спецвооружения. После него моя аптечка не поможет. Метро исключается, пойдем
наверх.
зеркальце и деловито поправила прическу.
широкий барьер с круглыми светильниками.
элементарном физическом упражнений.
все. - Она мило улыбнулась. - После вон того фонаря.
внизу, в стеклянной будке сидела строгая женщина в красной шапочке, и она
могла вызвать милицию. Что бы ни было спрятано в неприметном чемоданчике -
духовое ружье, заряженное иглами, или пятиствольный пулемет, - я не особенно
его боялся, поскольку он был из другого мира. Это там раздаются крики,
взрывы и визг тормозов. Кровь там проливается ведрами, а стреляные гильзы
сыплются, как джекпот из игрового автомата. Этот мир у нас называется
киноискусством, и с реальностью он не имеет ничего общего.
ложащейся на спину тяжело и плотно. Однако последнее время эти вселенные
частенько проникали друг в друга, а встреча с Куцаповым и неудачная посадка
в такси окончательно сплели их в единый континуум. Пьяные головорезы и
скучные убийцы просочились сквозь кинескопы и продемонстрировали намерение
меня прикончить.
сиганул, очутившись в гуще пассажиров, ехавших навстречу. То же самое
сделала и Ксения. Она пружинно приземлилась на ноги почтенному господину и,
мяукнув "пардон", помчалась вниз.
следовал за Ксенией и надеялся, что поступаю правильно.
Приличного вида мужчина, не чета давешнему хлюпику со спецчемоданом,
отчаянно пытался нас догнать, но против него работали два эскалатора и
возмущенная толпа. Прорываясь сквозь поток пассажиров, он всего-навсего
буксовал на месте, в то время как мы с Ксенией были уже внизу.
понеслась дальше. Поспевать за ней на прямой дистанции оказалось еще
труднее, и я сразу решил, что брошу курить, впрочем, эта глупая мысль тут же
улетучилась, поскольку я был занят совсем другим. Я маниакально выискивал
взглядом мужиков среднего роста, в неприметных костюмах. Гордость говорила
мне, что пора перестать быть балластом на хрупких плечах Ксении, нужно ей
хоть чем-то помочь.
нее не врезался, успев затормозить лишь благодаря резиновой подошве
кроссовок.
если не по плоти, то по духу: тот же неопределенный возраст, то же
незапоминающееся лицо и затрапезный чемоданчик в руке. Мужчина изо всех сил
старался изобразить равнодушие, но, увидев, как бережно он держит портфель,
я с ужасом понял, что мы находимся под прицелом.
профессионалы, Миша. Сейчас нас убьют. Я так и не показала тебе свою любимую
родинку.
засмеяться. Ксения повела рукой, и из рукава куртки ей в ладонь выпала
машинка. В ту же секунду воздух между нами и убийцей сгустился, формируясь в
колышущуюся полупрозрачную поверхность. По ней, искажая силуэты людей и
прямоугольную геометрию станции, мелкой рябью разбежались волны.
появление из ничего заметили только двое - их отличали выпученные глаза и
отвисшие челюсти.
перевести часы.
памяти?
прострацией.
памяти, я тоже старался помалкивать. Она не сразу сообразила, где находится
нужный выход, и тогда я взял ее узкую ладонь в свою. После всего того, что
Ксения для меня сделала, продолжать выкобениваться было бы с моей стороны
свинством. Охотники больше не показывались, из чего следовало, что машинки у
них нет.
даже не представляешь, насколько.
весь город! Здесь же полно народу.
вторую.
Что ж, я даже не опоздаю.
"пассажира". Ничто не пропадает и не возникает из пустоты, все уже есть:
младший бросил меня в мексиканском ресторане, а я, такой умный и
благородный, сдаю с потрохами старшего. Вряд ли Мефодия похвалят за его
самодеятельность.
Какой бы приговор ему ни вынесли, это будет лучше, чем навсегда остаться в
прошлом.
из Ксении не выудил. Возможно, Кнуту и удалось бы ее разговорить, но я,
несколько раз услышав "Не твое дело", заткнулся. К вечеру у меня кончились
сигареты, и я купил новую пачку.
прибавилась история с билетами на метро. О стрельбе из такси думать не
хотелось. Я старался себя убедить, что это всего лишь недоразумение, такое
же, как с угоном "ЗИЛа", хотя было ясно, что люди со спецвооружением не
ошибаются. По крайней мере, три раза подряд.
посмотри. На табло горело: 2006.09.20.23.30.
торчавшая слева, из чахоточной веточки превратилась в молодое самоуверенное
деревце. За жидкими кронами виднелись желтые пятна горящих окон, и, пройдя
совсем немного, мы оказались перед стеной многоэтажек.
что вела через пустырь прямо к моему дому.
можно?
пришла мне в голову. Конечно, будущее меняется! Я же сам отнес в "Реку"
рукописи, теперь я маститый писатель. В меня стрелял долбанутый Куцапов, и
на моем животе белый рубец, точь-в-точь как у Мефодия. Ко всему прочему я
помирился с Аленой - помирился до того, как развестись, и теперь... Теперь я
женат?!
количество готовых перекрытий.
сегодня днем! - их было двенадцать, к вечеру осталось лишь десять. Даже если
кому-то приспичило демонтировать здание, сделать это так быстро он бы не
смог.