подворье представляло собой правильный квадрат, обнесенный высоким забором
из камня и глины. Большие деревянные ворота запирались на засов, справа от
ворот находился двухэтажный особняк Шехмета, рядом плац для занятий с
оружием, слева - казармы, конюшня и кузница. В принципе, все рядом, и,
прикинув общий план действий, Лев решил, что, пожалуй, все-таки справится.
Если, конечно, немного поменяет порядок действий...
напутствовали спорщики. Оболенский резво шагнул вперед и... рухнул носом в
пыль - веревки на ногах позволяли лишь семенить мелкими шажками.
расписная китайская невеста! Вор должен двигаться быстро, а с такими
условиями я отсюда до казармы только к утру доберусь... Развязывайте на фиг!
с клятвопреступниками!
господин Шехмет утром накажет нас, не дожидаясь божественного правосудия!
Нет уж. - Мы, пожалуй, развяжем тебе ноги, но накинем аркан на шею, чтоб...
ты не поддался искушению.
сдержался. Ему почему-то показалось, что местные жители не поймут тех
грязных и сочных обозначений, вроде бы естественных вещей и деяний, коими
так богат русский мат. Получилось почти в рифму, и Лев обрадовался, решив
как-нибудь на досуге попробовать себя в сочинительстве классических рубай.
Ведь его дедушка Хайям ибн Омар слыл здесь признанным поэтом...
Подоспевший золотарь уже разматывал длиннющую волосяную веревку.
стражникам: - Нате, вяжите, душите, водите на поводке, как пекинеса, только
уберите подальше этого ароматизированного труженика. Вам же после него весь
двор проветривать придется...
черных глаз блеснули очень знакомым огоньком. Но у Льва, как вы понимаете,
не было времени выспрашивать и уточнять...
x x x
замка. Видимо, никому и в голову не могло прийти покуситься на остатки
вчерашнего ужина. Грязные котлы, закопченный очаг, черные вертела, чан с
отбросами и погреб. Вот погреб как раз и оказался запертым, ибо именно там
хранилось то единственное, что стоило украсть, - вино! Целых четыре
огромных, почти ведерных, кувшина, каковые Лев и вынес аккуратненько наружу.
Веревка немного давила шею, но в общем позволяла двигаться достаточно
свободно. Не сомневайтесь, затарившись среди кухонной утвари двумя вполне
сносными ножами, Оболенский легко мог избавиться от унизительного ошейника,
но не хотел. Пока не хотел... Когда он выволок наконец четвертый кувшин и
остановился на пороге перевести дух, троица спорщиков уже вовсю помахивала
пиалами. Причем, как наметанно определил опытный в таких делах Левушка, пили
в основном стражники, а золотарь подливал и произносил тосты. Если это и
отдавало чем-то слегка подозрительным, то не настолько, чтобы чрезмерно
заострять внимание...
тебя своя работа, у нас своя. Имеют право честные мусульмане празднично
отметить победу или проигрыш?
к апартаментам Шехмета. Лично у меня во время всего рассказа чесался язык
спросить Льва, почему же нигде (ни у конюшни, ни у казарм, ни при входе в
штаб-квартиру начальника городской стражи!) ему не встретилось ни одного
часового?! Неужели все подворье, кроме двух легковерных любителей поспорить,
спало беспробудным сном? Оказывается - да! Часовые были, но совершенно
бесстыже спали на своих постах в обнимку с копьями, укрываясь круглыми
щитами. Двое у входа в казарму, один у конюшни, четверо у главных ворот, а
еще двое на пороге шехметовского особняка. Почему спали, вопрос отдельный...
