Чтение 169–й страницы книги ~Древняя Русь и Великая степь~

204. ПРОБА СИЛ. СТОЛКНОВЕНИЕ СУПЕРЭТНОСОВ

Тохтамыш хотел восстановить улус Джучиев в его законных границах. За время
"великой замятни" Джучиды утратили в 1357 г. Азербайджан, покинутый
Бердибеком, предпочтившим отцеубийство охране границ, и Хорезм,
присоединенный в 1371 г. к империи Тимура. Синяя орда взялась за
исправление промахов Золотой орды.

Вряд ли можно приписывать развязанную войну честолюбию Тохтамыша или его
каким-либо несостоятельным расчетам. Как уже говорилось выше, хан должен
был считаться с волей своих беков и нухуров, а те хотели, чтобы ими
управлял не ставленник Тимур-бека, а независимый хан Чингисид, который бы
не принуждал их менять древнюю веру и обычаи, которые были попраны еще в
1312 г. Узбеком. Иными словами, против внедрения мусульманской культуры
выступила Сибирь, представленная группой мангутских "талба"*1, опиравшихся
на "9 туманов, большей частью неверных", "...язычников, безжалостных и
злобных, с 12 огланами Джучиева рода, во главе с Бек-Пуладом, с эмирами
Иса-беком, Яглы-бием, Казанчи и другими нойонами"*2.

Поскольку эмоциональность характеристик и оценок принадлежит мусульманским
авторам, то нет сомнения, что победа Синей орды означала отход от политики
Узбека и Джанибека, опиравшихся на городское население Поволжья, в основном
мусульманское. Этот отход означал войну с Тимуром, паладином ислама.

В 1383 г. в Хорезме восстановилась власть Тохтамыша, судя по тому, что
стали выпускаться монеты с его именем. Подробности этого важного события, к
сожалению, неизвестны, равно как и то, почему Тимур не реагировал на
покушение на свою территорию. Это, видимо, вдохновило Тохтамыша на
продолжение войны, на этот раз на Кавказе. Зимой 1385 г. татары прошли
через Дербент к Тавризу, взяли его и безжалостно разграбили, причем
уничтожили мечети и медресе, что уже говорит об их антиисламской
настроенности.

Забрав добычу, войска Тохтамыша ушли назад, не пытаясь закрепиться в
Закавказье. Победу им принес фактор внезапности, но, когда в 1387 г. татары
попытались повторить набег, они были отражены войсками Тимура. Большая
часть их успела уйти за Дербент, но многие попали в плен.

К удивлению своих эмиров и позднейших историографов, Тимур оказал пленникам
милость (суюргаль). Он "спросил их о здоровье Тохтамыша и, проявив ласку и
расположение, сказал: "Между нами права отца и сына. Из-за нескольких
дураков почему погибнет столько людей? Следует, чтобы мы соблюдали договор
и не будили заснувшую смуту". Затем он дал тем пленным деньги, одежды и
халаты и назначил конвой, чтобы их, отделив от войска, отправить в их
государство"*3.

Надо полагать, что Тимур опасался войны на два фронта. С 1381 по 1387 г.
ему приходилось подавлять восстание сарбадаров в Хорасане, Рее, Кухистане и
горцев Луристана. Там пленных заживо замуровывали в стены крепостей и
складывали минареты из черепов. Оттягивать войска на северную границу было
бы несвоевременно. Но логика событий сильнее политики царей.

Великодушие Тимура возымело совсем не то действие, на которое он
рассчитывал. Тохтамыш не мог забыть, что только благодаря Тимуру он спасся
и получил престол. Поэтому его агрессивность вроде бы должна быть расценена
как черная неблагодарность. Однако вспомним, кто его окружал. За 200 лет
потомки "людей длинной воли", богатырей, верных хану нойонов, превратились
в беков и огланов, своевольных провинциалов с крайне узким политическим
кругозором и безудержными эмоциями. Унаследованные ими традиции постепенно
деформировались, уровень пассионарности снизился, и осталась лишь память об
обидах, которые мусульмане нанесли их предкам в начале XIV в.

Насколько разделял эти настроения хан Тохтамыш - неясно, но даже если у
него было собственное мнение, то оно не имело никакого значения в условиях
лавинообразного спада пассионарности, достигшей равновесия с инстинктивными
импульсами, формируемыми традиционной культурой Великой степи. Сподвижники
хана были храбрыми, сильными, выносливыми, даже верными, но способность
предвидения они утратили, как и их соседи ойраты - западные монголы,
покоренные еще Чингисом, и семиреченские моголы - тюрки, отколовшиеся от
Джагатайского улуса вследствие происходивших там беспорядков. Короче,
степняки конца XIV в. достигли гармоничности этнопсихологической структуры
и были убеждены, что ореол победы всегда будет окружать их бунчуки, каких
бы гулямов ни набрал себе Аксак Тимур. Такая наивная самонадеянность
характерна для обывательского уровня любой культуры. В данном случае она
повела к трагичным последствиям.

