скорее разберутся, что тут к чему.
Глава 8
головой.
одна, но боюсь, что места у меня маловато.
хотим вас стеснять. Но мы слыхали, что Благодать проявляет себя в
каких-то особых пещерах, в которых тепло от горячей крови по планеты. И
для нас ничего не может быть лучше, чем позволение остановиться именно
там.
непогоды, да и звери часто там селятся. Но не люди.
брат Сланец. Клодах пожала плечами.
где кто-то живет, а вы приходите туда самовольно, располагаетесь и
ведете свои разговоры. Разве это вежливо? Или вообразите, что кто-то
устроил ночлег у вас во рту.
действительно так. Не правда ли, братья и сестры?
том, что одни лэтчки у нас уже прошли, а следующие будут не раньше
Снежного танца. А это делать лучше всего на лэтчки. Но раз у нас такие
перемены, то, возможно, что мы устроим посиделки раньше времени.
подходит.
мир уже в следующем месяце.
падает здесь до пятидесяти градусов ниже нуля, а я слишком слаб
здоровьем, чтобы выдержать такой холод.
всей видимости, выступаете кем-то вроде верховной служительницы
Благодати. Но я действительно не понимаю, почему нам нужно ждать до
каких-то лэтчки. Брат Гранит говорил, что для причастия вполне
достаточно отыскать пещеру и войти в нее в сопровождении одного из таких
служителей, как вы. Нам больше ничего и не надо.
Думаю, что мы отправимся туда сегодня вечером и там заночуем.
какие пожертвования принимает Благодать?
***
оставили без лошадей!
оставила? Мое зимнее манто от Гарольда, я выписывал его с Нила-Два, и
стоит оно целое состояние. - Последнюю фразу он бросил через плечо,
спешно выбираясь к берегу. - Уф! Все в порядке, ребята! Наши шмотки на
месте.
холода.
озера прошла рябь, захлестнув ноги Эрсола, который прыгал по острым
прибрежным камням.
радостно закричал, показывая туда рукой.
места. На свою беду, он плохо зашнуровал ботинки, а потому запутался и
рухнул ничком в ракушки, насквозь промочив водонепроницаемую парку и
заляпав грязью всю физиономию.
сторону, пригибаясь к кустам и прячась за искривленными стволами редких
деревьев.
успел подняться, сжимая лук и стрелы. Минк держал в руках копьецо. Муни
сжимал зубами рукоять кинжала, оставив руки свободными на случай, если
лошадь придется ловить. Де Пью даже ухитрился закинуть колчан за плечо и
проверить натяжение тетивы на луке, прежде чем следовать за товарищами.
А еще он небрежно засунул тушку кролика в один из бесчисленных карманов
своей охотничьей куртки.
из озера. Когда Эрсол был совсем рядом, зверь поднял голову и посмотрел
на него.
отскочило на безопасное расстояние, не сводя с человека мигающих глаз.
натягивая свой лук. - Ставлю свой годовой оклад, что эта зверюга вовсе
не собирается складывать лапки и ждать смерти.
пустил стрелу в полет.
вскачь. Минку показалось, что единорог вовсе не испугался, а словно
вспомнил о каком-то важном деле.
повернулась к ним спиной, а потому погоню прекратили.
месту, где оставалась их одежда и дохлые кролики, которых оставила им
Шинид.
кошки с тонким хвостом и пышной кисточкой на конце, которая нагло доела
последнего кролика и теперь облизывалась. За спиной этого кошмара пасся
кудряш. Минк даже подумал, что эти две твари, как нарочно, объединились
против их охотничьей компании.
но де Пью неожиданно принял командование на себя и заставил всех
замереть, прижав указательный палец к губам.
Де Пью поманил своих товарищей пальцем.
бесшумно, насколько могли двигаться пять мужчин, не привычных к
скрипящей траве Сурса. Они постарались окружить зверюг, которые,
казалось, не замечали чужаков.
не имеют, что такое охота.
бросились к животным. На этот раз пущенная Эрсолом стрела выхватила клок
шерсти из гривы кудряша, который подскочил и пустился вскачь. Кошка
понеслась за ним, правда, сделала она это, словно играя. Охотники
побежали следом.
понял, что пора пускать в ход копье. Сейчас - или никогда! Но кошка,
удачно увернувшись от кинжала Муни, прыгнула перед Минком, выбив копье у
него из рук.
кошку. Практически одновременно с остальными четырьмя охотниками. Шерсть
кошки скользнула между его пальцев, а его ноги, как и ноги его
спутников, приземлились на странно неровную почву и соскользнули в
глубокую темную яму.
Он увидел кошачью и лошадиную морды, которые откровенно скалились, глядя
на него и его товарищей сверху вниз. Пожалуй, даже как-то слишком
по-человечески. Он мог поклясться, что на этих звериных рожах отражалось
настоящее удовлетворение.
показалось, что Муни промычал именно это. Потому что его слова заглушили
отчетливые звуки смеха, доносящие отовсюду.