Чтение 18–й страницы книги ~Пистолет с музыкой~

Возможно, это глупо, но по-другому я не умею. Отдел явно собирался
прикрыть дело, и мне необходимо было переговорить с Фонеблюмом прежде, чем
они это сделают.

Фонеблюм стоял за всем этим. Он имел какое-то отношение к Пэнси
Гринлиф, доктору Тестаферу, кенгуру и обоим Стенхантам, включая убитого.
Вполне вероятно, он имел отношение также к инквизитору Корнфельду. И ему
явно не по вкусу пришлось мое упоминание Моргенлендера - твердого орешка,
поставившего на уши Корнфельда, Телепромптер, а возможно, и весь Отдел.

Мне недоставало информации. Каким боком относятся к этому делу убийство
овцы или синьки общежития для животных на Кренберри-стрит? Что Мейнард
Стенхант мог делать в этом занюханном мотеле? И вообще какое отношение
могущественные Стенханты имели к замухрышке Пэнси Гринлиф? Я был бы рад
поверить в теорию Ортона Энгьюина насчет связи Пэнси с доктором, но не
мог.

Нет, я просто не имел права ждать приезда инквизиторов. У меня было
дело, пусть я и не знал, в чем оно заключается. Оставалась одна загвоздка:
как быть с Энгьюином. Бросить его спящим в офисе означало преподнести его
Отделу на блюдечке.

Я поставил пустой стакан в раковину. Энгьюин все храпел. Я подошел к
нему и потрогал его ногу носком ботинка. Он заморгал и сонно уставился на
меня.

- Я ухожу, - сказал я. - Дверь захлопывается сама. На вашем месте я бы
здесь не оставался.

Я достал из шкафа шляпу, надел пиджак и отпер ящик, в котором лежал
пистолет. Мне не хотелось усложнять жизнь парням, которые будут обыскивать
квартиру. Когда я выходил, Энгьюин все сидел на диване с таким видом,
словно его пробудили от волшебного сна.

Я как раз переходил улицу к своей машине, когда у подъезда затормозил
инквизиторский микроавтобус. Я нырнул за машину и сквозь окна наблюдал,
как они вылезают и косяком хищных рыб исчезают в подъезде. Когда все до
одного исчезли, я сел в машину и завел мотор - рука на рычаге ручного
тормоза слегка дрожала. Я никак не мог позволить себе подождать еще и
посмотреть, что случится. Все и так было яснее ясного. Дрожь в руках
унялась, только когда я проехал пару кварталов.

"В каком-то смысле работать, не имея на плечах Энгьюина, будет даже
легче", - подумал я. Теперь я мог действовать как независимый агент, не
защищая ничьих интересов, кроме своих собственных. Если в результате мне
удастся отделить правду от лжи, Энгьюин получит результат за свои деньги.
Если же нет - ну что ж, я старался, и в конце концов это ведь не совсем
его деньги. Все о'кей.

Я чувствовал себя полнейшим ублюдком.

15

Часы показывали полседьмого. Я въехал в Окленд, оставил машину на тихой
боковой улочке и пошел дальше пешком. Единственным открытым заведением на
улочке оказалась порошечня, и ее неоновая вывеска отражалась в лужах и
витринах закрытых магазинов. С залива задувал свежий ветерок. Когда я
отворил дверь, зажужжал электронный звонок. Я опустил воротник и подошел к
стойке.

- Сейчас займусь вами, - сказал порошечник, не отрывая взгляда от
монитора, бросавшего на его лицо и очки зеленоватый отсвет.

Ему было около сорока пяти, но голову украшала обширная лысина, а
волосы у ушей были такие же белые, как щепотки порошка на его лабораторном
столе. Не сводя глаз с экрана, он списал какую-то химическую формулу,
потом вызвал на дисплей длинный столбик имен и рецептов и принялся изучать
его, бормоча что-то под нос. Я стоял и ждал.

- Имя? - спросил он наконец, поворачиваясь ко мне. Глаза его,
увеличенные линзами очков, скользнули по мне совершенно равнодушно.

- Конрад Меткалф, - ответил я и тут же огорошил его составом моего
фирменного зелья. Не знаю уж зачем, но я заучил его наизусть.

Он повернулся к компьютеру и отстучал команду.

- Приниматель, - сказал он.

- В основном.

- Редко сейчас увидишь состав без Забывателя.

- Никогда не увлекался.

- Обычно...

- Ладно. Послушайте... если я назову вам пару имен, можете ли вы найти
рецепты их порошков?

Он оторвался от клавиатуры и посмотрел на меня в упор.

- Вы задали мне вопрос, мистер.

