отнимая последние силы.
когда повернул мокрое от слез лицо, то не поверил глазам. У скалы недвижно
застыла, словно каменная, фигура индейца со скрещенными на груди руками.
Он был в мягких мокасинах, в кожаных брюках с бахромой по шву, в куртке,
расшитой такой же бахромой, и в шапке с ярким пером. У правого бедра висел
колчан со стрелами, у левого - томагавк, боевой топорик, а за спиной
виднелся огромный лук.
ждал, когда он придет в себя, став свидетелем его горя. Сирано вскочил
одним движением и взглянул в узкие темные глаза, наблюдавшие за ним с
холодным спокойствием. Тогда Сирано снял висевшую у него на перевязи
шпагу, положил ее у ног и протянул индейцу обе руки ладонями вперед.
Новая Франция и французские слова могут быть знакомы аборигену. Индеец
молчал, никак не реагируя ни на слова, ни на жесты чужеземца.
общепонятное и действенное средство передачи мыслей и желаний, способное
преодолеть барьеры и языковые, и даже порожденные враждой.
французских слов:
запуск ракетного корабля, совершенный, как он понял, Сирано. И он, конечно
в его представлении - "колдун". А у аббата такого колдуна ждет костер.
Очевидно, индейцу были знакомы нравы служителей святой католической
церкви. Сирано, превозмогая головокружение, коснулся рукой сердца.
индейца.
пересиливая овладевшую им слабость, напрягся, готовый применить узнанные
от другого индейца приемы борьбы без оружия.
землю. И как только Сирано понял, что абориген мирно принял его, силы
вдруг совсем оставили его. На него накатился мрак, вызванный горем и всем
им перенесенным, он без сознания повалился на землю.
каньоне, ошибочно принятым Сирано и Тристаном за безлюдный.
воспринимая трогательного ухода за собой семьи Медвежьего Когтя,
принесшего его сюда.
отправившего в небо круглую скалу и, очевидно, отдавшего для этого слишком
много жизненных сил, вызвав в горах гром без дождя.
произнося непонятные слова, не догадывались о его видениях, которые или
были повторением пережитого, или подменяли собой реальность, будучи
бредовыми грезами. Даже сам Сирано, начав приходить в себя, не мог
провести грань между реально происшедшим и пригрезившимся во время
болезни.
дорогам Франции, в альпийском ущелье; подъем под пулями гвардейцев,
подорвавший усталое сердце учителя; диковинная башня и люк, у которого
упал учитель; круглое помещение с окнами, не выходящими наружу; аутодафе,
из пламени которого взлетела ракета Тристана, которую Сирано предложил
опустить в Новой Франции; и наконец, приземление ее именно в Новой Франции
и потом раздирающее душу горе потери учителя с так и не оправившимся
усталым сердцем!
и посадкой ракеты?
отказаться от воспоминаний о пейзажах Солярии, о мудрой Ольде, о горячо и
нежно любимой Эльде! Но... если они с Тристаном побывали там, разве та же
Ольда не исцелила бы его усталое сердце? Разве отпустила бы его на Землю,
чтобы он сразу погиб бы там?
отблагодарить приютивших его индейцев.
спасителя, который едва сам не погиб от когтей медведя во время охоты. Его
принесли в вигвам истекающим кровью. И Сирано отдал ему свою кровь,
перелив ее в его жилы так, как сделал это когда-то Кампанелла. Сирано
повторил усвоенные им приемы, которые вечный узник описал в своем
медицинском трактате, еще находясь в темнице. Спасение Медвежьего Когтя
"колдуном" еще больше расположило к нему индейцев.
их немудреным бытом. И ему казалось, что он действительно имеет дело с
одичавшими за миллион лет соляриями, но сохранившими если не достижения
былой цивилизации, то твердые устои справедливого уклада общества.
даже привидевшимся ему соляриям, чем его европейские сородичи, убивающие
друг друга за золото, за власть, за иные верования, когда главным правом в
жизни служит насилие.
он обрел славу доброго колдуна.
вигвамов, а Сирано узнавал их жизнь и обычаи.
власть имущие во всех европейских государствах. Правда, индейцы в отличие
от соляриев охотились, но добытая ими дичь становилась общей для всего
племени.
внушить малышам чувство достоинства, взаимовыручки, преданности каждого
всем.
племени от любых нападений, а девочек - женскому делу: выделыванию кож,
шитью одежды, приготовлению пищи и поддержанию очагов и, конечно, уходу за
детьми. Все это восхищало Сирано. Когда к нему привыкли, он стал
расспрашивать, где же Квебек и как он мог бы добраться до него. Старейший
из индейцев, с оливковым цветом лица, привел его на край ущелья и показал
рукой, сказав на местном языке:
Квебеку.
рассчитывали лишь на свои ноги.
преимуществу скупавшими у индейцев шкуры зверей, он встретился наконец с
французами.
которое не рассеивалось даже дворянской шпагой на боку.
потерпевшего кораблекрушение и вынужденного добираться до реки Святого
Лаврентия почти через всю страну.
господина Ноде, отношение к нему смягчилось. Его провели во "дворец".
Более насмешливого названия нельзя было присвоить хижине, где властвовал
мальтийский рыцарь Шарль де Монманьи, назначенный наместником короля в
колонии, превышающей площадью Францию, но где надо было начинать все с
голого места.
и скупкой у индейцев ценного сырья, губернатор же представлял короля.
де Бержерака, - но я имел честь встречаться с названным вами дворянином и,
признаться, не нахожу слишком большого сходства между вами.
переправив меня в гробу на фелюгу.
судьбе милого юноши, которого я знал, но который едва ли остался жив.
очертания моего носа, который наверняка запомнился вам как верх уродства,
то я получил ранение в бою под Аррасом и благодаря судьбе, забросившей
меня в чужие страны, с помощью тамошних лекарей свел следы ранения.
которые умеют заживлять подобные раны, но не раньше, чем вы сведете меня с
ними.
что представший перед ним бродяга и есть Сирано де Бержерак, которого тот
доставил в гробу на фелюгу, а потом перевез в карете в Мовьер.
Сирано. И, подчиняясь невольному порыву, он сделал тайный знак пальцами,
которому научил его ритор тайного общества покойный Тристан.