Чтение 18–й страницы книги ~Штурмфогель~

Удар в борт был силен. Рекс, схватив пистолет, бросился из рубки - и
был сбит с ног жестким ударом в лоб. Сознания он не терял, но на несколько
секунд утратил способность двигаться.

Захватчикам этого хватило. Шестеро в темных комбинезонах скрутили руки
женщинам, бросили Рекса в капитанское кресло... Один из них наклонился над
ним. На узком смуглом лице написана была крайне брезгливая мина.

- Эй, Холгерсон... ну-ка, моргни, скотина. Вот. А то я испугался, что
ты легко отделался. Это было бы несправедливо по отношению к дамочкам...

- Я не... Холгерсон... - Слова вязли у корня языка; страшно тошнило. -
Я не понимаю...

- Ну да. Ты не Холгерсон, а это не твоя посудина и не твоя девка. И мы
сейчас извинимся и пойдем искать тебя дальше. Да? Ты так подумал?

- Но я действительно...

- Анри, зачем ты с ним болтаешь? - сказал сиплым голосом другой,
высокий. - Хочешь узнать что-то новенькое?

- Нет. Но мне будет обидно просто прикончить этого гада. Да и смешно:
напялил личину, будто и правда хотел смыться.

- Но это не личина! И я действительно не Холгерсон!

Анри лениво развернулся и дал ему по зубам. Рот наполнился кровью;
что-то захрустело.

- Но послушайте! - воскликнула Никита. - Это правда не Джо! Джо
застрелился прошлой ночью. Этот человек помог мне избавиться от трупа...

- Очень смешно, - сказал Анри. - Почти братья Маркс.

- Уверяю вас!..

Высокий и сиплый повернулся к Никите, сжал пятерней ее лицо и сильно
толкнул. Видимо, он хотел, чтобы она ударилась о переборку, но промахнулся:
девушка распахнула спиной дверь и с коротким вскриком опрокинулась через
леер. Как в медленном сне, Рекс видел ее взметнувшиеся длинные ноги...

- Козел, - зло сказал Анри. Он перегнулся через борт, несколько секунд
смотрел вниз... Вернулся. - Ну ты козел, Роже. Второго такого не найти даже
в Алжире. Девушка-то при чем?

- Свалилась? - с кривой ухмылкой спросил Роже. - И ладно. Толку от
нее... что она может знать, подстилка...

Рекс потрогал языком острые обломки зубов. Сильно сморщился.

- Вы французы? - выдавил он.

- Нет, мы эскимосы, - фыркнул Анри. - Разве ты не видишь наших узких
глаз и оленьих кухлянок?

- Я американец.

- Надо же. А мы думали почему-то, что ты клоп. Вонючий клоп.

- Я настоящий американец. Я работаю на УСИ...

- Не знаю, на кого ты там работаешь, а вот то, что с твоей подачи боши
сожгли четыре сотни ребят, - это я видел своими глазами. Так что...

- Это не тот, человек, - спокойно сказала Ультима. - Девушка пришла
сегодня...

- Заткнись, сука. - Роже положил ей лапу на плечо.

- Я не Холгерсон, - стараясь выговаривать слова отчетливо, заговорил
Рекс. - Мое имя Натан Коэн. Я служу в подразделении "Экстра"...

- Где бы ты ни служил, ты остаешься предателем, - сказал Анри. - И мы,
отряд Сопротивления имени Вильгельма Телля, приговариваем тебя к смерти.
Приговор окончательный, кассационные жалобы - только Господу Богу...

- Вы можете навести обо мне справки, - быстро заговорил Рекс. -
Позвоните...

- Рекс!.. - предостерегающе крикнула Ультима - и тут же замолчала. Рекс
увидел только, как расширились и остановились ее глаза - и услышал
отчетливый хруст. Потом женщина мешком повалилась на пол.

- Ты объявил бабам войну? - устало спросил Анри.

Роже склонился над упавшей Ультимой, приподнял за волосы голову,
уронил.

- Проклятие. Я хотел только заткнуть ей пасть... Да ладно, Анри. Что ты
так смотришь? Шлюхи - те же предатели. Их тоже нужно убивать.

- Псих.

- Я не псих. Не называй меня психом.

- Псих! Извращенец!

- Нет! Я патриот! Я резал наци, как овец! Я вешал предателей! Вешал! А
что ты делал, когда была оккупация? Отсиживался в Англии?

- Ты знаешь, где я был. Я восемнадцать раз прыгал в тыл к нацистам. Сам
Донован вручал мне медаль конгресса! Тебе не в чем меня упрекнуть, мой друг
Роже...

- Я тоже работаю на Донована, - проговорил Рекс, чувствуя, что челюсти
уже разжимаются, а язык распух. - Я работаю на Донована. На Донована, будь
вы прокляты, сраные ублюдки!!! Вы срываете самую важную операцию этой
войны!..

