зиккурата - к Обители Богини, золотая крыша которой сияла у самых звезд.
По двум углам пирамиды стояли огромные, превосходящие ее по высоте Майана
и Балор.
темные силуэты. Их головы касались небес. Они грозно смотрели на меня
горящими глазами, хотя, возможно, это было всего лишь игрой воображения. Я
подавленно отвел взгляд.
храма, но любой смертный может войти на площадь, чтобы совершить молитву.
Перед каждой колонной стоит изваяние бога или богини.
пространство запросто вместило бы все население города, так что площадь
показалась бы пустой, даже если бы на ней упражнялись во владении пикой
четыре кавалерийских когорты. Около двух дюжин огоньков горело забытыми
звездами в ночи. На заднем плане, за колоннами, медленно передвигались,
мерцая, факелы: небольшие группы жрецов и жриц, словно два огромных
колеса, медленно вращались навстречу друг другу. Три или четыре маленьких
воинских отряда пересекали площадь.
цепочкой периметр площади, словно четки. Каждый огонек означал одного или
двух молящихся. Факелы освещали коленопреклоненные фигуры просителей и
выхватывали из темноты статуи богов. Кажется, только дюжина из тысячи
статуй была освещена, слушая завывание у своих ног. В полумраке виднелись
соседние изваяния - свидетели. От этого зрелища волосы встали у меня
дыбом.
делать, о Меняла Историй? Взять храм Майаны приступом?
стражники направляются в нашу сторону. Пойдем-ка к кому-нибудь из богов и
сделаем вид, что молимся. Там и подумаем.
я двинулся через площадь. Я выбрал самый темный угол площади и направился
в самую его середину, выбрав бога наугад.
сорок восемь - "тысяча" это, так сказать, поэтическое преувеличение.
Позже, при свете дня, я изучил их; подобный набор я встречал и в других
городах. В Вейлмене их так и вовсе больше четырех сотен. Большинство,
правда, не более чем бессмысленные двойники - те же самые боги, но под
другими именами. А остальные - покровители каких-то мелких городков, озер,
рек и тому подобного. Причем некоторые настолько незначительны, что никто
уже не помнил, кто они такие. Некоторые - совсем немного - даже и не люди:
со звериными головами или крыльями. Как правило, этих экзотических богов
ввозили из дальних стран.
человеческий рост или чуть крупнее, на невысоких, по колено, постаментах.
Мужчины почти все были одеты, женщины - нет, хотя имелись и исключения.
Почти половина держала в руках непременные атрибуты вроде кувшинов с
вином, пышных снопов или даже детей.
положено молящемуся, и коснулся лицом земли. Ториан встал на колени рядом
со мной.
отличие от многих других известных мне людей.
казалось безумием. Я хотел найти прекрасную Шалиаль, хотя не очень
представлял себе зачем - возможно, чтобы предупредить ее об опасности. Но
что, если она уже прошла инициацию и даже заговорить с ней будет
преступным святотатством?
выпорют и вышвырнут за городские ворота или, скорее, снова закуют в цепи и
пошлют укреплять стены.
Ториана. Рано или поздно нас, конечно, сдадут городской страже, но не
раньше, чем лишат мужского достоинства. Я и сам наслышался историй про
тупые ножи, раскаленное железо, чтобы останавливать кровь, и истории еще
более страшные, где все делалось ногтями... Большинство умирает от боли, и
таким еще, можно сказать, повезло.
ночная сцена: человек, отдающий свою дочь в жрицы против ее воли? Если я
не найду повод для пребывания здесь, Ториан посмеется надо мной и обзовет
меня сумасшедшим. Мне отчаянно необходимо было уснуть и увидеть сон.
повнимательнее. - Рош? - прошептал он, прочитав имя на постаменте. - Этого
бога зовут Рош. Кто такой Рош?
кровообращение и к тому же выглядело убедительнее.
толкать воду туда-сюда?
выхватил факел у меня из руки и поднял его к лицу бога.
выветренного гранита, Рош - симпатичный юнец, обнаженный, почти безбородый
- загадочно улыбался нам со своего постамента. В мерцающем свете факела
губы его, казалось, шевелились, отчего улыбка казалась еще шире. Я чуть
было не поверил, что он вот-вот поднимет руку в приветствии.
кланялся мне.
10. ЗНАКОМАЯ СПИНА
задумчиво потеребил бороду.
двумя маленькими факелами. Скулы над бородой побелели.
это смогу, только когда умру.
всяком случае. Думаю, боги хранят меня в благодарность за то, что я бываю
им полезен. Но я дышу, и потею, и ем, и испражняюсь, как любой человек, и
плету небылицы девушкам. - Я улыбнулся ему как можно более естественно,
ибо мне было действительно жаль его. - Я трушу, и хвораю, и терпеть не
могу брокколи. Это просто случайное сходство. Освещение тут плохое.
убедительная клятва: будь я бессмертен, Морфит не имел бы надо мной
никакой власти.
пожатия. Я принял ее. Он сжал мне кисть. Наверное, такой хваткой он мог
крошить кирпичи. По лицу у меня струился пот, и я закусил губу, пытаясь
удержаться от крика боли. В конце концов я негромко взвыл. Только тогда он
отпустил меня.
мог разить молниями, я бы тебе потроха выжег за это! - Я облизал кровь с
руки и вытер слезы.
буркнул он, - я бы разорвал тебя в клочья. Что тебе от меня нужно?
холодными, как могила.
Разумеется, он имел в виду воинскую дружбу. Да, воинская дружба - это не
то, что возможно предложить простому меняле историй.
и вести себя честно.
человек забавный, к тому же, похоже, без подвоха. Значит, дружба на таких
условиях. Теперь скажи-ка: почему приливов и истории? И почему бог истории
- почти мальчишка?
и ухмыльнулся. - А все-таки ведь не совсем мальчик? Да и грудь у него в
волосах. Если б у меня были дочери, я бы старался не подпускать его к ним.
Мне кажется, как История Рош изображается старше. А как Память он совсем
юн.
счастливые. И потом, насколько я помню легенду... в воплощении бога
приливов Рош взрослеет, как смертный, до тех пор, пока не становится
глубоким стариком. А потом снова молодеет, и так до бесконечности.
Корнев Павел
Орлов Алекс
Херберт Фрэнк
Каменистый Артем
Перумов Ник
Громыко Ольга