Чтение 18–й страницы книги ~Заколдованный остров~

Только одна его тень. То, что находилось над его головой, не отбрасывало
тени. А значит, не существовало в действительности, а только казалось.
Влад неуверенной рукой вновь поводил над волосами - тень на стене послушно
повторила его движения - и снова ничего не обнаружил.

"Крепко же, однако, мне врезали, - подумал он, опуская руку. - Что-то
там у меня, видно, повредилось... Пятна плавают перед глазами..."

Впрочем, Влад не очень-то поверил в такое объяснение и поэтому вернулся
к зеркалу. И увидел, что темный приплюснутый шар все так же продолжает
висеть над его головой. "Как Дамоклов меч", - подумал он, хотя не мог бы
сказать, что это такое. А еще он увидел в зеркале, что дверь открылась и в
спальню вошел Бат; на руке слуги висела отглаженная светло-коричневая
туника.

- Бат! - не отрывая взгляда от зеркала, позвал его Влад. - Подойди-ка
сюда.

Слуга аккуратно разместил тунику хозяина на спинке кресла и неторопливо
приблизился. Влад постучал пальцем по зеркалу в том месте, где ему виделся
загадочный шар.

- Ты что-нибудь здесь видишь, Бат?

- Конечно вижу, - после некоторой заминки укоризненно ответил слуга.

- Вижу, что халат валяется на полу. Хорошо постиранный, выглаженный
халат.

- Сюда смотри, Бат! Сюда, в зеркало. Что ты видишь вот тут, над моей
головой?

- Ничего, - сказал слуга. - Ровным счетом ничего.

- А здесь? - не успокаивался Влад. - Не в зеркале, а вот здесь, - он
похлопал себя ладонью по темени. - Что у меня над головой? Есть там
что-нибудь?

- Есть, - отозвался Бат.

- Что?!

- Потолок у тебя над головой, хозяин.

Влад покосился на зеркало - темное пятно было там же, где и раньше, -
перевел взгляд на Бата. Слуга со вздохом нагнулся, поднял халат и,
встряхнув, протянул его Владу.

- Ладно, Бат, иди, - Влад забрал халат и бросил его на плечо. -
Мерещится мне какая-то ерунда, что-то непонятное. И тошнит целый день...

Он подумал, что это загадочное пятно, скорее всего, существует только в
его воображении, и постарался успокоить себя: "Завтра все пройдет.

Проснусь - и все пройдет..."

Слуга направился к двери, по пути забрав с кресла брошенную Владом
тунику. Обернулся у выхода, сдвинул густые брови:

- Отчего тошнит-то, хозяин? Несвежего ничего не готовили, так что от
еды тошнить не должно.

- Да не от еды. - Влад вздохнул. - Вообще...

- От недуга бытия, - негромко, но внятно сказал слуга.

- Что-о?! - у Влада буквально глаза полезли на лоб от удивления. - Что
ты сказал, Бат?

- Состояние, значит, такое, - пояснил слуга. - Когда все вокруг не в
радость. Вот и тошнит от этого. Потому я и говорю: недуг бытия.

Влад медленно опустился на зеленую скамеечку под зеркалом и слабо
махнул рукой:

- Иди, Бат, иди...

Дверь за слугой закрылась. Влад невидящими глазами уставился в пол и
подумал, что у него очень интересный слуга-распорядитель. И ведь что-то
еще такое он сегодня говорил, еще что-то любопытное... О противостоянии
энтропии - вот о чем он говорил.

- Недуг бытия... - пробормотал Влад и, приподнявшись, обернулся к
зеркалу. Темное пятно зловещим знаком продолжало висеть над его головой.

"Плевать! - с отчаянной решимостью подумал он. - Будет хуже - значит
будет хуже. Деваться-то все равно некуда..."

И стало ему вдруг так плохо, так тоскливо, что он медленно осел на
скамейку, сжался в комок и притиснул руки к животу, чувствуя, как щиплет
глаза от скопившихся слез.

Он сидел бы так целую вечность, но уже рождался, уже разливался по
всему телу знакомый назойливый зуд - и это значило, что пришла пора идти
на площадь. С тяжелым вздохом Влад поднялся со скамейки, нетвердой
походкой пересек спальню и вошел в выложенную нежно-зеленой плиткой
ванную. Встал под душ, подставил лицо под горячие струи.

Потом закутался в мохнатую простыню и взглянул в зеркало над
умывальником.

Пятно не исчезло. Вода не смыла его. И значит дело было не в каком-то
странном дефекте того зеркала, что висело на стене спальни, - не могли же
оба зеркала иметь одинаковый странный дефект! Дело было в чем-то другом...

Надев приготовленную Батом тунику, Влад босиком вышел во двор. Во дворе
было пусто, свет не горел ни в одном окне, кроме окна его спальни;
вероятно, слуги уже отправились на площадь. За воротами слышалось легкое
шарканье многочисленных подошв и постукивание каблуков по мостовой. Тело
зудело все сильнее, все нестерпимее, и Влад, не тратя времени на поиск
сандалий, открыл калитку и присоединился к идущим на площадь горожанам.

Так и шел он вместе с другими безмолвными людьми по мостовой, тускло
освещенной уже загоревшимися фонарями, шел под растворившимся в темноте
небом - и зуд постепенно стихал, уползал назад в свое мрачное логово,
сменяясь тяжелыми клубами какого-то дурманящего тумана. Влад никак не мог
понять, действительно ли туман застилает улицу или же возникает он только
внутри, в голове, подавляя сознание, заставляя терять ощущение
собственного тела. Влад не мог понять и не старался понять - и не в силах
был ничего понять, потому что все вокруг угасало, темнело, как
затерявшееся над уличными фонарями небо... и что-то надвигалось, что-то
оплетало липкими смрадными щупальцами...

Мерзкое... Гнусное... Неотвратимое...

В какой-то момент он словно погрузился в бездонную топь, и когда была
уже потеряна всякая надежда хоть когда-нибудь выбраться из вязкой
тошнотворной глубины, его на мгновение вытолкнуло на поверхность и он
увидел кольцо фонарей вокруг площади, увидел стоящих рядом людей и
какие-то исполинские тени впереди, над толпой. В уши на миг ворвалось
бормотание толпы, и он понял, что тоже бормочет нечто несвязное, и пот
струится по его спине, и сердце вырывается из груди... Он неожиданно для
самого себя, вопреки собственной воле, вдруг закричал - закричал,
надрываясь, надсаживаясь, во все горло, - но не услышал собственного
крика, потому что этот его отчаянный вопль слился с многоголосым воплем
толпы.

Потом сознание вновь заволокло туманом - и он провалился в еще более
зловонную бездну, и все глубже погружался в это зловоние, и никак нельзя
было вырваться оттуда, никак нельзя было спастись, сделать хотя бы
один-единственный глоток свежего воздуха; не было свежего воздуха - было
сплошное зловоние...

Его окончательно растоптали, его смешали с нечистотами, заполнившими
весь мир...

А когда туман, наконец, рассеялся, Влад, как всегда, обнаружил, что
стоит под душем в собственной ванной. Тряпкой лежала в углу мокрая
скомканная светло-коричневая туника, совсем недавно отглаженная Батом. С
шорохом хлестала по плечам горячая вода. Вновь, как недавно в общественных
банях, хотелось тереть и тереть мочалкой лицо, пропитанное запахом
мерзости, и он тер лицо, и пригоршнями зачерпывал из большой чаши густое
ароматическое масло и с силой втирал его в кожу, размазывая по всему телу.