свою жизнь Эзр Винж ощутил безотчетный ужас наземника: невесомость могла
означать, что они вышли на расчетную орбиту, но могло быть, что они летят по
баллистической траектории, пересекающей поверхность планеты...
консолью. Услышать окружающий мир. Использовать локальный автопилот для
полета к уцелевшим силам Кенг Хо.
не мог. Казалось, красные огоньки аварийного освещения тускнеют и гаснут.
Сознание ускользало, и начинал душить поднявшийся панический страх. Ничего
он не может сделать.
воспоминание: Триксии Бонсол не было на борту "Фама Нювена".
Глава 8
тикал, снимая натяжение пружины виток за витком. Так же надежно отщелкал он
последнюю пружину.., и его заело из-за попавшей воздушной снежинки в
последнем спусковом механизме. Так бы он и завис, дожидаясь пришествия
нового солнца, если бы не некоторые непредвиденные события: на седьмой день
двести девятого года серия подземных толчков разошлась вдруг по замерзшему
морю, освободив последний рычаг. Шевельнулся поршень, продвинув пену
органического ила в бак с замерзшим воздухом. Несколько минут не происходило
ничего. Потом органика тускло засветилась, температура поднялась выше точки
кипения кислорода и азота и даже углекислого газа. Дыхание триллиона
распускающихся экзотермов расплавило лед над маленькой машиной. Подъем к
поверхности начался.
этом миге писали тысячи поэтов, а в более поздние эпохи его изучали десятки
тысяч ученых. Шерканер Андерхилл переживал его второй раз (но первый не
стоило бы считать, потому что память о нем мешалась с неясными
воспоминаниями детства о залезании на спину отца в прудах глубины Монтроял).
узнавание, мысль. Как это происходит: сначала одно, потом другое, потом
третье? Или все происходит сразу, но части между собой не сообщаются? Когда
из всех кусочков возникает "разум"? Эти вопросы дразнили воображение
Шерканера всю его жизнь, став основой для его главных поисков... Но в эти
моменты рассыпанного сознания они сосуществовали с теми, что казались куда
важнее: собрать себя воедино, вспомнить, кто он, почему он здесь, и что
нужно сделать прямо сейчас, чтобы выжить. Насест водителя занял
миллионолетний инстинкт.
поцарапанного окна своей посудины. Там было заметно движение - клубящийся
пар? Нет, скорее, как пелена кристаллов, вертящаяся в тусклом свете, в
котором они плыли.
Шерканер сложил воспоминания в картину.
Процедуру, надеюсь, помнишь?
Средние руки, передние руки, пищевые руки.
слиплись.
последний, но у них до сих пор замерзли участки тела большей площади.
другими членами команды непосредственно. Тело выдерживает большие задержки в
оттаивании, но если процесс не завершить, начинается гниение. Проблема была
в том, что мешки экзотерма и горючего сместились, пока лодка протаивала свой
путь к поверхности. Шерканер расставил мешки заново и стал пропускать через
них ил и воздух. Зеленое сияние в тесной лодке стало ярче, и Шерканер при
свете осмотрелся, нет ли проколов в дыхательных трубах. Экзотермы необходимы
для тепла, но если Команде придется конкурировать с ними за кислород, то в
этой борьбе ей ничего не светит.
Мороз повредил только кончики средних рук Джила Хэвена. Это было лучшее
достижение по сравнению с большинством глубин. По лицу Шерканера расползлась
широкая улыбка. Они это сделали - пробудили сами себя на Пике Тьмы.
Шерканера по управлению экзотермами. Аннерби и Эмбердон Нижнимор пробежали
по подробному списку проверки, передавая подозрительные и сломанные детали
Шерканеру. Нижнимор, Хэвен и Аннерби были талантливые ребята - химик и два
инженера. Но еще они были профессиональными бойцами. Шерканера всегда
восхищало, как они менялись, попадая из лаборатории в поле. Особенно эта
"слоистость" проявлялась у Аннерби: закаленный солдат, под этим - творческий
инженер, и все это на твердом основании традиционной пуританской морали.
