее не было), они все равно были написаны на
великих языках теологии и философии - на латыни, древнегреческом,
древнееврейском, санскрите, - ни один из которых не был ей знаком. И в этом
путешествии, как и во всех остальных, ей приходилось прокладывать путь к
истине самой, лишь с помощью своего инстинкта и ума. Ничто не освещало ей
дорогу, кроме синего глаза, да и тот отобрал у нее Миляга. Она возьмет его
назад, как только встретится с ним; подарит ему какой-нибудь другой талисман
- например, волосы с лобка, если ему этого надо. Но только не яйцо, ее
прохладное синее яйцо.
любовники, а возможно, в этом была повинна все та же интуиция, с помощью
которой она надеялась найти Книгу Волхва. Если верно было второе, то ее
интуиция справилась с не менее сложной задачей. Вот перед ней та стена, у
которой совокуплялись Блоксхэм и его любовница - она узнала ее сразу же, без
малейшей тени сомнения. А вот те полки, за которые женщина цеплялась, пока
ее нелепый возлюбленный трудился над тем, чтобы ее удовлетворить. За книгами
этих полок на растворе между кирпичами проступали едва заметные пятна
синего. Не став звать Оскара, она сняла с полок несколько стопок книг и
приложила пальцы к пятнам. Стоило ей прикоснуться к пронизывающе холодной
стене, раствор стал крошиться, словно ее пот вызвал какие-то необратимые
изменения в составляющих его элементах. Она была потрясена тем, что вызвало
ее прикосновение и в радостном волнении отступила от стены, в то время как
волна разрушения распространялась по ней с необычайной скоростью. Раствор
высыпался из промежутков между кирпичами, словно тончайший песок, и через
несколько секунд его струйка превратилась в поток.
медлила. Но я здесь.
его ушей. За две-три минуты до этого его внимание привлек шум где-то
наверху, и теперь он полз вверх по лестнице на поиски его источника. За
последние несколько дней он и так уже достаточно низко уронил свое мужское
достоинство, прячась у себя дома, словно испуганная вдовушка, и мысль о том,
что, оказав сопротивление непрошенному гостю, он сможет отчасти восстановить
утраченное в глазах Юдит уважение, вела его вперед. Он вооружился палкой,
найденной у подножия лестницы, и, поднимаясь, почти надеялся на то, что слух
его не сыграл с ним злую шутку и там наверху действительно объявился враг.
Его уже тошнило от страха, который вызывали в нем слухи и туманные картины,
составленные из летающих камней. Если наверху есть нечто, что можно увидеть,
то он хочет посмотреть на него - независимо от того, что его ожидает:
проклятие или исцеление от страха.
кабинета Роксборо, едва заметно двигался из стороны в сторону. Он обхватил
свою дубинку обеими руками и шагнул внутрь. Комната раскачивалась вместе с
люстрой: массивные стол и стулья испытывали легкое головокружение. Он
внимательно огляделся. Обнаружив, что ни в одном из темных углов никто не
скрывается, он двинулся к двери, которая вела в вестибюль - настолько
осторожно, насколько ему позволяла его солидная комплекция. Когда он
оказался у двери, люстра уже перестала раскачиваться. Шагнув в вестибюль, он
ощутил нежный аромат духов и резкую, внезапную боль в боку. Он попытался
обернуться, но нападающий нанес еще один удар. Палка выпала у него из рук, а
из горла вырвался крик...
она саморазрушалась с таким нескрываемым удовольствием: кирпичи падали один
за другим, лишившись скрепляющего раствора, а полки трещали, готовые
рухнуть, - но крик Оскара вынуждал ее проверить, что там произошло. Она
двинулась в обратный путь по лабиринту. Грохот распадающейся стены эхом
разносился по коридорам, временами сбивая ее с толку, но в конце концов она
все-таки добралась до лестницы, по дороге выкрикивая имя Оскара. В
библиотеке ей никто не отвечал, так что она решила подняться в бывший зал
заседаний. В нем было пусто и тихо; то же самое - и в вестибюле.
Единственным знаком того, что Оскар прошел здесь, была валявшаяся неподалеку
от двери палка. Куда это его черти понесли? Она подошла к выходу, чтобы
посмотреть, не вернулся ли он по какой-нибудь причине к машине, но на улице
его не было. Оставалась только одна возможность: он отправился наверх.
беспокойство, она посмотрела в сторону открытой двери, через которую шел
путь в подвал, разрываясь между желанием вернуться к Целестине и
необходимостью следовать за Оскаром наверх. По ее мнению, человек таких
размеров прекрасно может защитить себя сам, но в то же время она не могла не
чувствовать некоторую ответственность за Оскара - ведь в конце концов именно
она затащила его сюда.
услышала гул работающего мотора и, не желая терять ни минуты, решила
подняться пешком по лестнице. Хотя свет на лестнице не горел, это ее не
остановило, и она ринулась наверх, перескакивая через две, а то и через три
ступеньки. Добежав до двери, ведущей на верхний этаж, она стала нашаривать в
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Соломатина Татьяна
Орловский Гай Юлий
Майер Стефани
Сапковский Анджей