"Молодец Михаил Николаевич! Молодец, право!.. А что если они объединят
свои усилия и продолжат работы над биоксином... Надо хотя бы таким образом
попробовать смягчить удар", - подумал академик и вызвал к себе Резниченко.
Он держался уж слишком уверенно и, как казалось Викентию Александровичу,
даже несколько надменно. Зорин любил своего ученика, всегда считал, что
он, несомненно, сформируется в крупного ученого и впишет и свои строки в
книгу науки. Но это зазнайство, подчас чванливость, которые появились в
последнее время! Неприятно. Злосчастный проект! А может быть, это пройдет,
и Сергей, - про себя Зорин всегда называл его так, - станет...
уселся в кресле у письменного стола.
такие искорки надежды, радости и вместе с тем тревоги, что у старого
академика с тоской сжалось сердце.
конверты. - Здесь... - Под руку попался конверт с письмом Бродовского. Он
вздохнул с облегчением, осудив себя за малодушие (разве отсрочка поможет?)
и все же протянул конверт Резниченко. - Здесь письмо от Бродовского.
кресле.
на-днях приедет к нам.
письмо, и уголки его губ насмешливо приподнялись кверху. - Он все еще
тужится продолжать свои работы с биоксином?
Сергей Александрович! Похоже, что вы не очень-то доброжелательно
относитесь к Бродовскому.
давнишний друг. Дружны мы с ним с детства, в одно время заканчивали
университет, вместе работали, и работали, как вы, наверное, помните,
плодотворно. Я никогда плохо не относился к Бродовскому и не отношусь,
конечно. А вот его идея управлять при помощи излучения синтезом биоксина
мне не нравится. Должен признаться - считаю совершенно неверным, что он
взялся за решение таких вопросов, которые уж никак не под силу
радиофизику, даже такому, как Михаил.
стоит вспомнить в данном случае слова академика Зелинского, который очень
справедливо сказал, что новое открывается в настоящее время чаще всего на
стыке, казалось бы, очень далеких наук. - Зорин помолчал немного. Мысль
увлечь Сергея перспективой работы с Бродовским ему понравилась, и он
продолжал:
совершенно необходим при осуществлении моего проекта защиты.
Резниченко. - А вы уверены в том, что он _будет_ утвержден?
необходимо срочно готовиться к сражению в эфире. Империалистов уже не
удовлетворяют атомные, водородные и бактериологические средства массового
уничтожения людей. Они стремятся использовать достижения науки и техники
для осуществления своих захватнических замыслов.
Александрович? - улыбнулся Зорин.
мелькнул веселый огонек, но лицо было серьезно и даже несколько
встревожено. - Вы никогда не задумывались над тем, что ваш проект... -
Зорин говорил медленно, подбирая слова, и в интонациях его голоса
появились нотки, которые заставили Резниченко насторожиться. - Не
допускали мысли, что проект может быть отклонен правительством по
соображениям, о которых знать не полагается?
плохо? Вы...
улыбкой и заговорил о текущих делах филиала, как видно, не намереваясь
больше возвращаться к проекту.
директору с просьбой.
товарищ Белову с вашей аппаратурой.
ошибаюсь, в спецлаборатории и уж, конечно, знакома со всей аппаратурой.
ней недавно приехала сестра, Елена Андреевна, кандидат наук. Работает в
нашем филиале в Славино. Приехала отдохнуть. Она очень способный биохимик.
Допуск к секретной работе у нее оформлен, и я думаю, что ее можно
ознакомить с аппаратурой, - может быть, она заинтересуется и...
Резниченко. Сейчас перед ним сидел прежний, давно знакомый Сергей - с
открытым лицом, чуть смущенный и простой. - Вы хотели бы, чтобы она
осталась у нас?
посмотрел Сергей прямо в глаза Зорину.
понравится у нас. Ознакомьте ее, ознакомьте. Да, кстати, я попрошу вас вот
о чем. Приехал из министерства товарищ Титов, Иван Алексеевич. Он работает
в плановом отделе главка. Интересуется опытами с нашей аппаратурой. Будете
показывать Беловой, покажите, пожалуйста, заодно и ему работу аппаратуры.
асфальтированному шоссе или напрямик через старый дубовый лес.
просвечивали сквозь густую листву, лес как будто оживал, становился теплее
чуть пряный, неподвижный воздух.
каждая о своем. Они не знают, как продолжить разговор.
успеем. Здесь так хорошо! Я каждый день хожу этой дорогой. Люблю лес! Он
печальный немного, но это мне и нравится в нем.
сам собой легко и просто.
Я особенно остро почувствовала это теперь, когда... Ты знаешь, я последнее
время избегаю встречи с ним.
злоба, поэтому решила видеться с ним реже. Это по-женски, глупо, Ленка, но
мне, кажется, было бы легче, если бы я знала, что я ему не нужна теперь,
что появилась другая, но этого нет, я знаю. А я... я не могу не думать о
нем. - Женя далеко отбросила ветку и быстро повернулась к сестре. - Когда
я вижу чьи-нибудь руки, передо мной возникают его умелые, красивые руки. Я
не могу сдержать себя, чтобы хоть раз в день не взглянуть на него, не
пройти через лабораторию, где он сидит. - Женя опустила подбородок на
сцепленные на коленях пальцы. - Ты знаешь, я думаю, он хороший.
в голове у Лены. - Как-то болезненно горячо она защищает его".
сумеет разрушить мою веру в него.
взметнулись длинные ресницы сестренки.
Андреем следят.
какие-то приборы. Я не верю, что он нарочно, не верю, но с тех пор, как
узнала, не могу смотреть ему в глаза.
откинула со лба завитки золотистых, темные у корней волос.
так мучается. Ведь он, наверное, ничего не знает об этих приборах.
Подумай, что должен чувствовать хороший, честный человек, если его вдруг
начнут подозревать... Фу, какая гадость! Ты знаешь, я пойду и все расскажу
ему.
решимости и гнева, что ей стало жутко. "Она может. Она всегда была такая.
Пылкая, увлекающаяся. Что делать? Как удержать ее?" - Женя, что с тобой?
Что ты говоришь, подумай только!
Херберт Фрэнк
Ларссон Стиг
Быков Василий
Самойлова Елена
Корнев Павел
Белогорский Евгений