то ни было предлогом, останется с ней.
бабушке, тряхнув локонами. - Я заставлю Джипа целый день лаять на вас. Если
вы не поедете с ними, значит вы старая ворчунья!
меня тебе не обойтись.
нужно. Ради меня вы ведь не бегаете целый день по лестнице вверх и вниз. Вы
ведь не сидите около меня и не рассказываете мне о том времени, когда у Доди
были рваные башмаки и он был весь в пыли, с ног до головы, бедный, милый
мальчуган! Вы никогда не делаете то, что мне нравится, не правда ли,
дорогая? - Дора быстро поцеловала бабушку и воскликнула: "Я пошутила!" -
чтобы бабушка не подумала, что она говорит серьезно.
не отстану, пока этого не добьюсь. Моему негодному мальчику не поздоровится,
если он не возьмет вас с собой! И я буду невыносима, и Джип тоже! Если вы не
поедете, вы будете жалеть об этом до конца жизни. Почему, собственно говоря,
вам обоим не поехать? - Тут Дора откинула назад кудри и испытующе посмотрела
на бабушку и на меня. - Разве я так больна?
переводя взгляд с бабушки на меня, а затем, не поднимаясь, вытянула губки,
чтобы нас поцеловать. - Прекрасно! Значит вы оба и должны идти, а не то я
вам не поверю и буду плакать!
просияла.
потребуется по крайней мере неделя чтобы все понять, - сказала Дора. - Ведь
я знаю - я долго не могу понять, если рассказывают что-нибудь деловое! А
тут, конечно, какое-нибудь дело. И если что-нибудь насчет арифметики, -
прямо не знаю, когда я с этим справлюсь, а мой скверный мальчик будет так
огорчаться! Ну вот, вы должны ехать. Вас не будет дома только одну ночь, а
это время обо мне позаботится Джип. Перед отъездом Доди отнесет меня наверх,
и, пока вы не вернетесь, я не буду спускаться. И вы передайте от меня Агнес
письмо, уж я ее побраню за то, что она к нам не приезжает.
что Дора - маленькая плутовка, которой приятно болеть, так как ей нравится,
чтобы за ней ухаживали. Дора пришла от этого в восторг, очень развеселилась,
и мы вчетвером - бабушка, мистер Дик, Трэдлс и я - в тот же вечер
отправились в Кентербери с дуврской каретой.
добрались, не без труда, лишь поздно ночью, я нашел письмо с извещением, что
мистер Микобер прибудет утром, ровно в половине десятого. Потом, содрогаясь
от холода, мы отправились в отведенные нам номера, причем должны были
проходить по каким-то узким коридорам, пахнувшим так, словно их долгое время
вымачивали в растворе, пропитанном запахами супа и конюшни.
снова погружаясь в тень, отбрасываемую старинными арками и церквами. Вокруг
башен собора летали грачи, а эти башни, возвышаясь над многомильными
просторами плодородных полей и прелестными речушками, как и раньше,
рассекали прозрачный утренний воздух, словно все остается неизменным на этой
земле. Но гудевшие колокола грустно напоминали, что ничто не остается
неизменным; напоминали они и о собственной своей старости, и о молодости
Доры, и о тех бесчисленных людях, которые жили, любили и умирали молодыми и
терялись в воздухе, - песчинки в бездне Времени, - словно круги, что
расходятся на воде, а этот колокольный звон все гудел и гудел, отдаваясь в
ржавых доспехах Черного принца *, висевших в соборе.
подошел к нему поближе, так как меня могли заметить и я невольно расстроил
бы все дело, ради которого приехал. Утреннее солнце позлащало коньки крыши и
окна с частым переплетом, и знакомый мне мир и покой словно коснулись своими
лучами моего сердца.
главной улице, которая уже пробудилась от ночного сна. В лавках копошились
люди, и среди них я узнал старого своего врага - мясника, который преуспел в
жизни: носил сапоги с отворотами, имел младенца и собственную лавку. Он
нянчил своего младенца и, по-видимому, стал примерным членом общества.
мере того как приближалась половина десятого, наше желание увидеть мистера
Микобера все возрастало. В конце концов, за исключением мистера Дика, мы
махнули рукой на завтрак, который заказали только для виду. Бабушка ходила
взад и вперед по комнате. Трэдлс сел на диван и притворился, будто читает
газету, а сам устремил глаза в потолок, я же глядел в окно, чтобы дать знак,
как только увижу мистера Микобера. Ждать пришлось недолго - пробило половина
десятого, и он показался на улице.
набросила на плечи шаль, словно готовясь призвать на помощь всю свою
твердость и непреклонность. Трэдлс с решительным видом застегнул сюртук.
Мистер Дик, сбитый с толку этими грозными приготовлениями, все же счел
необходимым подражать им и, надев шляпу, нахлобучил ее на самые уши. Но тут
же ее сдернул, чтобы приветствовать мистера Микобера.
Дорогой сэр, как вы любезны! (Это относилось к мистеру Дику, который с жаром
пожимал ему руку.)
руку, которая уже протянулась к колокольчику. - Я и аппетит - мы уже давно
друг с другом незнакомы, мистер Диксон!
кажется, он был так признателен мистеру Микоберу за это пожалование, что
снова потряс ему руку и захохотал, как ребенок.
извержению Везувия, а если вы предпочтете что-нибудь другое - милости
просим!
сказал мистер Микобер. - Простите, мистер Трэдлс, могу ли я сообщить
присутствующим, что мы с вами уже беседовали?
удивленный взгляд. - Мистер Микобер советовался со мной о своем намерении,
и, поскольку это было в моих силах, я дал ему совет.
намерен сделать, крайне важно? - спросил мистер Микобер.
может быть, вы окажете мне честь и предоставите себя в распоряжение
человека, который заслужил, чтобы его считали заблудшим на стезе жизни, но
все же является вашим ближним, хоть и потерявшим первоначальный свой образ
по своей вине, а также в силу злосчастного стечения обстоятельств?
ответил я.
доверии, которое вы мне милостиво оказываете, - отозвался мистер Микобер. -
Разрешите мне удалиться ровно на пять минут и, навестив мисс Уикфилд,
принять вас всех в конторе "Уикфилд и Хип", где я числюсь служащим.
Микобер.
поклон и исчез. Держал он себя чрезвычайно церемонно и был чрезвычайно
бледен.
кивнул головой (волосы стояли у него торчком). Мне ничего не оставалось
делать, как вытащить из кармана часы и следить за стрелкой, отсчитывая пять
минут. Бабушка следила по своим часам. Когда время истекло, Трэдлс предложил
ей руку, и все вместе мы отправились в старый знакомый дом, а по дороге не
произнесли ни звука.
помещавшейся в башенке; он с усердием писал или делал вид, будто пишет.
Большая канцелярская линейка засунута была под жилетку, но он так плохо ее
припрятал, что она выступала примерно на фут, словно какое-нибудь новомодное
украшение для сорочки.
Микобер.
мисс Уикфилд, не сомневаюсь, будет очень рада повидаться со старыми
друзьями. Может быть, пожалуете, сэр?
много лет назад появился в этом доме, - и, распахнув дверь прежнего кабинета
мистера Уикфилда, звучно провозгласил:
Диксон!
него неожиданностью - не меньшей, смею думать, неожиданностью, нежели для
нас самих. Бровей он не поднял, ибо поднимать было нечего, но нахмурился
Прозоров Александр
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур
Березин Федор
Афанасьев Роман
Шилова Юлия