Чтение 170–й страницы книги ~Графиня Де Монсоро~

Генрих обернулся к брату, приготовив для него свою самую лучшую
улыбку.

Герцога сопровождали господа де Монсоро, д'Эпернон и Орильи.

Д'Эпернон и Орильи остались позади.

При виде графа, все еще бледного и с выражением лица еще более
устрашающим, чем обычно, Генрих не смог скрыть своего удивления.

Герцог заметил, что король удивлен, главный ловчий - тоже.

- Государь, - сказал герцог, - граф де Монсоро явился
засвидетельствовать свое почтение вашему величеству.

- Спасибо, сударь, - сказал Генрих, - тронут вашим визитом, тем более
что вы были тяжело ранены, не правда ли?

- Да, государь.

- На охоте, как мне говорили?

- На охоте, государь.

- Но сейчас вы чувствуете себя лучше, не так ли?

- Я поправился.

- Государь, - сказал герцог Анжуйский, - не угодно ли вам, чтобы
после того, как мы исповедуемся и причастимся, граф де Монсоро
отправился подготовить нам хорошую охоту в лесах Компьени?

- Но, - возразил Генрих, - разве вы не знаете, что завтра...

Он собирался сказать: "...четверо моих друзей дерутся с четырьмя
вашими", но вспомнил, что тайна должна быть сохранена, и остановился.

- Я ничего не знаю, государь, - ответил герцог Анжуйский, - и если
ваше величество желает сообщить мне...

- Я хотел сказать, - продолжал Генрих, - что поскольку эту ночь мне
предстоит провести в молитвах в аббатстве святой Женевьевы, то к
завтрему я, возможно, не буду готов. Но пусть господин граф все же
отправляется: если завтра охота не состоится, то она состоится
послезавтра.

- Вы слышите? - обратился герцог к графу де Монсоро, который ответил
с поклоном:

- Да, монсеньер.

Тут вошли Шомберг и Келюс. Король принял их с распростертыми
объятиями.

- Еще один день, - сказал Келюс, кланяясь королю.

- - Но, к счастью, всего один, - заметил Шомберг. В это время
Монсоро, со своей стороны, говорил герцогу:

- Вы, кажется, добиваетесь моего изгнания, монсеньер?

- Разве долг главного ловчего состоит не в том, чтобы подготавливать
охоту для короля? - со смехом спросил герцог.

- Я понимаю, - ответил Монсоро, - я вижу, в чем дело. Сегодня вечером
истекает восьмой день отсрочки, которую вы, монсеньер, попросили у меня,
и ваше высочество предпочитаете лучше отослать меня в Компьень, чем
сдержать свое обещание. Но поостерегитесь, ваше высочество: еще до
сегодняшнего вечера я могу одним словом...

Франсуа схватил графа за руку.

- Замолчите, - сказал он, - напротив, я выполняю обещание, которое вы
помянули.

- Объяснитесь.

- О вашем отъезде для подготовки охоты станет известно всем. Ведь вы
получили официальный приказ.

- Ну и что?

- А вы не уедете и спрячетесь поблизости от вашего дома. И тогда,
думая, что вы уехали, появится человек, которого вы желаете знать.
Остальное ваше дело. Насколько помню, я ничего больше не обещал.

- А! Если все обстоит так... - сказал Монсоро.

- У вас есть мое слово, - сказал герцог.

- У меня есть больше, чем ваше слово, монсеньер, - у меня есть ваша
подпись.

- Да, клянусь смертью Христовой, мне это хорошо известно.

И герцог отошел от Монсоро, чтобы приблизиться к своему брату. Орильи
тронул д'Эпернона за руку.

- Все в порядке, - сказал он.

- Как? Что в порядке?

- Господин де Бюсси не будет драться завтра.

- Господин де Бюсси не будет драться завтра?

- Я за это отвечаю.

- Кто же ему помешает?

- Не все ли равно, раз он не будет драться?

- Если это случится, моя милый чародей, вы получите тысячу экю.

- Господа, - сказал Генрих, уже закончивший свой туалет, - в
Сен-Жермен-л'Оксеруа.

- А потом в аббатство святой Женевьевы? - спросил герцог.

- Разумеется, - ответил король.

- Рассчитывайте на это, - сказал Шико, застегивая на себе пояс с
рапирой.

