и чужой кровью тела.
коленопреклоненный Пы с женщиной на руках.
корабликов, предназначенных для дружины.
скреблись - впервые его отряд одерживал победу без своего командора...
спеленутое какими-то тряпками тело. Темные спутанные волосы волочились по
неувядаемым колокольчикам, вбирая в себя пыльцу и нектар.
Юрг потрусил к стене, где безгласная прислуга уже успела соорудить что-то
вроде походной кухни.
попятился и, не дожидаясь приказа, пугливо испарился - надо думать, вдогонку
за уже плещущимися в море товарищами. Мона Сэниа разрезала стягивавшие все
тело женщины путы вместе с одеждой, отлепила клейкий болотный лист от лица,
молясь всем древним богам, чтобы растение не оказалось ядовитым. Миловидное
личико, и ничего более. Вероятно, одна из случайных подружек - недаром при
дворе поговаривали, что старая владелица замка Кюз окружает себя
многочисленными компаньонками, которые чуть ли не втрое моложе ее - и все
для того, чтобы единственный сын не порхал по всем окрестным владениям, к
чему имел неудержимую склонность... На Джаспере она его уберегла.
огромного, туго натянутого живота - и все же этого движения было достаточно,
чтобы недавняя пленница открыла незрячие глаза. Вероятно, еще один
незнакомый голос - а все они приносили только боль и ужас - так напугал ее,
что она дернулась и, натягивая на себя покрывало, протяжно закричала.
защитой! - она попыталась произнести эти слова как можно сердечнее и мягче,
но то ли ее тон не убедил несчастную, то ли она не расслышала за собственным
воплем чужого голоса, но крик продолжался - было просто непонятно, когда она
умудрялась переводить дыхание.
терпение - до сих пор двух-трех ее слов бывало достаточно, чтобы ей
повиновались.
неопределенным, даже не звериным. И вдруг мона Сэниа поняла, что это вовсе
не страх. Это - началось...
где сходятся ребра и рождается вздох. Ее малыш появился на свет в окружении
королевских повитух и лекарей, к тому же ее тело, закаленное в походах и
тренировках, справилось со своей первейшей естественной задачей без особых
проблем и боли. Так что теперь она очутилась лицом к лицу с чужим страданием
в той степени растерянности, которой не испытала еще ни разу в жизни.
хватая мужа за руки. - Юрг, сделай что-нибудь!
королевским двором...
поручится за безопасность Юхани? Лекари часто становятся предателями, и,
побывав на Игуане, он сможет потом открыть дорогу сюда и похитителям, и
убийцам!
О, древние боги, она же без крэга! В темноте ей втрое страшней!
ее руки и резко опустил.
помирает!
Но мона Сэниа вырвалась из его рук и отчаянно тряхнула головой:
носу не качалась на воде, а была поднята высоко на берег и вкопана в песок
рядом с пологой каменной лестницей, подымающейся к затейливому домику,
сложенному из обожженных бревен. На верхней ступеньке сидел пожилой смерд в
расшитой рубахе и полировал шкуркой рукоятку короткой остроги с костяным
наконечником. Взбегая вверх по лестнице, мона Сэниа каким-то сторонним
зрением воина успела отметить, что острога не боевая - видно, предназначена
для рыбьего арбалета.
найти короля?
солнце вспыхнуло на диковинных шелковых цветах, которыми была вышита вся его
одежда. Но еще удивительнее было его лицо, так же, как и рубаха,
разрисованное мелкими цветами и ягодками. Это не была татуировка - на лбу,
где от удивления шевельнулись неглубокие морщины, красочка треснула, готовая
осыпаться легкими шелушинками.
хотела повторить свой вопрос, но он почтительно склонил голову и произнес
негромко, словно не желая, чтобы его слышали в доме:
на смену ему пришло разочарование. В ночной темноте, поднявшись на скамейку,
так что виден был лишь загадочный силуэт, он показался ей могущественным
морским владыкой, и она доверилась этой иллюзии. Стоило ли теперь
объяснять...
Но не беда, - он говорил так, словно уже знал.
я не знаю, что делать!
женщина.
ее в заложницы. Она так напугана...
облачко, женщина, осененная ореолом серебряных волос. Розовое от природы
лицо было украшено изящной росписью - серебряные ягоды, а может, и ландыши.
Со второго раза эти островитянские причуды показались принцессе уже почти
естественными.
представил женщин друг другу с учтивой легкостью, которая как бы должна была
определить ненужность церемоний в их дальнейших отношениях. - Ушинька, тут
требуется твоя помощь.
Только тут Сэнни заметила, что на ее величестве надет обычный кухонный
передник.
дома.
ней был блистающий чистотой фартук из скобленой рыбьей кожи. Объемистая
плетеная корзинка, которую она держала в руках, тяжелой не казалась, по
большую глиняную флягу она тут же передала принцессе - "Держи, милая!" - и
нежно поцеловала супруга, избегая, впрочем, накрашенных мест.
древние боги нам отказали.
в одну полосочку, по в следующий миг она овладела собой. Моне Сэниа
вспомнился собственный инстинктивный ужас, когда она впервые решилась
прыгнуть с отвесной скалы, чтобы ощутить невесомость свободного падения -
наверное, ее собственное выражение было именно таким. Но Ушинь уже
справилась со своим замешательством и виновато глянула на принцессу:
словом или жестом.
обняла женщину за топкую, податливую талию и сделала короткий шажок вниз, со
ступеньки; самого момента переноса Ушинь так и не почувствовала. Голубой
ковер неувядающих колокольчиков, словно подстеленный под ее маленькие ноги,
ошеломил ее, но протяжный крик (для привычного слуха повитухи, впрочем, не
такой уж страшный) разом вернул ее к действительности. Она опустила на землю
корзину и коротко велела принцессе:
подставленные руки - над голубой поляной поплыл сладостный дух самогона
тройной перегонки. Из привратного кораблика выскочил полуголый Харр с Ю-ю на
руках.
Шилова Юлия
Березин Федор
Афанасьев Роман
Фазиль Искандер
Лукьяненко Сергей
Чернецов Андрей