Чтение 18–й страницы книги ~История с небес~

птицы поют -- совсем забываешь о старости. А вот зимой плохо -- стоишь и все
ждешь, что тебя повалит жестокий ветер. Но чем без толку гнить в этом лесу,
я лучше после смерти послужу доброму делу. Да, сынок, я согласна умереть.
Иди за топором.

-- Топор у меня с собой, -- тихо промолвил Гвион.

Обнял он корявый, растрескавшийся ствол Березы и ласково сказал ей:

-- Клянусь тебе, матушка, не зря ты умрешь! Будет прославлена твоя
благородная жертва всеми, кто только услышит о ней. Прощай!

-- Прощай, сынок, удачи тебе, -- тихо промолвила Береза.

Тогда Гвион со слезами на глазах достал острый топор и вонзил его с
размаху в белый ствол. Вздрогнула Береза, в последний раз заскрипела и пала
наземь.

IX.

С деревянным мечом в руках и горькой скорбью в сердце Гвион вернулся к
роднику. Пламенный, завидев его, недоуменно заржал:

-- Эй, хозяин, ты, верно, впал в детство? К чему эта палка в твоих
руках? Или ты хочешь вызвать на бой чертополохи и репейник?

-- Молчи, неразумный, о том, чего не смыслишь, -- строго ответил Гвион.
-- Этому мечу нет цены, за него заплачено жизнью.

Конь осекся и, извинившись за дерзость, стал расспрашивать, о чем это
Гвион толкует. Услышав о смерти благородной Березы, Пламенный низко склонил
гордую шею и сказал:

-- Истинно, всегда так бывает: чтобы отнять жизнь негодяя приходится
жертвовать жизнью прекрасной и светлой. Ты прав, господин, этот меч
бесценен. Теперь мы во что бы то ни стало должны победить Фахана -- иначе
жертва Березы станет бесплодной, а нам не будет прощенья.

Не сказав ни слова в ответ, Гвион вскочил в седло и подъехал к
Шиповнику.

-- Прекрасный Шиповник, -- обратился он к нему, -- совет твой не пропал
даром. Вот меч, о котором ты мне поведал. Я отправляюсь в Черные Скалы на
битву. Позволишь ли взять с собой твою благоуханную ветку?

-- Бери, -- ответил Шиповник. -- Да будет с тобой благословенье Богини!

Гвион сорвал цветущую ветку и поклонился на прощание. Потом он
пришпорил коня и поспешил к Черным Скалам.

Х.

Ничто не изменилось в проклятом месте. Лето ли, зима -- в Черных Скалах
всегда было равно пустынно и неприютно. Все так же ярился злобный ветер, и
мрачные мертвые камни громоздились вокруг. В предвкушении долгожданной
встречи с Фаханом сердце Гвиона билось так сильно, что юноше казалось, что
стук его разносится окрест и пробуждает древнее зло, спящее под землей.
Пламенный, которого вода чудесного родника сделала весьма разговорчивым,
впервые за несколько последних дней замолчал и тревожно осматривался вокруг.

Гвион достал из дорожного мешка бережно хранимую ветку шиповника и
подивился, что она ничуть не завяла. Казалось, ее сорвали минуту назад. Быть
может, чары Богини хранили ее. Едва ветка оказалась в руках Гвиона, земля
вокруг задрожала, словно в бессильной ярости, а ветер принялся хлестать с
невиданной силой. Крепко сжимая ветку в руке, чтоб ветер не вырвал ее и не
унес прочь, Гвион поскакал к тому месту, где Фахан впервые заговорил с ним.
Думалось ему, что именно там должно быть логово злодея.

Гвион стал подносить ветку к камням, стараясь не пропустить ни один.
Начал он с больших и издали заметных, потом проверил и те, что были
поменьше, и самые маленькие и невзрачные -- все тщетно. Ветка шиповника
оставалась такой же зеленой и благоуханной. Гвион хотел было последовать
дальше, как вдруг Пламенный обратился к нему с такими словами:

-- Взгляни, господин, здесь есть еще один камень, который ты не
заметил. Смотри, он совсем плоский и занесен песком и пылью. Сердце говорит
мне, что это неспроста. Прошу тебя, проверь его!

Гвион не стал спорить, поднес к камню ветку и вдруг вскрикнул: в
мгновение ока ветка почернела и рассыпалась прахом в его руке.

-- Эй, Пламенный, -- радостно воскликнул Гвион, -- похоже, мы
наконец-то нашли проклятый камень!

И он соскочил с коня, ударил по камню кулаком и закричал:

-- Вот твой камень, Фахан! Я отыскал его -- теперь ты выйдешь ко мне,
или я ославлю тебя, как старую бабу!

Из-под камня донесся злобный голос:

-- Рано ликуешь,

Глупый щенок!

Камень нашел ты --

И смерть заодно!