Шерканер теперь знал сержанта уже семь лет. Первоначальное презрение
сержанта к планам Андерхилла миновало давным-давно, они стали близкими
друзьями. Но когда Команда выдвинулась на Восточный Фронт, манера сержанта
изменилась. Он обращался к Андерхиллу со словом "сэр", и почтительность иной
раз граничила с нетерпением.
были вместе наедине - в холодной землянке под последним действующим
аэродромом Восточного Фронта. Она в ответ на вопрос только рассмеялась.
дружественную территорию, оперативное командование примет Хранк. Ты -
штатский советник, необученный, которого как-то надо втиснуть в рамки
дисциплины. Ему нужно от тебя немедленное повиновение, но при этом еще твое
воображение и гибкий ум. - Она тихо засмеялась; от остальной землянки их
разговор был отделен только занавеской. - Будь ты обычным рекрутом, Аннерби
уже не раз поджарил бы тебе панцирь. Бедняга страшно волнуется, что, когда
счет пойдет на секунды, твой гений вдруг отвлечется на что-то совершенно
постороннее - астрономия там или что-нибудь в этом роде.
их цвета не будут искажены атмосферой. - Понимаю. И поэтому был удивлен,
честно говоря, когда он позволил Гринвелу вставить меня в Команду.
будут сюрпризы, с которыми сможешь справиться только ты. Я же тебе говорила
- он коббер непростой.
случай.
Хранка.., да ты можешь рассматривать это как поведенческую загадку: каким
образом настолько сумасшедший народ может совместно действовать и уцелеть
там, где никто и никогда еще не бывал?
мира. Частично подлодка, частично портативная глубина, частично ведро с
илом. Сейчас эта пятнадцатифутовая скорлупка лежала в мелкой лужице
светящейся зелени и холодной красноты. Вода кипела в вакууме, из нее
вырывались газы, замерзая мелкими кристаллами, которые тут же падали вниз.
Аннерби вытолкнул люк, и команда построилась в цепь, передавая снаряжение и
баки с экзотермами по цепочке, пока предметы, которые им предстояло нести,
не оказались наваленными штабелями снаружи.
Нижнимор. Шерканер до самого конца надеялся на портативные рации, но они
были слишком громоздкими, и никто не знал, как они поведут себя в таких
условиях. Поэтому каждый мог говорить только с соседним членом группы. Но
все равно нужны были страховочные веревки, так что тросы не представляли
излишнего неудобства.
Хэвен тащили сани. Как только они отошли от подлодки, над ними сомкнулась
темнота. Все еще посверкивали красные огоньки тепла там, где на землю
пролился экзотерм; и подлодка тоже сожгла тонны горючего, проплавляя путь к
поверхности. Далее источником энергии для группы будут только экзотермы,
которые придется нести с собой, и горючее, если его удастся отыскать под
снегом.
До изобретения микроскопа "великие мыслители" утверждали, что высших
животных от прочей жизни отличает только способность индивидуального
выживания в период Великой Тьмы. Растения и животные попроще погибали, и
лишь их инцистированные яйца благополучно переживали замораживание без
необходимости ухода в глубины. Еще более странная вещь была открыта
биологами Королевской Школы в годы студенчества Андерхилла: существуют формы
низших бактерий, которые живут в вулканах и остаются активными даже в период
Тьмы. Шерканера эти микроскопические существа просто потрясли. Профессора
предполагали, что подобные существа должны впадать в анабиоз или давать
споры, когда вулкан остывает, но он тогда задумался, не могут ли быть
разновидности, которые переживают замерзание, сами выделяя тепло. В конце
концов даже в период Тьмы кислорода достаточно - и почти всюду есть слой
органических остатков под замерзшим воздухом. Если найдутся катализаторы для
инициации окисления при сверхнизких температурах, может быть, эти микробы
могут между извержениями вулкана "сжигать" растительность. Такие бактерии
будут лучше всего адаптироваться к жизни после Тьмы.