Генрих вышел в галерею, где его ждал весь двор.

Глава 47

КОТОРАЯ ДОБАВИТ ЯСНОСТИ ГЛАВЕ ПРЕДЫДУЩЕЙ

Накануне вечером, когда все было решено и сговорено между Гизами и
анжуйцами, господин де Монсоро возвратился в свой дом и встретил там
Бюсси.

Тогда, подумав, что этот храбрый дворянин, к которому он по-прежнему
относился очень дружески, может, не будучи ни о чем предупрежден, сильно
скомпрометировать себя послезавтра, он отвел его в сторону.

- Дорогой граф, - сказал он молодому человеку, - не позволите ли вы
мне дать вам один совет?

- Само собой разумеется, - ответил Бюсси. - Прошу вас об этом.

- На вашем месте я уехал бы на завтрашний день из Парижа.

- Мне уехать? А зачем?

- Единственное, что я могу вам сказать: ваше отсутствие, должно быть,
спасет вас от крупных неприятностей.

- Крупных неприятностей? - переспросил Бюсси, глядя на графа
пронизывающим взглядом. - Каких?

- Разве вы не знаете, что должно произойти завтра?

- Совершенно не знаю.

- По чести?

- Слово дворянина.

- Монсеньер герцог Анжуйский ни во что вас не посвятил?

- Пет. Монсеньер герцог Анжуйский посвящает меня только в те дела, о
которых он может говорить во весь голос, и добавлю даже, - говорить
почти любому.

- Что ж, я не герцог Анжуйский, я люблю своих друзей не ради себя, а
ради них, и я скажу вам, дорогой граф, что на завтра готовятся важные
события и что сторонники герцога Анжуйского и Гизов замышляют удар,
последствием которого, вполне возможно, будет низложение короля.

Бюсси посмотрел на господина де Монсоро с некоторым недоверием, но
лицо графа выражало самую полную искренность, в этом нельзя было
усомниться.

- Граф, - ответил Бюсси, - вы знаете, я принадлежу герцогу
Анжуйскому, то есть ему принадлежат моя жизнь и моя шпага. Король,
непосредственно против которого я никогда не выступал, сердит на меня,
он всегда не упускает случая сказать или сделать мне что-нибудь
неприятное. И как раз завтра, - Бюсси понизил голос, - я говорю это вам,
но вам одному, понимаете? Завтра я буду рисковать своей жизнью, чтобы
унизить Генриха Валуа в лице его фаворитов.

- Так, значит, - спросил Монсоро, - вы решили нести все последствия
вашей преданности герцогу Анжуйскому?

- Да.

- Вы, должно быть, знаете, к чему это может вас привести?

- Я знаю, где я рассчитываю остановиться. Какие бы ни были у меня
основания жаловаться на короля, никогда я не подниму руку на помазанника
божьего. Пусть этим занимаются другие, а я, никого не задевая и никому
не нанося ударов, буду следовать за господином герцогом Анжуйским, чтобы
защитить его в случае опасности.

Монсоро задумался и через некоторое время сказал, положа руку на
плечо Бюсси.

- Дорогой граф, герцог Анжуйский лицемер, трус, предатель, человек,
способный из ревности или страха пожертвовать самым верным своим слугой,
самым преданным другом. Дорогой граф, послушайтесь дружеского совета,
покиньте его, отправляйтесь на завтрашний день в ваш венсенский домик,
отправляйтесь куда хотите, но не принимайте участия в шествии во время
праздника святых даров.

Бюсси внимательно посмотрел на Монсоро.

- Но почему вы сами остаетесь с герцогом Анжуйским?

- Потому, что из-за дел, касающихся моей чести, - ответил граф, - я
буду в нем нуждаться еще некоторое время.

- Что ж, и я тоже из-за дел, касающихся моей чести, останусь с
герцогом.

Граф Монсоро пожал руку Бюсси, и они расстались.

Мы уже рассказали в предыдущей главе о том, что произошло на
следующее утро во время туалета короля.

Монсоро отправился домой, объявил жене, что уезжает в Компьень, и тут
же распорядился подготовить ему все для отъезда.

Диана с радостью выслушала это сообщение.

Она знала от мужа о предстоящем поединке менаду Бюсси и д'Эперноном,
но из всех миньонов короля д'Эпернон был известен как наименее храбрый и