Но мы еще к этому вернемся, а пока наш герой, беспроблемно проникнув в
помещение, едва ли не ногтем открыл длинный кованый сундук и вынес шесть
тяжеленьких мешочков с денежками. То есть практически всю войсковую казну
городской охраны. Четыре мешка он положил перед восторженно икающими
стражниками, а два тихонечко припрятал под мышками. Если золотарь что и
заподозрил по несколько раздувшейся фигуре Багдадского вора, то возникать с
обличениями не стал, а просто предложил за это выпить! По чуть-чуть,
по-мусульмански... Льва такое развитие событий даже устраивало, ибо в его
душе зрел план. То есть попросту удрать через забор он мог уже раз двадцать,
но уйти из шехметовской темницы и ничего не взять на память... это было выше
его сил! Причем следовало так взять на память это что-то для себя, чтоб оно
на веки вечные врезалось в память не ему, а всем прочим. (Длинное
предложение и немного сумбурное выражение мысли, но я стараюсь сохранять
стиль рассказчика...) Так вот, делая вид, что он кругами движется к конюшне,
Оболенский исподволь усеивал двор серебряными дихремами. За ним не особенно
следили, ходит на веревочке, и ладно... Когда деньги кончились, даже луна
покосилась в удивлении - вся территория городской охраны напоминала теперь
звездное небо! Холодный матовый свет, отражаясь в серебряных монетах,
создавал полную иллюзию Млечного Пути и прилегающих созвездий. Оболенский
удовлетворенно подмигнул бледной спутнице Земли - его творческой душе
нравились подобные параллели... С лошадьми тоже проблем не было, Лев
обматывал им копыта тряпками и выпускал по одной, хотя на тряпки пришлось
рвать свою же чалму муфтия и халат: Собственно, там и было-то всего десять
скакунов. Городская стража ходила по узким улочкам пешком, а десяток
всадников использовался крайне редко, как мобильный, вспомогательный отряд
быстрого реагирования. Хлопоты доставил только злобный арабский жеребец
белой масти, подарок Шехмету от самого эмира. Капризная зверюга попыталась
лягнуть Оболенского, а когда дважды промахнулась, то успешно цапнула его
зубами за полу уже порядком укороченного халата. Не вступая в диспуты,
конокрад просто врезал кулаком по бесстыжей морде, и, мигом присмиревший,
озорник пошел за Львом, как собачонка. Факт разгуливания лошадок по двору
"отмечающие" правоверные встретили удовлетворенным гулом. Видимо, понятие
"по чуть-чуть" у них немного сместилось в сторону "еще чуть-чуть и...".
Краса воров Багдада понял, что пришло его время. Золотарь куда-то исчез, а
двое умиленных стражников, повизгивая, уже вовсю "делили" выигрыш.
ай-яй... у Шехмета ничего не сумел взять...
не сможете (пардон за каламбур!). Иду я к вашему начальству, иду...
Напомните только, что именно я должен там спереть?
лишний шум абсолютно не входил в сценарий Оболенского:
другое.
стражники. - Ты... упадешь и... всех разбудишь, а... а мы заберем осла!
чистильщик сортиров. - Вот мой осел и вот мои деньги, но недостойно таких
благородных воинов мешать честному спору. Подумайте, если великий господин
Шехмет проснется и обнаружит в своих покоях Багдадского вора, то на кого
обратится его гнев?
делать?
- Если кто-то проснется - вы скажете, что поймали вора, накинув ему аркан на
шею!
разум... светел, ик!
безропотно взял их с собой. Уже подходя к распахнутому окну, он обернулся,
краем глаза отметив, как в двух чанах, висящих по бокам у крепенького
ослика, быстро исчезли все четыре мешочка с войсковой казной. Больше
удивляться было нечему... Оставалась мелочь - проникнуть внутрь и совершить
акт кражи. Спальню главы городской стражи Оболенский нашел быстро, а
поднадоевшую петлю с собственной шеи снял заранее, но не выбросил. Господин
Шехмет, утомясь от дневных трудов, праведно храпел, утопая в шелковых
подушках, а в это время его бессовестно грабили. Лев взял самый красивый
халат, расстелил его на полу и набил всем ценным, что только попалось под
руку. Потом аккуратнейшим образом завязал конец веревки на голой лодыжке
спящего и, закинув узел с вещами за спину, прошел через весь дом на
противоположную сторону. Там отыскал окно, выходящее на улицу, и, высунув
нос, увидел ожидающего внизу чистильщика.!
думал, я тебя не узнаю?