- Не тренди, - сказал Анри. - Лучше скажи, где копии документов, и
умрешь легко. А нет - я отдам тебя Роже. У него были две сестры, знаешь ли.
Младшие. Тебе рассказать, что с ними сделали в гестапо, когда допытывались,
где прячется их братец? И как он потом учился работать ножом? Рассказать?

И тут Рекс потерял контроль над собой. Ситуация прямиком пришла из
кошмара, а в кошмарах люди над собой не властны. Он начал кричать: о том,
что он еврей и многие его родные сидят в немецких концлагерях, а многие уже
убиты, что он ответствен за важное звено в важнейшей операции, что Донован
снимет скальпы не только с Анри и Роже, но со всех идиотов из Сопротивления,
которые вместо того, чтобы искать и уничтожать настоящих предателей и
пособников наци, мешают работать честному американскому разведчику...

- Какую еще операцию? - брезгливо спросил Анри, глядя поверх его
головы.

- Мы должны уничтожить группу американских предателей-переговорщиков,
которые готовы прекратить войну и дать убежище Гиммлеру и Борману в обмен на
то, что Германия не будет переносить военные действия наверх...

- Американских? - тупо спросил Анри. - Ты сказал - американских? И
после этого смеешь утверждать, что ты не нацист и не предатель?

- Да! Потому что мы боремся с предателями! мы - настоящие патриоты!..

- Он все врет, - мрачно сказал Роже, заходя Рексу за спину. - Ты же
видишь, Анри, он просто пытается выиграть время. Где копии документов,
мразь?

- Я не вру!!! - завизжал Рекс...

...Ультима медленно приходила в себя. Боль была страшная, в шее и
плече, и при малейшем движении подкатывала липкая тошнота. И все же ей
удалось подобрать под себя ноги и в несколько приемов, хватаясь за какие-то
предметы, сесть. В глазах плавали размытые лиловые спирали. Ничто не
удерживалось взглядом.

Потом ей как-то удалось (несколько мелких неловких движений, искрящая
электрическая боль от лопаток до затылка - боль, парадоксальным образом
прочищающая мозги) понять то, что она видит уже давно...

Со связанными за спиной руками, вывалив черный язык, висел и
покачивался под начищенным медным поручнем, за который держатся во время
шторма, Рекс. Босые ноги его мокро и вязко елозили по полу, размазывая
вонючую грязь и кровь.

Крит, авиабаза Вамос, 14 февраля 1945. 4 часа утра

Жутко хотелось пить. И - нестерпимый анисовый привкус. Проклятое "узо",
как эти греки его пьют... Волков доковылял до шкафа-рефрижератора, покопался
в нем, выудил картонную коробку с баночным пивом. Как всегда у этих
американцев: остроумное техническое воплощение, а пиво дрянь. Но - мокрое. И
холодное. Будем в Праге - вот там и попьем настоящего...

Телефонный зуммер вывел его из себя. Он хотел хватить аппаратом об пол,
но передумал.

- Алло... - Максимум яда в голосе.

- Дрозд? Это Филин. Я к тебе зайду?

- В такую рань?

- Срочно...

Интонации растерянные и виноватые, что странно. Эйб Коэн никогда ни в
чем не может быть виноват. Никогда и ни перед чем не теряется...

- Ну, заходи.

Он пришел через минуту, невысокий плотный парень с круглой, наголо
бритой головой. Ас диверсионно-террористической работы - и, что характерно,
в обоих уровнях. Большая редкость, между прочим...

- Извини, Ал, что рано, но - Натан погиб.

- Что?!

- Натана убили. Ультима только что сообщила...

- Гестапо?

- Если бы. Какие-то то ли швейцарские, то ли французские маки. По
ошибке...

- Ни хрена себе.

- Этот дурачок решил показать себя, добрался до какого-то ублюдка,
похитителя больших секретов, тот покончил с собой, а тут вдруг эти... и
приняли его за этого самого ублюдка. И повесили - вместо. Представляешь?

- Но точно не гестапо? Не "Факел"?

- Была бы слежка... И тогда бы уж просто похитили. Зачем гестаповцам
его труп?

- Да, это верно... Ты извини, у меня сушняк, так я выпью еще баночку.
Будешь?

- Буду. Дурак... влез... Я ведь его специально - подальше...

- Я догадался.

- Мамин любимец. Как я теперь?..

- В каком он виде - здесь, внизу?

- Не знаю. Телом он где-то под Парижем... Понимаешь, Ал, он... он
ранения, скажем, переносил очень тяжело. Боюсь даже думать обо всем этом...
мы же с ним поклялись: если что... ну, ты понимаешь: кома, или идиотизм,