Чтение 18–й страницы книги ~Тайна алмаза~

Убежище

Юнг старался понять, что с ним произошло.

В памяти медленно проплывали давно забытые люди и события.

Вот появилась низкая хата, обнесенная редким плетнем, с покосившимися,
нетесаными воротами.

Отсюда он много лет назад ушел на заработки.

А вот уже мальчонкой в непомерно больших сапогах он водит тяжелым
напильником по куску металла. Сколько же тогда ему было? Восемь, девять...
- медленно соображал Юнг.

Дядя Остап, с мягкими пушистыми усами, поглядит на его работу и своей
большой мозолистой рукой похлопает его по плечу как равного:

- Ничего, Семен, все так начинали.

Маленький Сема был в числе немногих счастливцев, попавших сразу в
надежные руки "к ремеслу". А вот старый букварь, который принес ему тот же
дядя Остап.

Огарок дымной свечи, воткнутый в бутылку, сонное жужжание мух...

И вдруг с необычайной ясностью представился брус, лицо незнакомого
солдата, наклонившегося над ним.

Юнг открыл глаза и чуть повернул голову.

Сразу же по телу растеклась тупая боль.

"Где же это я нахожусь", - подумал он.

Глазам представились тяжелые портьеры на дверях, стул, стоящий у
изголовья.

Тут же стакан с водой, какие-то бутылочки с ярлыками, тарелка с
золотистой жидкостью с чешуйками застывшего жира.

Юнг проглотил слюну.

Чтобы лучше осмотреться, он сделал попытку повернуться на бок, но
острая боль пронзила все тело.

Только сейчас он заметил, что голова, шея и грудь у него обтянуты
бинтами.

Ноги были какими-то чужими, и когда он их легким прикосновением
обследовал; то оказалось, что они в шинах. В ногах тоже притаилась боль.

Чувство радости от сознания, что он жив, померкло.

Скрипнула дверь, и Юнг увидел, что к нему подошла незнакомая девушка.

Она увидела его открытые осмысленные глаза, руку, которая лежала поверх
одеяла, и выражение радости появилось на ее лице.

- О-о-о, как хорошо!

Юнг слегка поморщился.

- Где я? - спросил он и не узнал своего голоса.

Девушка подобрала свесившееся одеяло и присела на край постели.

- Вам нельзя сейчас волноваться. Я вас накормлю. А вы постарайтесь
уснуть. Когда вы проснетесь, я вам все расскажу.

Незнакомка скрылась и вскоре вернулась с дымящейся тарелкой бульона.

Юнг начал с наслаждением есть, чувствуя, как в него вливаются силы.

Девушка унесла тарелку и вернулась со стаканом теплого молока. Он выпил
молоко и все-таки не насытился. Но она мягко взяла у него пустой стакан и
отставила его в сторону.

- Теперь вам нужно уснуть, вы быстро поправитесь... - она говорила, а
Юнг смотрел на нее и испытывал теплое чувство приятного изумления. Какая
же это была красавица! Никогда в своей жизни он не встречал таких девушек.
Особенно удивили Юнга глаза. Голубые, под густыми ресницами, они казались
кусочками безоблачного неба. Юнг решил - жить стоит. Стоит хотя бы ради
того, чтобы встретить вот такую необыкновенную девушку.

- Как вас зовут? - спросил он чуть слышно.

- Оля.

- Скажите, Оля, как я сюда попал?

Она секунду помедлила и вдруг улыбнулась Юнгу.

- Я вам все расскажу, но не сейчас.

Юнг остался один. Некоторое время он лежал без мыслей.

"А Широких? Что с ним? - вдруг подумал он. Но сейчас же успокоился. -
Жив, значит, будет все хорошо".

Проснулся он к вечеру.

Боли не было. Но Юнг чувствовал: она притаилась где-то рядом, стерегла
его. Он пошевелил головой, и боль сразу дала о себе знать. Тогда он решил
не двигаться.

Здоровую руку он внимательно осмотрел. Она была прозрачная с синеватыми
жилками.

Мягко скрипнула дверь. Он скосил глаза. К нему подошла женщина в черном
закрытом платье. Увидев, что Юнг проснулся, женщина наклонилась над ним.
Удивительное сходство было с той девушкой, что была утром.