Я выложил на стойку свою лицензию и подождал, пока он изучит ее. Одной
рукой порошечник придерживал очки, а другая зависла в воздухе, будто боясь
прикоснуться к чему-то приносящему несчастье. Когда он поднял взгляд, я
убрал карточку в карман плаща.

- Ну так как?

- Вы же знаете, я не могу сделать этого, - заискивающе произнес он.

Я выудил из кармана одну из энгьюинских сотен, порвал ее пополам - как
раз по портрету - и положил половину туда, где только что лежала лицензия.
Порошечник посмотрел на нее уже с меньшим омерзением, чем на лицензию. Он
водрузил очки на нос, потом, не отнимая руки от лица, посмотрел на меня.

- Согласен по одной за каждое имя, - тихо произнес он.

Я улыбнулся, достал еще сотню, порвал и положил половинку рядом с
первой, оставив две вторые половины в кармане.

- Гровер Тестафер, - назвал я.

Он нервно набрал имя на клавиатуре.

- Придется минутку подождать, - извинился он. - Мне надо поискать код.
Он пользуется другой порошечней.

Его пальцы стремительно порхали по клавишам, а бровь отсвечивала
зеленым - ни дать ни взять какое-то подземное чудище. На экране высветился
рецепт.

- Ничего особенного, - объявил он. - Забыватель, Избегатель,
Добавлятель. Ничего особенного. Довольно много Избегателя.

- Расскажите мне про Избегатель. Никогда не пробовал.

Такой разговор его вполне устраивал - как-никак разнообразие в вечернюю
смену.

- В принципе подавляет раздражительность. И мнительность. Могу добавить
в вашу смесь на пробу.

- Спасибо, не надо.

От двери послышался звонок, заставивший нас обоих оглянуться. Я быстро
подошел к двери и распахнул ее. Парень на улице держался за ручку, так что
я выдернул ее из его руки.

- П-простите... - сказал он.

Я достал лицензию и помахал у него перед глазами достаточно быстро,
чтобы он не смог прочитать. Он открыл рот и с секунду собирался сказать
что-то, но вслух так ничего и не произнес.

- Мы закрыты на несколько минут, - объявил я. - Извините за неудобства.

Парень увидел, что я не двигаюсь с места, и понуро ушел. Я закрыл дверь
и вернулся к стойке. Две половины сотенных бумажек уже исчезли. На их
месте лежал флакон моего зелья с ярлычком порошочной и кодом рецепта. Я
сунул его в карман плаща и улыбнулся.

- О'кей. Забудем Тестафера. Попробуйте Мейнарда Стенханта.

Если он и узнал фамилию, то вида не подал.

- Тут несколько интереснее, - сказал он, когда на мониторе высветилась
формула.

Я заглянул ему через плечо, но знаки на экране мне ничего не говорили.

- Смесь - почти чистый Забыватель, - сообщил он и пригляделся
повнимательнее. - Что тут любопытно - так это состав, который у него в
качестве добавки. - Он сдвинул формулу в верхнюю часть экрана и принялся
изучать остальные данные на Стенханта.

- Что вы имеете в виду?

- Я слышал, что это на подходе, - ответил он, - но сам вижу в первый
раз. Он использует ингредиент, растягивающий время. Дозы следуют друг за
другом так, что трезвой головы у вас просто не бывает. Неглупо, если
использовать как надо.

- А если как не надо?

Он хохотнул.

- Вы забываете все: чем вы зарабатываете на жизнь, улицу, на которой вы
живете, как вас зовут - вообще все.

- И какой в этом смысл?

Он вопросительно посмотрел на меня: он сообразил, что разболтался, и
задумался, а стоит ли. Я уже начал бояться, не заткнулся ли он совсем, но
он продолжил:

- Я не знаю, что теперь со мной будет.

- Ничего с вами не будет. Я выйду отсюда, а вы станете на пару сотен
богаче. Так какой смысл в этой добавке?

Он потер лоб пальцами, и я заметил, как тяжело он дышит.

- Ваш человек - врач. Или у него есть знакомый врач, помогающий ему.
Или он слишком глуп. В любом случае пытаться регулировать действие
Забывателя - дело чертовски деликатное. Рано или поздно научатся это
делать, но пока еще нет. - Он странно улыбнулся. - Если он научился, он
может стирать этой гадостью отдельные участки памяти, а промежутки
заполнять этим растягивателем времени. Вот вам и смысл: вы можете
заниматься тем, о чем вам даже думать противно. Это в случае, если он
принимал его как надо, что невозможно. - Он неожиданно злобно посмотрел на
меня. - Если это все...

- Не совсем. - Я покопался в кармане и нашел сверток из стодолларовой
бумажки, в котором лежал порошок со столика Пэнси Гринлиф. Плата и