полупрозрачных кристаллических глыб, кричал он. - Невозможно поверить! Как
мы боялись довериться этому человеку. О, какой ущерб... Какая
катастрофа...
вещь!
гомеопат. - И я не обязан отвечать за его действия.
сокровище. Бес-ценное!! В руины, в руины!.. Вон они!
стояли с отвисшими челюстями - как какие-нибудь дикари глядели, что
происходит с его остатками.
очередной вспышкой каждая из них горела все дольше. Наконец все они стали
светить непрерывно и ровно. Их мягкое, с люминесцентной прохладой свечение
ясно выделялось в потоке вечернего солнечного света. Секунд через
пятнадцать над кристаллическими глыбами возникла яркая и трепетная
световая полусфера. Вдруг мы оказались в ее пределах. Словно круг по воде,
она с нарастающей скоростью белесым фоном разлетелась вокруг нас. Так же
возникли вторая и третья сферические волны. Через минуту или две,
очевидно, где-то отразившись, первая волна возвратилась довольно темным,
не ночным, а таким прозрачным сумеречным фронтом. Чем ближе, теснее
смыкалось вокруг нас световое пространство, тем тусклее становилось
солнце, словно само небо стало огромным темнеющим стеклом. Стало чуть
прохладнее...
темно-прозрачное облако, сжималась над неясно видимыми желеобразными
глыбами. Все более сжимаясь, полусфера потрескалась, раскололась и,
растекаясь словно вода, распределилась между полупрозрачными осколками,
как впиталась.
однако оставалось такое впечатление, что солнце только что ушло за
горизонт.
был свидетелем дазарного эффекта - усиления тьмы посредством
стимулированного поглощения света, а раз телескоп был разрушен, то
проявились лишь какие-то остаточные свойства...
с полчаса. Как на вороньем базаре.
фанерный ящик с роем, и все свои вещи. Скоро в огромном салоне со
связанными руками рядом с грудой светлых глыб оказался и я. Ныла разбитая
голова. Где же Гамм? Когда же, как выручит он меня из беды? Я плохо
соображал. По отрывочным разговорам понял, что компания намеревается
пересечь границу морем, где-то на юге страны. Конечно, я был уверен, что
неизвестный, странный самолет своевременно будет обнаружен в воздухе (а
может быть, уже был обнаружен, и не напрасно кружил здесь самолет и дважды
пролетал вертолет). Но ведь вместе со злоумышленниками так нелепо мог
погибнуть и я. Конечно, в немалой степени и я был кашеваром и пусть
невольно способствовал этому пиру двойников.
взлететь. Долго искали центр тяжести, где бы сесть Большому Кеше. Бет
раздумывал, командовал, а Большой Кеша, сидя на полу, двигался по-салону
между огромными креслами то назад, то вперед. Наконец, по их мнению, центр
тяжести был найден.
нет. "Предатель удрал!" - коротко констатировал "дядя".
я.
Пилот выруливал на ровную площадку.
придумать. Но что? Броситься к пилоту, когда самолет полетит "над морем?..
Ну и что из этого? А где же Гамм? Погиб в развалинах, из которых так ловко
соорудили этот самолет?..
мои руки. Сделать это было совсем нетрудно, потому что самолет внутри (да
и вообще весь он представлял собой странное зрелище) был сработан очень
грубо: ведь он являлся в сотни раз увеличенной моделью со всеми ее, во
столько же раз увеличенными шероховатостями. До чего неуютен был огромный
салон с двумя циклопическими лампочками в потолке! Громоздкие кресла,
похожие на нелепые, внушительных размеров диваны, отбрасывали резкие тени.
Сидевших на этих громадных диванах злоумышленников не было видно, отчего
самолет казался пустым. Все какое-то неживое, без человеческого дыхания, и
поэтому невозможно было отвязаться от уверенности, что самолет не взлетит.
Рахмету Аннадурдиеву я сказал, что на машине собираюсь на пустынные берега
восточного Каспия. Да еще нагрубил старику... А сам жду его участия,
помощи. Когда у Аннадурдиева умерла сестра, я не смог сходить на почту,
чтоб в Ашхабад послать телеграмму их племяннику, потому что очень был
занят: как раз вулканизировал камеры и ставил дверцу в багажник...
его помощи! Вот как...
едва ли до этого мгновения во всей полноте осознаваемое мною представление
о действительно добрых взаимоотношениях между людьми, об отзывчивости,
которая поистине является самым драгоценным достоянием человека.
ночью я не подошел к другому стеклу, не исследовал весь телескоп хотя бы
внешне, не испытал обе его стороны? Из-за робости? Сдрейфил, послушав
распоясавшегося пустозвона плоскуна? А оказывается, паникер-плоскун
являлся вообще делом десятым. Конечно же, в результате диалога со своим
опережающим отражением я мог бы утром принять самое верное решение, найти
блестящий выход из создавшегося положения (то-то Кобальский пугал меня
телескопом, "предостерегал" от заглядывания в стекла!). Удивительно, но
теперь сожалел я о своем ночном упущении не только поэтому. Жаль было, что
не увидел я себя, пусть в неправдоподобно одностороннем, но зато
безупречном виде. (Даже из проходимца Кобальского умудрился телескоп
выудить немало хорошего, когда тот встал перед окуляром!..) И это не было
праздным любопытством. Главное, мне очень не хотелось походить на своего
отстающего. Но таким я уже не мог быть!
стереотипная картина... Вот если бы!..
видел его как бы со стороны. Видел, как он поблескивает в лучах заходящего
солнца.
мы взлетели.
взволнованный "дядя".
- Кто вам разрешил останавливаться из-за какого-то там?!. Взлетайте, Зет!
побежал по большому, как ангар, салону к пилотской рубке. За ним метнулся
Кобальский. "Дядя" бросился за Кобальским, я - за "дядей".
переволакивая ноги, какой-то человек. Он то и дело поднимал над головой
полусогнутую руку и, видно, что-то кричал нам.
винтами стоял вертолет. Между бегущим человеком и вертолетом я увидел
другого человека. Тот, изредка, на мгновение останавливаясь, может, что-то
крича, бегом возвращался к вертолету...
не обратил внимания вот на что... В первые мгновения я не мог понять: то
ли мне это кажется, то ли я действительно вижу бегущего к самолету
человека еще и другим, неплотным зрением - вижу чуть со стороны неплотным
зрением моего двойника-исполина. И благодаря особенности его бинокулярного
зрения я четко и ясно видел, что к самолету бежит старик Рахмет
Аннадурдиев!..
вокруг него давно уже не мог. И я догадался, что это у меня что-то вроде
галлюцинации: я видел как раз то, что очень хотел увидеть, и именно
старика Рахмета. Ведь только один он знал, куда я вчера рано утром
отправился. Уж кто-кто, только не старик сосед мог здесь появиться...
с предельным возмущением в голосе констатировал нумизмат. - Взлетайте! Вас
любое насекомое может остановить, трусливые зайцы! Вперед!
широкоплечий, с побитым лицом Иннокентий Уваров), все, как по команде,