- Я вижу, вы себя лучше чувствуете, молодой человек, - заговорила она
глубоким грудным голосом. - Можете поздравить себя. Вы были в очень
тяжелом состоянии, почти безнадежном. Но организм у вас крепкий. Теперь
будет все хорошо. - Заметив, что Юнг пытается что-то сказать, она поспешно
добавила: - Нет, нет, нет, не говорите. В вашем положении нельзя говорить,
нельзя думать, нельзя двигаться, вам можно только есть и спать. - Она
приложила прохладную ладонь к щеке Юнга. - И жар спал.

Женщина удобно расположилась у изголовья.

- Звать-то вас как? Дмитрий, кажется?

Юнг вспомнил, что в документах он значится под этим именем и промолчал.

- Ну, так вот, Дмитрий, организм у вас великолепный. Когда вас
принесли, - боже мой, какой вид у вас был!.. Чего только мы с Олей не
делали... Лекарств нет.

Хорошо еще, что доктор у нас знакомый, конечно, и Олечка мне помогала.
Но главное, все-таки ваш организм. Хорошее питание и уход вас быстро
поставят на ноги. - Она помолчала. - Вам здесь совершенно некого бояться,
- проговорила она и пристально заглянула Юнгу в глаза.

- Вы... вы, видимо, не тот, за кого себя выдаете... Ну, ничего, в наше
время это естественно. И вам совершенно нечего опасаться, что сюда придут
эти большевики или еще кто-то. У меня у самой муж и сын на фронте.
Конечно, трудно, но мы надеемся, что в России еще найдутся силы, которые
наведут порядок. - Глаза ее лукаво блеснули. - А признавайтесь, ведь эти
документы-то, рабочий...

мастерских... как бы это. Ну, не нужно, не нужно. У каждого есть свое
инкогнито, и так-то оно лучше. Мы с Олей сразу догадались, кто вы. Да уж
будьте спокойны, батенька: у меня у самой муж полковник, кавалер "Анны",
да и Виталий, слава богу, по отцовской дорожке пошел. Только время сейчас,
сами видите. От моих вот уже два месяца ни слова, ни строчки, ну да я уж
терплю, авось все обойдется.

Только уж очень большевики силу взяли... Генерала Корнилова разбили, а
ведь армия какая была. Мы так и думали, этот-то возьмется за дело. Ничего
не вышло.

Разбили, да его самого в плен взяли. Я и забыла, Дмитрий, - вы меня
зовите Марией Филимоновной, если вам что нужно, так вы позвоните, здесь
колокольчик, а я пойду по делам. Олечка придет, я ее к вам пошлю, только,
батенька, говорить нельзя. Полный покой. А я потом вам принесу книг,
журналов.

Мария Филимоновна вышла.

Теперь Юнг знал, кто были его спасители. Положение его усложнилось,
радовало только сообщение о том, что Корнилов разбит, значит на Питер было
наступление.

Но все-таки любопытно, как он очутился в этой семье? Видимо, семья
Ольги решила, что он переодетый офицер. Юнг решил пока молчать. Вошла
Ольга в коротком бархатном платье, за ее спиной Юнг заметил незнакомую
девушку, которая с любопытством смотрела на него.

- Вы не смущайтесь, это моя подруга Соня.

Софья сделала едва заметный реверанс.

Девушки подошли и сели у постели Юнга.

- Вы не разговаривайте, мы так немного посидим и уйдем.

Они сидели и болтали о каких-то незнакомых людях, а Юнг поглядывал на
них и думал: "Я - сын беднейших людей, с трудом получивший небольшое
образование, лежу в квартире полковника, и его родственники ухаживают за
мной, принимают за человека их круга. Что же получится, когда они узнают,
кто я такой на самом деле?"

Наконец Софья стала собираться и пожелала Юнгу выздоровления, Ольга
пошла ее провожать.

- Ну как, понравилась вам моя подруга? - спросила она, когда вернулась.
- Она дочь профессора Щетинина.

- А это кто такой? - Не отвечая на вопрос девушки, Юнг показал глазами
на портрет молодого человека в военной форме.

- Это мой брат, - ответила Оля.

- А что?

- Ничего, хорошо, - проговорил Юнг и закрыл глаза.

Ольга тихо вышла, прикрыв за собой дверь.

"Чудеса, но я определенно где-то встречал эту девушку. Вот только где?"
- думал Юнг о Софье.

Проходили дни за днями, а Юнг все лежал. Большей частью его навещала
Ольга.

Она ему нравилась. Ему нравился ее тихий голос с чуть неправильным
произношением "л", нравилось, как она обращалась с ним: ласково и в то же
время как будто снисходительно. Нравилась ее улыбка, ее ровные,