И в тот же миг Фахан явился пред Гвионом. Был он, однорукий и
одноглазый, все так же ужасен, и все тот же смертоносный боевой цеп был при
нем. Гвион, доселе не видавший Фахана, хоть и слыхал, как он страшен, не
смог сдержать крик ужаса при взгляде на чудовище. Фахан довольно
ухмыльнулся, и глаз его налился кровью, а синий хохолок на голове встал
дыбом. Он сказал:

-- Что ж ты кричишь?

Смерти боишься?

Вороны будут

Жрать твое мясо!

Но Гвион уже справился со страхом и так ответил Фахану, доставая
заветный меч:

-- Нет, Фахан, не меня, а тебя станут жрать вороны -- если только им
придется по вкусу такая падаль! Видишь этот меч в моей руке?

Фахан взглянул и узнал свою смерть. Заревев от ярости, он взмахнул
своим цепом, желая искрошить им и Гвиона, и ненавистный меч. Но Гвион был
начеку и успел отскочить от страшного удара. Не дожидаясь, пока Фахан
опомнится и нанесет новый удар, Гвион выкрикнул имя Богини и вонзил
деревянный меч в поганое брюхо по самую рукоять.

XI.

Фахан издал такой жуткий вопль, что его услышали и по ту сторону моря,
а потом пал наземь, и земля содрогнулась. Прямо на глазах у Гвиона плоть
Фахана обратилась в груду камней, посреди которой торчал деревянный меч, а
рядом с мечом лежало золотое яблоко.

Не помня себя от радости, Гвион бросился к яблоку и бережно поднял его.
Яблоко светилось в его руке нежным золотым светом и источало такой аромат,
словно было сорвано лишь вчера.

-- Взгляни, Пламенный, -- обратился к коню юноша, -- Фахан все же
сорвал одно яблоко для себя, как и предсказывала моя мать! Но проклятое
брюхо страшилища не смогло поглотить благословенный плод!

-- Да уж, -- радостно поддакнул конь, -- на этот раз Фахан проглотил
чересчур большой кусок!

-- Мы должны поторопиться домой и обрадовать весь народ сидов! Яблоко
нашлось, и Яблоня будет возрождена! Я возьму с собой и меч, принесший нам
победу. Его место -- в сокровищнице короля, на самом почетном месте, ибо
мало какому мечу выпадала такая славная судьба!

-- Да, -- сказал Пламенный, внезапно погрустнев, -- этим мы хоть
немного почтим память Березы. Где бы мы были сейчас без нее?

Гвион взглянул на коня и опустил голову.

XII.

С отъездом Гвиона тревога поселилась под крышей дворца короля Ллинмара.
И, хотя надежда вновь увидеть витязя жила в каждом сердце, невесело стало
при дворе. Каждый день королева Медб в одиночестве поднималась на самую
высокую башню и часами глядела вдаль, пока слезы не выступали у нее на
глазах. Тогда королева, охваченная страхом и тоской, в молчании спускалась
вниз, и король, едва посмотрев на нее, с грустью опускал взгляд.

В то утро, когда минул год со дня смерти Яблони, королева, как всегда,
поднялась на башню и принялась смотреть на дорогу, по которой ее сын
отправился навстречу неведомым испытаниям. Не прошло и получаса, как вдалеке
показалось облачко пыли, оно стремительно росло, и вскоре уже можно было
разглядеть масть коня и доспехи всадника. Сердце королевы забилось, словно
птица в клетке, и она срывающимся от волнения голосом принялась звать:

-- Эй, кто-нибудь! Скорее сюда! Скорее!

На зов королевы прибежали стражники, и она стала умолять их:

-- Взгляните, что за всадник едет сюда? Слезы застилают мои глаза,
зрение изменяет мне! Быть может, это Гвион, мой сын?!

-- Конь под рыцарем гнедой, -- сказал один стражник. -- И, сдается мне,
он похож на Пламенного.

-- А доспехи у всадника золоченые, -- подхватил другой. -- Они сияют
ярче солнечного луча!

-- Дайте-ка взглянуть мне, -- приказал начальник караула. Он долго
всматривался, прищурив глаза, в растущую точку, и наконец изрек:

-- На флажке королевский герб! Нет сомнения, ваше величество, это
высокородный Гвион!

Королева Медб, едва услыхав эти слова, вскрикнула и стремительно
побежала по лестнице вниз. На бегу она кричала:

-- Радость, о сиды, радость! Мой сын Гвион вернулся!

Новость эта переполошила весь дворец, и отовсюду к главным воротам
стали сбегаться люди. Король Ллинмар, позабыв о королевском достоинстве,
бежал впереди всех. Тем временем королева приказала распахнуть ворота, из-за
которых уже доносился топот копыт. Спустя несколько мгновений, что
показались всем вечностью, во двор замка влетел во весь опор прекрасный
гнедой конь. Всадник в золоченых латах легко соскочил наземь, сорвал с