205. ПОИСКИ ДРУЗЕЙ

Тохтамыш был отнюдь не глуп. Он правильно расценил характер своего бывшего
благодетеля, Тимура, которого историческая закономерность превратила в
злейшего врага его улуса. По существу в 1388 г. повторились события 1225
г., причем Тимур был почти копией Джеляль-ад-Дина, но Тохтамыш отнюдь не
походил на Чингиса, равно как и его сподвижники не обладали талантами Джэбэ
и Субутая. Но, поняв, что столкновение неизбежно, Тохтамыш постарался
обзавестись союзниками.

С 1375 г. Тимур вел постоянную войну с Могулистаном и его эмиром Камар
ад-Дином. Война эта заключалась в ежегодных карательных походах,
проводившихся ничтожными силами, а потому и не достигавших поставленной
Тимуром цели - присоединения к Джагатайскому улусу Тяньшаньского нагорья,
между озером Иссык-Куль, Кучей и Кашгаром. Войска Тимура, доходили до р.
Или и ее притока Чарына, но вызывали только озлобление кочевников, семьи и
имущество которых становились добычей безжалостных гулямов. Поэтому Камар
ад-Дин заключил военный союз с Тохтамышем, чем обеспечил его левый фланг.

На правом фланге столь же упорная война шла в Хорезмском оазисе, население
которого упорно уклонялось от присоединения к культурной державе Тимура,
предпочитая контакты с сибирскими кочевниками. Наконец в 1388 г. Ургенч был
взят приступом и разрушен, а Хорезмский оазис превращен в провинцию
Джагатайского ханства. Это было прямым нарушением воли Чингисхана,
завещавшего Хорезм потомкам Джучи. Одно это могло быть достаточным поводом
для войны, но Тимур был последовательным врагом кочевнических традиций, так
же как Тохтамыш - их паладином. В свете описанной контроверзы личные
симпатии ее участников не могли иметь большого значения.

Редкое население южносибирских степей не могло бы противостоять богатой и
многолюдной Средней Азии, если бы у улуса Джучидов не было мощного тыла -
Великой Руси. К несчастью для Тохтамыша, традиционный союз Руси и Орды был
нарушен легкомысленным набегом на Москву в 1382 г. Поэтому с 1385 г.
Тохтамыш стал оказывать милость суздальскому князю Борису Константиновичу,
несмотря на то что тот был женат на дочери Ольгерда, врага татар".*4.

Но дипломатия, не подкрепленная войском, малоэффективна. Москва была
сильнее поволжских купеческих городов и быстро восстановила свое
преимущественное положение. В 1386 г. Сергий Радонежский добился примирения
Олега Рязанского с Дмитрием Донским*5, что позволило последнему оказать
помощь суздальским князьям Василию и Семену Дмитриевичам, благодаря которой
они в 1387 г. выгнали своего дядю - Бориса - из Нижнего Новгорода*6. Тому
пришлось бежать к Тохтамышу и искать у него защиты.

Время для этой просьбы было крайне неудачным. Тохтамыш собирал войско "из
русских, черкесов, булгар, кыпчаков, аланов, (жителей) Крыма с Кафой и
м-к-с (мокша)"*7 для похода на Тимура. В это войско был назначен Борис
Константинович. А московское правительство копило силы, делая ставку на
подрастающее поколение.

Положение Московского княжества при Синей орде было куда более трудным, чем
во времена орды Золотой. Тогда русские великие князья - от Александра
Невского до Симеона Гордого - пользовались заступничеством ханов и не
боялись ни литовцев, ни нашествий с Востока. Поэтому даже во время "великой
замятни" они продолжали возить "выход" ханам, надеясь, что порядок
восстановится. Суздальская интрига и кровопролитие 1382 г. расшатали
политические связи Москвы с Сараем. Тохтамыш знал, что в этом виноват он,
и, как всегда бывает, не прощал обиженного им партнера. Вопреки вековой
традиции он потребовал в заложники наследника московского престола Василия,
но княжич, протомившись в Орде два года (1383-1385), сбежал и через Литву
вернулся домой.

Тем временем на Западе произошло событие, изменившее соотношение сил, -
уния Литвы с Польшей. Русские подданные Литвы оказались в подчинении у
католиков, что повело за собой ряд правовых ограничений. Еще в 1370 г.
смоленский князь Святослав подчинился Литве*8. Литовская угроза нависла над
Москвой. Москве и русской митрополии неоткуда было ждать помощи, ибо
Византия, естественный союзник Москвы, сама еле держалась против
турок-османов и итальянских купцов.

Казалось, что к моменту кончины Дмитрия Донского у его государства нет
никаких шансов выжить, однако Москва не только победила, но и объединила
вокруг себя Великую Русь. Как это произошло? Для ответа необходима широкая