больше, и вот, наконец, обозначилась их "проекция", и они перестали
казаться висящими на черном фоне.
ослепительно белого. Постепенно освещались отраженным светом и подножия
гор. "Лунная заря" разгоралась все ярче.
окна. Мне хотелось разглядеть особенности в очертании лунных гор. Но горы
были почти такие же, как и на Земле. Кое-где скалы нависали над пропастью,
как огромные карнизы, и тем не менее не падали. Здесь они весили легче,
притяжение было слабее.
величины. Одни маленькие, не больше тех, которые оставляет после разрыва
снаряд трехдюймовки, другие приближались к размерам кратера. Неужто это
следы от упавших на Луну метеоритов? Это возможно. Атмосферы на Луне нет,
следовательно, нет защитного покрова, который предохранял бы Луну, как
Землю, от небесных бомб. Но ведь тогда здесь очень небезопасно. Что, если
такая бомба-метеор в несколько сот тонн упадет на голову!
сделана падающими метеорами, - сказал он. - Вы опасаетесь, что один из них
может свалиться на вашу голову? Такая возможность, конечно, существует, но
теория вероятности говорит, что риск здесь немногим больше, чем на Земле.
на Землю? За ними охотятся, как за редкостью. А здесь, посмотрите, вся
поверхность изрыта ими.
Луна у же; давно лишена атмосферы. Существует она миллионы лет, причем так
как здесь нет ни ветров, ни дождей, следы от падения метеоров остаются
неизменными. И эти воронки - летопись многих миллионов лет жизни. Если
один большой метеор упадет на поверхность Луны раз в столетие, это уже
много. Неужто мы будем такими счастливчиками, что именно теперь, при нас,
упадет этот метеор? Я бы ничего не имел против, конечно, если только
метеор упадет не прямо на голову, а поблизости от меня.
Коперника! - говорил он. - Я хочу быть первым астрономом, нога которого
ступит на эти места.
Соколовский. - Тем более, что видимая с Земли часть Луны еще не освещена
солнцем, а здесь наступило "утро".
Земле сейчас видят месяц в его первой четверти. Мы можем объехать этот
"месяц" - восточный край Луны - за сорок пять часов, если пустим нашу
ракету со скоростью километров двести в час. Остановимся мы только на
Клавиусе и Копернике. Да кто тут начальник экспедиции: я или вы? -
закончил он, уже горячась.
Луны? - сказал я. - Их геологическое строение также представляет большой
интерес.
Соколовский уже был однажды. Но если большинство за это путешествие...
на него. Ваша будет первая. Я был "на дне" моря Изобилия. И могу
подтвердить, что это название оправдывает себя, если говорить о
геологических материалах. Я собрал там чудесную коллекцию... Ну, нечего
терять время. Ехать так ехать! Но только позвольте мне развить большую
скорость. На нашем авто мы можем делать тысячу и больше километров в час.
Так и быть, доставлю вас на Клавиус.
лежат немного севернее Коперника.
отделившись от поверхности, стала набирать высоту. Я увидел нашу большую
ракету, лежавшую в долине, затем яркий луч света ослепил меня: Солнце!
но как оно не походило на то Солнце, которое мы видим с Земли! Атмосфера
не румянила его. Оно было синеватое, как всегда на этом черном небе. Но
свет его был ослепителен. Сквозь стекла окна я сразу почувствовал его
тепло.
внимательно всматривался в очертания гор. Он забыл о толчках,
сопровождающих перемену скоростей, и о своей философии. Сейчас он был
только астрономом.
радости.
говорил, что у Тюрина был чрезвычайно тонкий голос, что, к сожалению,
нельзя сказать о его слухе. В пении Тюрина не было ни ритма, ни мелодии.
Соколовский лукаво посмотрел на меня и улыбнулся.
достаточно. Поперечник Клавиуса имеет двести километров. Треть расстояния
между Ленинградом и Москвой!
говорил, что высота этого вала семь километров. Это выше Альп, высота
Кордильеров. Судя по зубчатой тени, вал имеет неровные края. Три тени от
небольших кратеров протянулись почти через весь цирк.
Когда Солнце над головой, на Луне невыносимо жарко. Почва накалена. Теперь
же она только нагревается.
жары и от холода, - отозвался Соколовский. - Спускаемся. Держитесь крепче,
профессор!
подпрыгнула, пролетела метров двадцать, снова упала, снова подпрыгнула и,
наконец, побежала по довольно ровной поверхности.
кратерами.
нас начало бросать из стороны в сторону, подкидывать на сиденьях.
Того и гляди, колеса поломаешь.
крякнуло, и машина, осев набок, медленно потащилась по кочкам.
Придется выходить наружу и исправлять повреждение.
случае пешком пойдем. До кратеров осталось всего с десяток километров.
Надо одеваться!
позавтракали и вышли наружу. Соколовский покачал головой: колесо было
совсем испорчено. Пришлось ставить новое.
любознательность! Соколовский в удивлении развел руками. Тюрин легко
перепрыгивал через трещины в два метра шириной и только более широкие
обегал кругом. Половина его костюма, обращенная к солнцу, ярко блестела, а
другая почти пропадала в тени. Казалось, по лунной поверхности движется
необычайный урод, прыгая на правой ноге и размахивая правой рукой. Левая
рука и нога периодически сверкали узкой световой ленточкой - "месяцем"
освещенной части. Фигура Тюрина быстро удалялась.
Соколовский предложил мне подняться на верхнюю открытую площадку ракеты,
где имелся второй аппарат управления. Мы тронулись в путь по следам
Тюрина. Сидеть на верху ракеты было интереснее, чем внутри. Я мог
обозревать все окрестности. Справа от нас - четыре тени гор исполосовали
ярко освещенную Солнцем долину. Налево - "горели" только вершины гор, а
подножья их тонули в лунных сумерках. С Земли эта часть Луны кажется
пепельного цвета. Горные цепи были более пологими, чем я ожидал. Мы ехали
по самому краю "месяца", то есть по линии "терминатора", как говорил
Тюрин, - границы света и тени.
вперед. Перед нами была огромная трещина. Мы уже не раз с разбегу
перескакивали такие трещины, а если трещина оказывалась слишком широкой,
перелетали через нее. Вероятно, Соколовский предупредил меня перед
прыжком, чтобы я не свалился. Я вопросительно посмотрел на него. Геолог
прислонил свой скафандр к моему и сказал:
Он бежал, размахивая руками, вдоль длинной трещины навстречу нам.
Перепрыгнуть через трещину он не мог.
Каргалов Вадим
Максимов Альберт
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Круз Андрей
Афанасьев Роман