сходство. Анатомия и физиология у них кое в чем иные, чем у нас. Но,
повторяю, для меня это не главное.
друг к другу. Асалбек называл меня Никиляиванивич - смешно и трогательно.
Его выпуклые, изумрудного цвета глаза под пушистыми ресницами светились
при этом такой неподдельной любовью, что становилось неловко, ну чем же я
заслужил ее?
сказать... унаследована мною. Вот что рассказал однажды Асалбек, и рассказ
его, взволнованный и сбивчивый, напоминал исповедь, слова рвались, словно
непрочные нити, иногда мой друг переходил на родной язык, и тогда я спешил
нажать сенсор.
на меня быстрый взгляд, и я снова подумал, что он с самого начала читает
мои мысли. - Ну, да каждый понимает по-своему. В меру собственной
испорченности, как говорили когда-то...
своими именами, то они жили три года как муж и жена. И все это время
Асалбек умолял мать благословить их брак. Но она не соглашалась.
нередко решали родители. Ну вот... Для Асалбека настал день возвращения на
Апфу. Я представляю этот хмурый ленинградский день, толчею космодрома,
голос диктора: "Заканчивается посадка..." - и двух людей - апфийца и
жительницу Земли, прижавшихся друг к другу в прощальном объятии.
Асалбека - молоденькую, кроткую женщину с грустными глазами. Тогда у них
уже было трое ребятишек.
же ночь я сказал жене, что не люблю ее и никогда не буду любить, потому
что люблю и буду любить всегда другую женщину, которая осталась на Земле".
извечная история: жестокая женщина из-за нелепых предрассудков искалечила
жизнь сына. Но почему эту, предельно ясную, ситуацию Николай Иванович
назвал "парадоксальной"? В чем он углядел парадоксальность, ведь не
случайно же...
же я глупец! Мать Асалбека предстала в совсем ином образе: мудрая женщина,
у которой сердце обливается кровью от жалости к сыну, но она не может
поступить иначе, не имеет права...
этого недоумевал, с какой целью нужно исследовать генные спектры упсеков.
Скажу без ложной скромности: как специалист по генным спектрам я один из
первых. Но прежде ими занимались лишь для улучшения наследственности
человека. Выходит, теперь...
пятидесятых годах работал Плотников, был Фрол Степанович Липкин -
массивный мужчина лет сорока пяти, авторитетный, шумный, прекраснейший
специалист, властный и жесткий, но незлой человек.
создание радиорелейной линии. Аппаратура пошла в серию.
начальники отделов и лабораторий - слишком уж закисли в своих четырех
стенах, и повез их на полигон: пусть понаблюдают радиорелейку в действии,
приобщатся к практике и проникнутся еще большей ответственностью за
порученные им участки работы.
перед шлагбаумом, тронулся дальше.
клуба, - аж защемило в груди. Там и сям по полю, как шахматные фигурки,
были без видимого порядка расставлены автофургоны. Казалось, партия в
разгаре, игроки думают над очередными ходами. На крышах фургонов виднелись
рогатые антенны.
станции - вытянулся в струнку: главный, хотя и был человек сугубо
штатский, произвел на него впечатление генерала, если не маршала. Впрочем,
такое впечатление он производил на всех.
инженер, втиснулись в кузов. Для ефрейтора места не осталось, он
спроецировался на стенку, превратившись в смутно угадываемую тень.
начал крутить ручки.
многократно повторяемые страстные призывы. В ответ слышалось только
гудение умформера.
же суметь довести аппаратуру, такую удобную, такую надежную, такую...
материализовавшись, вежливо, но твердо отодвинула в сторону тучного Фрола
Степановича. Пальцами пианиста пробежавшись по рычажкам и ручкам, ефрейтор
исправил сбитую настройку, и... буквально через несколько секунд в
наушниках послышалось:
эту станцию он получил золотую медаль лауреата. Но надо отдать ему
должное, оказавшись в смешном положении на глазах у подчиненного, он
сохранил чувство юмора:
радиоуправляемый танк с огнеметом. Пробило какой-то там конденсатор, и
танк двинулся прямо на нас. Комиссия - генералы, представители главка -
врассыпную. Бегу по полю, слышу: танк за мной. Поворачиваю налево, и он
туда же. Я направо - то же самое. Ну, прямо с ума сошел! А огнемет
заряжен. Да, натерпелся я тогда страху...
Фрол Степанович Липкин, главный инженер НИИ, лауреат Сталинской премии.
представил тучную фигуру главного, убегающую от сумасшедшего танка.
себя Плотников.
асимметричное лицо - безусловно, его лицо; широко посаженные глаза - его
глаза... И все же из толщи стекла смотрел неизвестный. Человек без имени,
биографии, прошлого.
не о себе. Остров забвения? Почему же не забыты математические теоремы,
формулы химических соединений, партитуры опер? И стихи...
вложили все, что можно запомнить, кроме главного, касающегося ее самой?
Или все же человек - странный, безликий, не знающий родства?"
миниатюре структуру единого целого, именуемого человечеством. Но
сегодня...
за подкладкой клочок бумаги - записку:
не усомнился, что записка адресована ему. Значит, в исчезнувшем из памяти
прошлом его любила женщина. Он представлял, что такое любовь, но теперь
это понятие перестало быть абстракцией, приобрело смысл, несовместимый с
нынешним существованием.
их жило в памяти, но не оказалось ни одного, о ком он мог бы сказать: мы с
ним дружили, или были знакомы, или хотя бы мимолетно встречались. И
конечно же, среди них он не нашел колдуньи.
лавины машин, громады домов, пестрота реклам, и его впервые повлекло в
скрывающийся за оградой пансиона мир. Никто не поинтересовался, куда и
зачем он идет...
облака дымились на изжелта-сером небе. Но что за странные, напоминающие
колючую проволоку растения? Почему так мертво кругом?
Сиреневые волосы от пота стали лиловыми, широко посаженные оранжевые глаза
слезились. На поцарапанной коже выступили изумрудные капли крови.
проросли теми же колючками. Коричневой слизью покрылись остовы зданий.
Громыко Ольга
Володихин Дмитрий
Ильин Андрей
Корнев Павел
Шилова Юлия
Андреев Николай